Анатолий Собчак
Жила-была коммунистическая партия
Ужели к тем годам мы снова возвратимся?…
А.С. Пушкин
К ЧИТАТЕЛЮ
По выражению известного историка М.Н. Покровского, "история – это политика, обращенная в прошлое". На мой взгляд, эта формула обретет более полное содержание при таком добавлении: но и политика – это история, опрокинутая в будущее. Когда мы научимся извлекать уроки из прошлого, только тогда мы сможем осуществлять настоящую политику в интересах народа.
Политическая жизнь быстротечна. Те события, которые еще вчера волновали всю страну и от исхода которых, казалось, зависит жизнь каждого и страны в целом, спустя немного времени оказываются позабытыми напрочь. Особенно важно не потерять канву происходящих событий, оставить в общей памяти народа и в памяти каждого человека подлинную картину происшедшего. Это необходимо и живущим сегодня, и будущим поколениям.
Историки будут вспоминать и описывать наше время как важнейший период в жизни страны и народа, как поворотный момент истории, не менее значимый, чем поворот, совершенный в Октябре 1917 года. Подобно тому как на протяжении уже многих десятилетий историки, политологи и широко читающая публика интересовались буквально каждым фактом, каждой подробностью событий Октября 1917 года и будут интересоваться этим всегда, происходящее в наши дни также будет предметом изучения и пристального внимания – вот почему оно не должно затеряться на страницах газет, в фонограммах теле- и радиопередач.
Это обстоятельство и побудило меня взяться за создание настоящей книги. При написании ее я стремился сохранить аромат времени, сохранить ту обстановку, в которой эти события происходили.
Книга нужна была прежде всего для меня самого, чтобы глубже осознать и понять смысл происходящего со страной и с каждым из нас. Ведь, возвращаясь к происшедшему даже спустя год или два, неожиданно для себя обнаруживаешь, что события, казавшиеся их очевидцам и участникам такими непредсказуемыми в момент их совершения, приобретают подчас другую окраску и иной смысл, став уже фактами истории. То, что еще вчера казалось таким непредсказуемым, сегодня, ретроспективно, кажется столь же очевидным и даже закономерным. И можно только удивляться тому, как по-разному воспринимались и интерпретировались эти события в момент, когда они происходили.
Конечно, ретроспективный взгляд всегда упрощает реальную картину событий, задним числом все происходящее нередко кажется самоочевидным. Правильную оценку прошлому можно дать, только проследив те закономерности, которые в суете повседневной жизни скрыты от глаз участников событий.
Все описываемое в книге – это, с одной стороны, материал для исследований и размышлений, для анализа ученого, а с другой стороны – взгляд очевидца, активного участника этих событий. Именно такой подход – стремление соединить трезвый, объективный анализ ученого с эмоциональным восприятием непосредственного участника событий – является для меня наиболее важным в этой книге.
Конечно, обращаясь к прошлому, прежде всего необходимо дать объективную оценку и попытаться выявить истинный смысл того, что произошло, но не менее важно передать тот дух времени, который сохраняется только в восприятии его очевидцев и участников.
Литературное творчество политических деятелей имеет две разновидности. Во-первых, это мемуары, свидетельство непосредственного участника исторических событий, ценность которых определяется личностью автора и сведениями, получаемыми из первых рук. Во-вторых, это размышления профессионального политика, пытающегося, прежде всего для самого себя, осмыслить происходящее, оторваться от текучки повседневной жизни и дать прогноз развития событий на будущее.
Мемуары обычно пишутся политиками, ушедшими на покой (единственное, пожалуй, исключение – мемуары генерала де Голля, написанные человеком, отошедшим от государственных дел, но затем вновь призванным жизнью к активной политической деятельности). Главное в них – воспоминания о прошедшем. "Я вспоминаю" – лейтмотив любых мемуаров.
Книги – размышления действующих политиков – это скорее политологические исследования, публицистика, чем мемуары, хотя момент воспоминаний о прошлом в них и присутствует. В этой книге мне хотелось не только сообщить читателю неизвестные ему подробности важнейших политических событий и восстановить подлинную картину заметных эпизодов нашей истории последнего времени, но и поделиться своими размышлениями о возможных альтернативах в ходе событий, о прогнозах на ближайшую историческую перспективу. Я не ставил своей целью дать систематическое изложение фактов истории страны за последние пять лет. Меня больше интересовали ключевые события: причины крушения коммунистического режима, сложности конституционного процесса, гримасы становления новой, демократической системы.
Все это живо в нашем сознании и является предупреждением против национализма и неокоммунизма, которые могут привести Россию и другие народы к новому испытанию фашизмом.
Нам еще предстоит длинная и трудная дорога возвращения к своим истокам, к возрождению нации, к возрождению экономики и культуры. Но для того чтобы пройти этот путь и совершить как можно меньше ошибок, очень важно на каждом отрезке его иметь ясное понимание происходящего, потому что только это позволит и прогнозировать будущее, и сохранить ту долю исторического оптимизма, которая так необходима нам всем.
Эти мотивы и побудили меня взяться за написание данной книги, несмотря на все сложности нашей жизни и хронический недостаток времени.
Таков был замысел. Как он реализован – судить читателю.
Не могу не поблагодарить Д. Гранина, И. Штемлера, А. Чернова, Е. Домнышеву и всех, кто взял на себя труд ознакомиться с рукописью и сделал замечания, позволившие автору завершить работу над книгой.
Глава 1
Жители Ибанска не живут, а осуществляют историческиемероприятия. Они осуществляют эти мероприятия даже тогда, когда о них ничего не знают и в них не участвуют. И даже тогда, когда мероприятия вообще не проводятся.
А. Зиновьев. Зияющие высоты
Все меняется так быстро, что события, наслаиваясь друг на друга, вытесняются из памяти. Сколько раз я ловлю себя на этом! Казалось, ну этого-то точно забыть невозможно! А ведь забывается, забывается…
Виновата не память. Это похоже на то, как забывается детство: человек становится другим, другим и живет, даже не подозревая, сколько он позабыл важного и нужного. Если вдруг обнаруживаешь, что тебе самому трудно воспроизвести логику собственных тревог и поступков, значит, и те тревоги, и те поступки уже в прошлой жизни. И неважно, что ты при этом подумаешь о себе: "Ай да Пушкин, ай да сукин сын!" или "Надо же было быть таким кретином!". Все – прожито, отлетело, ушло!
"Процесс пошел!" Подобной сентенцией обогатил русский язык первый и последний Президент СССР Михаил Горбачев. Да, пошел. Хотя и не туда, куда хотелось "главному инженеру перестройки". И совсем с другой скоростью! Затевалось одно – вышло совсем другое. Однако мы все еще находимся внутри этого процесса, а потому о его результатах судить нам, современникам, довольно трудно. Тем более что череда событий, начавшихся в нашей стране с середины восьмидесятых, была воистину шоковой и непредсказуемой.
Неожиданно для себя мы очутились в другой стране и в другой исторической эпохе. Самое время вспомнить, как это происходило.
ПРОЦЕСС ПОШЕЛ?
Начало 80-х
Одну из своих последних книг о России XIX века Юрий Трифонов начал словами: "В середине семидесятых годов современникам стало ясно, что Россия неизлечимо больна". К началу восьмидесятых годов XX столетия, на седьмом десятилетии своего существования, коммунистический режим медленно, но неотвратимо вползал в глубочайший экономический и политический кризис. Казалось, что это связано прежде всего с физическим одряхлением советского руководства, а также с грузом сталинского догматизма, перенесенного в иную эпоху теми, кто свою политическую карьеру начинал еще под опекой первого советского генсека и просто не смог преодолеть стереотипы минувшего.
Пока еще всюду висели лозунги, провозглашавшие славу мудрой политике КПСС, а саму коммунистическую партию именовавшие не иначе как "умом, честью и совестью нашей эпохи". В мудрости ее политики никто не смел усомниться. Во всяком случае, до ввода "ограниченного контингента" войск в Афганистан. На глазах у всех распадавшийся на части "дорогой товарищ Леонид Ильич Брежнев" продолжал украшать свой мундир золотыми звездами героя, лобызаясь с главами братских режимов и панибратски похлопывая по плечу прочих премьеров да президентов.
И все-таки что-то было уже не то, не как прежде.
Не заладилось с техническим прогрессом. Все больше пробуксовывала и обнаруживала свою неэффективность плановая социалистическая экономика. На Западе уже начиналась эра персональных компьютеров, эпоха информационной революции. У нас же так и не была доведена до конца предыдущая – научно-техническая. Пропасть между достижениями Запада и советскими реалиями становилась все больше и все фатальнее. Именно в это время стал популярен анекдот, в котором ответ на вопрос о том, когда мы догоним японцев и американцев, гласил: никогда!
Одновременно все очевиднее проявлялся кризис политической власти в условиях полного всевластия верхов и практически всеобщего послушания низов. Ситуация уникальная и раньше в истории не встречавшаяся.
Поэтому, когда на далекой гданьской верфи вспыхнули рабочие волнения и невесть откуда взявшаяся "Солидарность" парализовала своими действиями режим одной из верных социалистических стран, очень многие сказали себе и в СССР: ну вот и поехало…
Почему-то чувствовалось, особенно молодыми, что этого уже не задушить. Ни советскими танками, ни введением военного положения. В этом предчувствии не было никакой мистики. В дни Московской Олимпиады, полупровалившейся по причине советской агрессии в "дружественный Афганистан", одни мурлыкали оказавшиеся пророческими слова песенки о "ласковом Мише", другие вышли на беспримерную манифестацию, в которую превратились похороны народного поэта Владимира Высоцкого. Этих других было слишком