Мф. 4:4).
ГЛАВА III. О ЧУДЕСНОМ СИЯНИИ И БЛАГОУХАНИИ, ЯВИВШЕМСЯ В КАМОРКЕ ЕЁ
Многократно, разговаривая с нею, мужи великой учёности и благочестия, сведущие в духовных предметах, не разумели её и чрезвычайно дивились умственному её блистанию. Помимо чего домашние часто замечали, как днём и ночью Лидвину (когда её посещал ангел или она приходила в себя после вышних созерцаний) озаряло божественное сияние, видя кое, они, поражённые чрезвычайным страхом, боялись приблизиться к ней. И хотя она сама всегда лежала в темноте, а вещественный свет непереносимо резал ей глаза, весьма мил был ей божественный свет, когда он в ночное время часто так великолепно исполнял каморку её, что наблюдавшим могло подуматься, будто в оной каморке полно вещественных светочей или пламенников. И не удивительно, что даже телесно исполнялась она божественного сияния, ведь согласно изречению блаженного Павла мы «открытым лицем, как в зеркале, взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа» (2 Кор. 3:18). И не только божественное сияние обычно окружало её, но и от неё самой, и из каморки её исходила такое благоухание, что входящие, обнаружив сие, думали, будто туда кто-то принёс разных ароматических пряностей и рассыпал. И сии чудесные благоухания бывали ощутимы, когда её посещал и касался Спаситель или ангел святой, либо когда она возвращалась из небесных и райских хранилищ (apothecis). Причём те, кто ощущал сей пресладостный аромат, не только обоняли его ноздрями, но и вкус был им насыщен; а на языке чувствовалась такая острота и так щипало им гортань, словно они ели перец или корицу. Однако в основном дивно сладкий запах исходил от её руки – когда святой ангел водил её за руку к вышним радостям и приводил обратно оттуда.
ГЛАВА IV. О ВИДЕНИИ В РОЖДЕСТВЕНСКУЮ НОЧЬ И О ТОМ, КАК ГРУДЬ ЕЁ НАПОЛНИЛАСЬ МОЛОКОМ
Некая пользовавшаяся доброй славой вдова по имени Катарина обитала какое-то время дома у сей девы. Однажды перед Рождеством Христовым ей в видении было показано, что в приближающуюся праздничную ночь грудь сей девы наполнится молоком и что оная Катарина вкусит сего молока. Когда же вышеупомянутая вдова поведала об этом деве, та из смирения кое-как попыталась опровергнуть сказанное ею. Тут вдова упрекнула деву, что та смеет опровергать то, что ей было явлено ангелом. Тогда дева, понуждаемая словами вдовы, велела ей приготовиться восприять сей дар. Когда же по указанию девы она прилежно подготовилась к оному, то не обманулась в своём уповании на небесное обещание. Ибо вот, в ту самую всесвятую нощь Рождества Господня, дева Лидвина в восхищении духа узрела неисчислимое множество дев, впереди коих, подобно царице и владычице, предстояла, возглавляя их, Пресвятая Богородица Приснодева Мария, а также и саму себя увидела: допущенная в хор дев, она с веселием праздновала Рождество Христово. Также и множество святых ангелов стояли при сих девах, словно бы благороднейшие помощники и сотоварищи, прилежно оказывая служение знакомым девам, цветущим добродетелью целомудрия. И вот, при наступлении часа Рождества Господня, когда Дева-Роженица родила Христа, видно стало, как груди всех оных дев, а подобно им – и сей девы, набухли от обилия молока, и у них было столько молока, сколько для кормления Спасителя обрелось у Пресвятой Девы в груди её девственной, когда родила она Христа на свет. А ради того груди прочих по подобию Пресвятой Девы наполнились молоком, что это было знаком: все девы оные были пригодны и достойны вскормить Господа. И явилась там такая по свидетельству оной девы несказанная слава, каковой не видел глаз, не слышало ухо, и не приходило на сердце человеку (ср. 1 Кор. 2:9), и чего ни язык выразить, ни перо никакое описать не способно. Между тем вдова, памятуя об обещании, подошла к деве, которая, размяв грудь, испустила такое обилие молока, что вдова, трижды припав устами, насытилась и много дней провела, не имея желания есть. И если бы дева не повелела ей есть, она легко отказалась бы от телесной пищи.
После сего Лидвина ещё два или три года воспринимала в созерцании такую же благодать и видение [о наполнении молоком] святой груди своей, но поскольку в установленный час не было рядом ни единого свидетеля, то никто и не вкусил дарованной благодати. Так да славится же Христос, рождённый от Девы, Который в наши времена с помощью болящей девы явил изумительные некие чудеса, дабы деяниями укрепить веру в людях (fidem credentium).
ГЛАВА V. О КИПАРИСОВОЙ ПАЛОЧКЕ, КОТОРУЮ АНГЕЛ ПРИНЁС ЕЙ ИЗ РАЯ
Во время болезни была у сей девы палочка из конопляного стебля, которой она пользовалась, чтобы отодвигать и задвигать занавески над кроватью; и ею же она обычно стучала, когда нужно было позвать кого-нибудь из семьи. Случилось же по причине городского пожара так, что из-за надвигавшегося бедствия вокруг её постели поднялась большая суета, и пока вещи носили туда-обратно, та палочка тоже пропала, и где она осталась, деве было неведомо. Позднее же, ночью в канун памяти св. Аполлинария, епископа и мученика (до 1969 г. – 23 июля), когда дева из-за горячего зноя едва могла перевести дух, она поискала палочку, чтобы отодвинуть завесу, и не нашла. И, огорчённая сим, она много скорбела, что ни сама себе помочь не может, ни другого кого нет рядом, кто пособил бы. И тут вдруг явившийся ангел Господень утешил её в горести, пообещав принести ей взамен другую палочку, получше. И без промедления, едва немного прошёл приступ лихорадки, ангел, как она заметила, легонько положил ей на грудь некий прут длиной приблизительно в локоть и ушёл. Протянув руку, она взяла его, но оценила его в общем-то невысоко, ибо на вид он был крив и вследствие плотности тяжёл (потерянная палочка была куда легче), поднимать его и двигать им ей будет трудно. Впрочем, промолчав об этом, она безмолвно сказала себе самой: «Теперь-то я вполне успокоилась?» Что ж, однако, было ей делать; она ведь не знала ещё о достоинстве сего прута. Ввиду этого она попросила о. Иоанна, духовника своего, отнести прут к плотнику с просьбой обстругать рубанком оный прут по наугольнику. Итак, священник зашёл в дом некоего бочара, который едва сохранил один рубанок из всех орудий, пригодных для сего труда; прочие сгорели прежде – при городском пожаре. Когда же принялся он стругать прут и изрядно сильно заглубил в него рубанок, таким повеяло оттуда сладостным благоуханием и столь приглядное обнаружилось внутри нечто наподобие воска, что, хотя снаружи [палочка] казалась безобразной, он без сомнения заявил, что это кипарис. Чему оба равно удивившись (ибо священник не счёл возможным рассказать плотнику, что сие был за прут и откуда он взялся у девы), они стали наперегонки собирать щепки и опилки. Затем священник по настоянию плотника отправился с неотёсанным прутом к другому, более искусному ремесленнику, чтобы тот более подобающим образом обтесал (conquadraret) его по отвесу. Но, когда они наедине с удивлением обнаружили такое же благоухание и цвет неведомой древесины да подобрали из благоговения перед необычайностью [сего явления] упавшие стружки, изумлённый священник не посмел более просить обстругивать прут, а поспешил вернуть его деве. Когда же он стал расспрашивать её, как он попал к ней и каково его происхождение, она не знала, что сообщить о его природе (quidditatem), однако поведала священнику о том, каким образом получила его.
А потом в праздник святого мученика Кириака (8 августа) ангел, вернувшись, по обыкновению отвёл её полюбоваться раем и, укорив её за пренебрежение прутом, со всей явственностью показал ей его достоинство и дерево, от которого он отломил оный. Затем, придя в себя, она по порядку изложила духовнику своему узнанное от ангела, поскорбев, что велела так обстругать оный [прут]. Когда же слух о сем благоуханном пруте распространился в народе и многие пожелали его увидеть да потрогать, а стыдливая дева страдала по причине сих частых посещений, случилось так, что от прикосновения некоего человека (все сообщают, что он был распутником. – прим. англ. пер.), вышеупомянутый прут лишился аромата сладчайшего благоухания. И оттого дева скорбела, что сие сообщили тому, из-за чьего касания иссяк небесный аромат. Но говаривала она обычно, что (как узнала она от святого ангела) сим прутом можно побивать диавола (в итоге сей прут стал с успехом использоваться при актах изгнания бесов из одержимых. – прим. англ. пер.).
ГЛАВА VI. О ТОМ, КАК АНГЕЛЬСКОЕ СИЯНИЕ ИСЧЕЗЛО ИЗ-ЗА ТОГО, ЧТО НЕКТО ИНОЙ ПРЯТАЛСЯ В КАМОРКЕ ЕЁ
Как-то в другой раз родственник сей девы именем Николай вместе с духовником её зашёл к ней в гости; и после обычной беседы скромная дева сообщила им, что охотно бы уединилась на два или три часа в своей каморке. Итак, она попросила их выйти погулять на какое-то время, уповая, что, внутренне сосредоточившись в их отсутствие, она обретёт некую особую благодать. Особенно же упрашивала она Николая не возвращаться раньше, чем через два или три часа. А когда он поступил так, как его просили, духовник девы без её ведома тайком проник в её каморку. Дева же, думая, что она осталась в комнате наедине с собою, тут же стала готовиться восприять благодать Небесного Жениха, стуча во внутренние [покои] неба. И вот, когда миновало почти полчаса после полудня, вошёл к ней ангел Господень, облетел место, где она, больная, лежала в постели, но ближе к ней не подступил. Дева же, видя, что невозможно ей усладиться радостью присутствия его, встревожилась и горько заплакала. Итак, спросила она ангела, не оскорблён ли Господь каким-нибудь прегрешением её, из-за чего не удостоилась благодати сей. Но он, отвечая, молвил: «Никоим образом, но [сие случилось] из-за присутствия того, кто тайно сидит в каморке твоей и пытается изведать да испытать уготованную тебе благодать».
Сказав сие, ангел отошёл от неё. Тогда дева, лишённая столь блаженного утешения, крепче опечалилась и зарыдала ещё более горько оттого, что на этот раз не испытает восхищения духа, хотя часто прежде удостаивалась милости ангельского посещения. И вот, духовник её, услыхав, как горестно она плачет, встав, сообщил ей, что он тут. Услышав сие, она смутилась ещё больше, чем если бы это был другой; ведь она достаточно часто рассказывала ему о своей жизни, так что он мог бы не разведывая поверить, что в ней действует благодать Божия. Когда же она оправилась от сего смятения и обрела спокойствие, любящий и милосердный Бог поступил, как прежде часто поступал: вознёс её потом в исступлении над нею самой. Тогда исполнилось над нею сказанное псалмопевцем: «Ты обратил сетование мое в ликование, снял с меня вретище и препоясал меня веселием» (