На Большом Каретном я «специализировался» на боксёрских байках… При мне тренировался легендарный, великий боксёр Николай Королёв. И один из первых секретарей обкома якобы приглашает Королёва жить и защищать цвета его области.
— Если переедет к нам — сделаем всё. Пусть составит список.
И Королёв пишет: квартира, финская мебель, машина, скаковая лошадь, жокейская форма… Длинный список. Этот секретарь читал-читал…
— Да, но где же боксёрские перчатки?!
1956 год. Последний бой Королёва, этому я был свидетелем… Великому Королёву тогда было у же за сорок, но он решил бороться за право выступать на Первой Всесоюзной спартакиаде. Соперник — молодой парень Лёва Мухин. Они выходят на ринг, и вдруг Лёва проводит удар! И сам Королёв оказывается на полу! Медленно он становится на одно колено… Зубами медленно развязывает шнуровку… Смотрит на боксерские туфли, на пол… Крепко выругался — «так перетак»!
— Ну вот. Не могли канифоли насыпать!
Он рвался на ринг, очень хотел закончить ярко. Но после этого боя ушёл навсегда.
Беловой автограф песни «Про сентиментального боксёра»
Рассказывал я и про свои зарубежные поездки — тогда это было большой редкостью. На текущие расходы нам выдавали чисто символическое количество валюты, купить на эти деньги что-нибудь было практически невозможно. Владимира Енгибаряна помните? Так вот, у нас с ним в Риме был свободный день. А Володя говорит:
— Я тут в телефонной книге нашёл один очень богатый армянский магазин. Давай поедем, — хозяин за значок с Араратом нас обует и оденет. Это точно!
Денег на такси, естественно, нет, долго шли по раскалённому Риму. Идём, идём, блеснуло стекло. Подходим — шикарная вывеска «Казарян». На приставной лестнице стоит человек и драит эти буквы. Спрашиваем:
— Где хозяин?
Он так презрительно, сверху вниз, посмотрел на нас:
— В Нью-Йорке…
Оказалось, что у этого Казаряна была целая сеть магазинов по всему свету.
Вообще в этой компании было много блестящих рассказчиков — особенно, конечно, Володя… Я не был другом Высоцкого, просто мы встречались в этой большой компании. Это общение всем нам очень много давало, хотя тогда мы этого не понимали. А вот теперь…
Я приезжал, уезжал. А про Высоцкого доходили невероятные вещи. Что наш «Вовка-Шванц», и Марина Влади. Что у него машина загранмарки… Учтите, что в начале семидесятых годов это было большой редкостью.
Однажды я спрашиваю у Артура Макарова:
— Артур, а ребята бывают на Володиных концертах?
И Артур гордо ответил:
— Нет!
И я это понял. Володя был наш, но Володя тех лет… И мы берегли свой образ, мы не хотели становиться поклонниками Высоцкого. Мы знали больше — нормальное человеческое общение…
Последний раз я встретил Володю в тот день, когда Артура приняли Союз кинематографистов. Мы решили обмыть это дело у Юры Гладкова, у него тогда была квартира у гостиницы «Украина». Артур сказал, что должен подъехать Володя… Когда все собрались, Артур «предъявил» удостоверение, мы его поздравили. Володя говорит:
— Нет-нет… Я за рулём не пью.
Стали прощаться, Володя спрашивает:
— Эдик, тебе куда? Давай подвезу до центра.
Выходим, стоит «Пежо»! Володя ехал, напевал… Казалось, что все светофоры стояли по стойке «смирно»! Подъезжаем к «Метрополю», там тогда была колонка с высокооктановым бензином, Володя заправился, попинал шины…
— Ну, пока!
Вот теперь я вспоминаю об этом — святое было время! Всем нам повезло, что в нашей жизни был Большой Каретный!
Май 1988 г.
Карина Степановна Диодорова
В Школу-студию МХАТ я поступила в 1954 году. В Студии царила вполне пуританская атмосфера… Ну, например, невозможно было появиться на занятиях не только с накрашенными губами, но и — боже упаси! — с ярким маникюром. Только на третьем курсе, когда начались занятия по гриму, можно было немного подкрасить губы. Женя Урбанский, который был курсом старше, вполне официально вызвал нас и сказал, что второкурсников мы должны приветствовать вставая! «Потому что они в студии уже пожили и поработали». И мы со страшной силой ждали, когда мы, наконец, станем третьекурсниками. Вот тогда мы покажем, вот тогда мы приведём всё в полный порядок!
Иза Высоцкая (Изольда Константиновна Жукова). Ростов, 1961 г.
Итак, мы дождались своего часа… И остолбенели, когда 1 сентября 1956 года в Студии появился новый набор. Ничего похожего на нашу чопорность и пуританство! Всё пело, плясало и веселилось — на всех лестницах и лестничных площадках. Это был курс Володи Высоцкого, курс, по тем временам, очень раскрепощённый и очень современный. Курс, который пел весь, целиком! Все они были с гитарами и другими музыкальными инструментами.
И сам Володя очень быстро стал центром внимания, а для нашего курса центром нежности и любви… Уже начались его знаменитые рассказы про двор на Большом Каретном, про Курочку Рябу, про соседа-голубятника Леньку «Гунявого»… Ну, четверокурсники все-таки дистанцию держали. Но Володя же полюбил нашу любимую подругу Изу Мешкову-Жукову и как-то сразу полюбился всему нашему курсу.
Аркадий и Никита Высоцкие, конец 1960-х. Фото Е. Щербиновской
Вы знаете, у меня, конечно, бело-розовое восприятие Володи Высоцкого, потому что это — Студия, это самое начало жизни… Итак, Иза и Володя поженились — всё это было на моих глазах. И многое рассказывала любимая подруга.
— Ты знаешь, что мой натворил… Звонит, говорит, что везёт 700 рублей… Занял тысячу, триста истратил… Приезжает домой, привозит три рубля. Где деньги? — раздал на улице… «Ты знаешь, Изуль, у них такие мрачные лица! Они такие несчастные!
Муж задерживается у друзей… Звонит: «Изуля, ты хочешь, чтобы я приехал быстро?!» Приезжает быстро, но без свитера. Где свитер? — Отдал таксисту. «Но ты же сама хотела, чтобы я приехал быстро, да и свитер был рваный».
Изуля переживает — муж немного непутёвый… Ходит взад-вперед… «Изуля, не горбись!» Володя не мог видеть, если она расстраивалась… «Изуля, не горбись!»
Иза закончила студию, распределилась в Киев… Володя часто приезжал. Однажды пришёл в театр на репетицию. А Романов — народный артист СССР, главный режиссёр — терпеть не мог, если кто-то посторонний сидел в зале. Кричит со сцены:
— Кто там?
Высоцкий отвечает:
— Пока никто!
А потом Ростов, где я работала и куда после Москвы приехала работать Иза… Естественно, она бывала у меня, бывал и Володя. 1961 год, приезжает Володя. Им надо серьёзно поговорить, а у меня одна комната…
— Карина, ну нам же надо поговорить!
— Вы что, с ума сошли… У меня же одна комната.
— Сдай балкон!
Вот там, на балконе, они и поговорили.
Так сложилось, что у меня с Володей соприкосновения по нескольким временам, по нескольким кругам… Первый — это Студия и Иза… Второй — я возвращаюсь в Москву: Володя уже с Люсей, у них дети. У меня растёт Ирина… И вот второй наш — «детский» период…
Наши дети вместе ездили в загородный санаторный детский сад. Вернее, каждую неделю на электричке мы за ними ездили… Маленький Аркадий был ослепительно талантлив — просто ком солнечного света!
Едем в электричке…
— Дорогие товарищи! Я буду объявлять остановки:
Станция «Звезда Альтаир». Следующая — «Столица Амстердам»!
— Тётя Карина, мне исполнилось пять лет. Читать перестал, начал писать…
Володя купил первую дорогую гитару. 500 рублей! — тогда это были деньги. И вдруг Аркадий говорит мне:
— А у папы гитару украли.
— Как украли?
— Да, украли. Вот люди! Он пришёл к ним петь, а они украли гитару и французский значок с пиджака!
Борис Диодоров, Изольда Жукова, Карина Диодорова и Борис Вахнюк на вечере журнала «Вагант», в честь 60-летия Высоцкого. Москва, ЦДРИ, 25.01.1998 г.
Фото Т. Зайцевой.
Французский значок, действительно, был — это такая деталь, что я поверила. Сижу и до самой Москвы переживаю за Вовку… Надо уже выходить, я спрашиваю у Аркаши:
— И на чём же теперь папа играет?
— Ну, как на чём? Пришлось отдать ему мою балалайку!
Сидим у Люси, несколько женщин. Заходит Аркадий:
— Дорогие женщины! Самые милые и любимые! У нас во дворе замечательный мальчик продаёт замечательный пистолет! И всего за один рубль.
Люся:
— Никаких пистолетов!
— А-а, дуры! Кто вас сюда звал?! — И т. д…
Через некоторое время в комнату вваливается Никита:
— Можно попить?
— Ну, иди. Там на кухне…
Никита тихо идёт на кухню… Примерно через полчаса в комнату врывается Аркадий:
— А Никита не только украл у вас рубль и купил пистолет, но и не даёт мне пострелять из него!
В общем, они совершили все мыслимые преступления: и воровство, и предательство. И я их хорошенько отшлёпала! Вот тогда я и поняла пользу наказания. Это же освобождение от вины! И ребята тоже это поняли…
— Тётя Карина, ты живи у нас…
И снова электричка… Аркаша «выступает»:
— Дорогие товарищи! Сейчас я буду петь папины песни!
«В заколдованном болоте
Там кикиморы живут…»
Пассажиры интересовались:
— Мальчик, а почему ты поёшь?
— А сегодня у Ирочки день рождения.
— Она кто тебе — сестрёнка?
— Нет, она — двоюродная девочка!
Но вернёмся к Володе. Мой день рождения, сижу дома, никого не жду. Звонок в дверь — Высоцкий.
— Володя, ты что?
— Да, у меня до спектакля час времени, пришёл попеть тебе песни…
И протягивает туфельки для Иришки, до сих пор помню их: чешские, фирмы «Батя», 28 размер. (Это были лучшие туфли в детстве Ирины.) И ещё пачку сигарет «Филипп-Моррис»…
— Ой, откуда у тебя «Филипп-Моррис»?
— Я вчера был во французском посольстве…
Однажды мне срочно понадобились деньги. Звоню Высоцкому.
— Карина, ты вовремя. Сегодня снял деньги… И «развязываю».
— Володя, зачем?