Следующие два часа мы возились с батюшкой. Повезло, что дед держал оборону в дверях и не пускал никого из любопытствующих.
Для меня и Фёдора Алексей комментировал свои действия. Что началось воспаление, и так было понятно. Тело отца Нестора буквально полыхало от жара. Чем сбить температуру, найдём, но это не излечит внутренние процессы. Было у нас дома немного антибиотика. Придержали для сложных случаев, но брать в поездку не стали, решив, что хватит стрептоцида.
Зашитую рану Алексей обильно им присыпал, но сомнения в действенности препарата оставались. Попутно попытались напоить старца, вливая чайной ложкой разведённый стрептоцид.
— Он, похоже, не первые сутки без сознания, — констатировал Лёшка. — Явное обезвоживание. Блин! И не введёшь физраствор. Я же ничего не брал в дорогу.
— Ложкой напоим, вроде бы глотает жидкость, — заметил я.
— Федя, организуй баб или ещё кого. Нужен валик под голову. Подушки не годятся. Два валика, — стал показывать Алексей. — Смотри, вот так голову положим, а там, где рана, не будет давить.
Фёдор отправился выполнять поручение, а я начал разводить и процеживать малину. Это лучшее, что мы в данной ситуации могли предложить для сбивания температуры.
— И уксус неси, сделаем обёртывание, — крикнул мне вслед Лешка.
Как-то мы действительно не подумали, что застанем батюшку в таком плачевном состоянии. Термометр не взяли и препаратов имели по минимуму. Отчего-то были уверены, что ничего плохого старцу не грозит. Предположу, что похитители и сами испугались содеянного. Хотели легонько стукнуть, чтобы без проблем вывезти за пределы моего имения, а нанесли серьёзную рану.
Дед, с которым я пересёкся в коридоре, подтвердил мои мысли. Казаки нагнали обоз в трёх днях от Оренбурга на одной из станций, где похитители безуспешно пытались найти хоть кого-то разбиравшегося во врачевании. Казаки уверяли, что на тот момент старец ещё отвечал на вопросы, но был очень слаб. Ворогов скрутили, старца осмотрели, голову по простому перемотали и отправились обратно. Дальше мы уже видели результат. Необработанная рана дала воспаление и температуру, вылечить батюшку будет непросто.
— Можно ли его в таком состоянии перевозить? — уточнил я у Лешки, когда мы закончили со всеми профилактическими мероприятиями.
— Сутки — точно нет, но дальше здесь сидеть смысла не имеет. У меня в клинике условий больше. Ты же знаешь, что я и капельницы из нашего наследства достану. Есть пять ампул антибиотика. Да и общие условия гораздо лучше. Карета на полозьях плавно идёт, это же не летом по ухабам прыгать.
— Пойду прикину, что можно переделать в карете для перевозки батюшки, — сообщил я.
Стандартная карета этого времени представляет собой коробку с сиденьями внутри. У нас внутри два мягких диванчика напротив друг друга. Прилечь на таких никак не получится. Мы-то умудрялись спать и полусидя, но старцу нужно лежать горизонтально.
Вместе с дедом мы стали решать, как устроить преобразования. В результате то сиденье, что было против хода движения, безжалостно выдрали и расположили вдоль, пристыковав ко второму месту. Получилась лежанка в виде буквы «Г», на которой, согнув колени, вполне можно расположиться. Ещё один человек сядет рядом с головой лежащего, страхуя его и жаровню. Без отопления ехать со старцем нельзя. Он и без того простыл в пути.
Дав себе сутки на сборы, мы полностью сосредоточились на том, чтобы батюшка вообще перенёс поездку.
Прежде всего требовалось решить проблему с обезвоживанием. Его похитители даже не удосужились воды вдоволь давать ослабленному человеку. Что там с этими бандитами сделают и как осудят, меня не особо волновало. Доживут ли они до суда — большой вопрос. Фанатичные верующие и за меньшие прегрешения могли в буквальном смысле растерзать, а тут такой злодеяние.
Фёдор осунулся, практически не ел и не пил, не оставляя старца одного ни на минуту. Мне пришлось даже прикрикнуть, взывая к его разуму. Как он, такой ослабленный, будет за старцем ухаживать?
Следующий бой с Фёдором мы устроили за место в карете. Пришлось убеждать, что троим там не поместиться, а рядом с больным должен быть доктор. Никто не сомневался, что Фёдор хороший помощник, но пусть время, пока будем ехать, он проведёт в молитвах.
Выезжали из Оренбурга мы с помпой и серьёзным сопровождением. Наших егерей двадцать человек, полсотни казаков, какие-то дворяне с охраной, моя личная «свита». Итого, не менее ста человек и ещё больше лошадей. Тут с «недобрыми намерениям» ни один заяц не рискнёт дорогу перебежать, не говоря о других четвероногих хищниках или разбойном люде.
На второй день батюшка пришёл в себя. Пил самостоятельно, что-то шептал и отказывался от еды.
— Поправится, вылечим, — заверял Алексей, успокаивая нас, и в первую очередь Фёдора.
Глава 21
Из Бузулука по льду Самарки идти мы не рискнули, по этой причине вначале заехали в Перовку. А после дружно решили, что состояние батюшки улучшилось. Не нужно его в клинику отправлять. Пусть у меня в имении лечится.
Думаю, не нужно рассказывать, как нас встречали. Крестьяне бежали за каретой все три версты до имения. Еле удержали их в воротах. Повезло, что с нами были казаки. Те, доставив охраняемое тело, стали прикидывать, куда встать на постой. Я всех вернул в Перовку и лично занялся размещением. К радости деревенских, часть казаков заселилась в их дома. И историю освобождения старца они узнали из первых уст.
Правда, эти истории уже претерпели заметные изменения. Изначально был десяток вражин, а после уже до сотни дошло. Бравые казачьи хлопцы бились с превосходящим числом противника и благодаря истинной вере победили супостатов.
Лёшка в это время активно боролся за жизнь и здоровье батюшки. Все сохранившиеся антибиотики спустили на отца Нестора. Далее я поставил Лизе задачу обеспечить старца диетическим питанием и витаминами. Как только немного полегчает, начнём скармливать ему всё что есть в оранжерее.
Так-то он крепкий, с сердцем проблем раньше не было. Опять же экология.
— Никогда не пил, не курил, в последние годы на травах лечебных, — отчитывался Алексей. — Что немолод, это да… Но бронхит в стадию воспаления лёгких не перешёл. Но не уверен точно… Лёгкие послушал, но вы же в курсе, что я, считай, самоучка.
Хлопотали на батюшкой все мои домочадцы под пристальным вниманием егерей. Спохватились! Чего уж теперь-то?
Казаков за службу мы поблагодарили. Денежную премию не выдали, зато портретики старца с дланью выдали. Ещё наборы травок лечебных дали с собой, настойки календулы и валерьянки подарили, пояснив предварительно, как и что использовать. Вдруг пригодится или кому подарят, прорекламировав таким образом нашу аптеку? Дед лично провёл инструктаж по оказанию первой помощи пострадавшему. Отцу Нестору серьёзно повезло, что его рану на голове казаки не стали прижигать. К тому времени, как они его нашли, кровь уже не текла. Иначе проблем было бы ещё больше.
Казаки убыли разносить и дальше историю о своём подвиге, а мы сосредоточились не только на батюшке, но и на текущих делах.
Удачно получилось, что, пока я отсутствовал, приезжали приставы по поводу Куроедова. Там уже наследник объявился. Ищут бунтарей и меня хотели опросить в качестве свидетеля. Оставили письмо и уехали. Куда именно, Лиза не поняла. Не то в Самару, не то дальше. В любом случае реки скоро вскроются ото льда, дальше будет весенняя распутица и никого из чиновников раньше мая не увидим. А там, глядишь, и наследник свой пыл умерит. Где он искать и ловить будет бунтовщиков? Нет их уже. Есть свободные крестьяне, работающие на моих предприятиях. Все с семьями и детьми. Спокойные и миролюбивые.
На выпуске пигментов, красного и белого стрептоцида и нужно сосредоточиться в ближайшее время. Лето придёт, купцы начнут красители требовать, а это хорошие деньги. Снижение потока паломников сказалось на нашем доходе. Клиника ещё только набирает популярность, гостиницы зимой простояли полупустые, от спичечного производства доходы копеечные. В бизнес супруги по торговле травами я не вмешивался. Это её деньги, пусть сама ими и распоряжается.
Не только я заметил, как снизился доход за счёт страждущих послушать старца. Мои крестьяне тоже озадачились. Приходили спрашивать о здоровье батюшки. Заодно интересовались, какая для них будет работа и где.
Убедил мужиков, что с работой все отлично. В середине апреля начнём строить второй пароход. С меня, как обычно, обеспечение питанием, а за работу расплачусь по итогу, не обижу. В прошлый год работники получили от десяти до двадцати рублей за сезон. Мальчишки-подростки и те по пять рублей заработали.
Мужики слову поверили и успокоились. У меня же самого имелись некоторые сомнения по организации работ. На первый пароход старец всех созывал и благословлял. В этом году по стройкам батюшку возить не будем. Он уже лучше себя чувствовал, но сильно ослаб.
Самое возмутительно, что он так и не понял, для чего и кто его похищал. Ни требований, ни вопросов ему не задавали. Может быть, и хотели, но сами виноваты, что так сильно по голове ударили, а после не обеспечили должных условий раненому.
Была надежда, что в Оренбурге разберутся с бандитами раньше, чем казнят и что-то станет известно. На адрес таможенного начальника я передал письмо с казаками. Но когда теперь ответа дождешься, неизвестно.
Вставать и самостоятельно ходить отец Нестор смог только через полмесяца. До этого Фёдор возил его в кресле, к которому приделали колёсики. На радость моих домочадцев старец не пропускал обеды. Обязательно устраивал молитву перед принятием пищи и пытался возмутиться кашам с маслом на молоке. Тут Алексей был непоколебим, уверяя, что старцу нужны силы и подобное меню в пост вполне оправдано.
Вся эта канитель с похищением доставила много хлопот, но главное, что батюшка уверенно шёл на поправку. Алексей заверил, что его пригляд больше не требуется, и уехал в Александровку. Зинин к тому времени уже вернулся в Казань, но Иноземцев занимался пациентами и исследованиями в лаборатории.