— Будете выходить по одной, — сказал Кен. — Нужно мыться. Запах.
— Я первая! — быстро произнесла Роксана и юркнула за дверь.
Три оставшиеся девушки переглядывались, не зная, как себя вести. С одной стороны, вымыться очень хотелось. С другой, как это делать на глазах у чернокожих парней?
— Теплая! — объявила Роксана, вернувшаяся в комнату.
Она повесила трусы на натянутый провод и села голышом на свой коврик.
— Следующая! — вызвал Кинг Конг.
Оля сделала шаг к двери, но Дана ее опередила.
— Моя очередь, — заявила она.
— То умыться не заставишь, а то бежит впереди паровоза! — удивилась Оля.
— Она надеется кого-нибудь охмурить, — объяснила Роксана. — Думает, влюбится в нее блэк и домой отпустит. Дура.
— Я не пойду, — сказала Лена, глядя в пол. — Не могу. Не могу и все.
— Чистота — залог здоровья, — сказала Роксана. — Не бойся. Они просто так не насилуют. Только по согласию, если что. Не хотят товар портить.
— Товар? — переспросила Лена. — Какой товар? Ты нас имеешь в виду?
— Никого я в виду не имею. Просто вырвалось.
Когда настал черед Оли, она стала в дальнем конце коридора, куда ей было указано. Там натекло воды по щиколотку, и она подумала, что дешевые босоножки ее разлезутся, но ее это не остановило.
— У тебя красивое тело, — оценил Кен, причмокнув большими губами.
(На самом деле было сказано: «У тебя красивы тель».)
Глаза Кинг Конга сравнялись размером и цветом с парой шариков для настольного тенниса.
— Раздевайся, — сказал он.
Его кадык прыгал под кожей. Неожиданно Оля ощутила свою власть над ними и решила воспользоваться этим. Хотя бы попробовать.
— Долго вы нас еще здесь держать будете? — спросила она. — Зачем мы вам нужны?
Кен прицелился в нее из шланга. Напарник остановил его.
— Мы взяли вас на работу, — сказал он. — За границей.
— Работать кем? И где?
— А ты до сих пор не поняла? — усмехнулся Кинг Конг.
— Будет весело, — пообещал Кен. — Африку повидаете.
Не дожидаясь, пока Оля отреагирует, он пустил воду. Тугая струя ударила ее в живот. От неожиданности она вздрогнула, но вода была чуть теплая, приятная. Для Оли было бы настоящим блаженством смыть с себя пот и грязь, если бы не две пары выпученных глаз, наблюдавших за ней.
— Шампунь, — сказал Кинг Конг, указывая на флакон, торчащий из воды.
Оля повернулась к нигерийцам спиной, решив не только искупаться, но и простирнуться. Когда она намылила голову, Кен выключил воду и захохотал. Кинг Конг прикрикнул на него и сам окатил девушку струей, пущенной веером.
— Хочешь телефон? — спросил он.
Оля недоверчиво взглянула на него:
— А что?
— Хочешь или нет?
— Ну, — произнесла она, не сказав ни да, ни нет.
— Сделаешь мне хорошо, дам телефон, — пообещал Кинг Конг. — Насовсем.
Кен фыркнул и состроил преувеличенно серьезную физиономию.
— Обманешь, — сказала Оля.
Кинг Конг вытащил из кармана черный мобильник, показал и спрятал обратно.
— Будет твой, — пообещал он.
— Врешь.
— Нет.
— Он не врет, — вступился за напарника Кен. — Он правду говорит. Но я тоже участвую.
Нигерийцы переглянулись. Оля отрицательно встряхнула мокрыми волосами и приготовилась одеваться.
— Я так не согласна, — заявила она.
— Я один, — быстро произнес Кинг Конг. — Пойдем?
— Сначала мобильник, — сказала Оля.
— Сначала ты. Мобильник потом.
Он завел ее в какую-то тесную комнатушку в этом же коридоре. Все свободное пространство занимал спальный матрас.
— Грязный, — сказала Оля, передернувшись.
— Можем стоя, — сказал Кинг Конг.
— Я буду держать мобильник в руке.
— Ладно, бери.
Оля стиснула пластмассовый корпус так, как будто собиралась раздавить его в ладони. Она зажмурилась и попыталась представить себе, что делает это с Аркадием. Затея не удалась. С Аркадием было все иначе. Нигериец был другим и двигался по-другому. Чтобы Оля не стояла неподвижно, он несколько раз шлепнул ее ладонью. Было больно и унизительно.
Сдерживая слезы, она принесла мобильник в комнату. Он не работал.
— Разряжен, — пояснил Кинг Конг, заглянувший в дверной проем. — Забыл предупредить.
Хохоча, он скрылся. Мыться пошла Лена. Было слышно, как в коридоре плещет вода.
— Развели? — спросила Роксана Олю. — Сама виновата. Не верь, не бойся, не проси. Слыхала?
— Нет. Что это?
— Заповедь такая, — пояснила Дана. — Главная. Усвоишь — жить проще будет.
— Нас в Африку увезут, девочки, — пролепетала Оля. — Как рабынь каких-то. Неужели это правда? Двадцать первый век.
— Да хоть двадцать пятый, — сказала Роксана. — Всегда одно и то же будет. Волки и овцы. Простой выбор.
Ночью Оля долго лежала без сна. Она никогда не думала, что сможет отдать себя не по любви, а из выгоды. По сути, она продалась. Не важно, что это было сделано во имя спасения. Факт оставался фактом. Оля Саввич стала продажной женщиной. Выходит, ей самое место в африканском борделе, куда ее собираются отправить.
Когда это произойдет? Наверное, скоро. И превратится Оля в животное. Если ее не убьют, не замучают насмерть и не покалечат, то продержат до старости. Прощай, молодость! Прощай, свобода! Прощайте, мама и папа. И ты, Аркадий, прощай. И ты, Оля Саввич. Потому что тебя, нынешней, не станет. В Африке будет другая. И домой вернется (если вернется) тоже другая.
Оля собиралась расплакаться, когда услышала шорох и открыла глаза. Лена не лежала, а сидела. Обведя взглядом подруг, она бесшумно встала. Ее тело призрачно белело в ночном сумраке.
Осторожно ступая босыми ногами по полу, она подошла к стене и стала там возиться, производя еле слышное шуршание. Оля чуть приподняла голову, чтобы лучше видеть. Лена распрямилась, держа в руке провод, который девушки использовали в качестве бельевой веревки. Она стала привязывать его к той же трубе, только выше. Подергала, проверяя, хорошо ли держится провод. Потом обмотала свободный конец вокруг шеи и повисла на проводе, подогнув ноги.
Олю как будто взрывом подбросило. Она подскочила к Лене и заставила ее стоять прямо, пока на помощь не пришли две другие девушки, включившие свет, ярко резанувший по сонным глазам.
— Дура, — сказала Дана всхлипывающей Лене. — Жизнь одна. Другой не будет.
Роксана высказалась примерно в том же духе.
Пока они разговаривали, Оля отвязала провод от трубы и вернулась с ним на свое место, обдумывая, куда бы спрятать «удавку». Не придумав ничего путного, она сунула его под коврик.
Среди ночи она опять проснулась, как будто ее ударило током. Она взяла в одну руку нигерийский мобильник, в другую — зарядный провод и примерила их друг к другу. Разъемы совпали.
У Оли сильно забилось сердце. Она тихонько забралась в угол возле двери, где лежал сломанный стул, которым никто не пользовался. За ним, как по заказу, обнаружилась электрическая розетка. Оля воткнула штепсель. Окошко мобильника загорелось желтым светом. Оля накрыла его и провод спинкой стула и, крадучись, вернулась на место.
У нее появился шанс. Она не собиралась профукать его, позвонив домой прямо сейчас. Только не при Роксане, у которой почему-то есть возможность перекрашивать ногти на руках и ногах. Хитрая бестия наверняка сдаст Олю, а сама получит за это очередные привилегии.
— Перебьешься, — прошептала Оля.
И, глядя в темноту, стала вспоминать телефонные номера родителей. Она была уверена, что сумеет сделать это. Потому что в противном случае ей было бы лучше уснуть и не проснуться. То, что уготовили Оле нигерийцы, никак нельзя было назвать жизнью.
Глава десятая
В среду утром Никонову позвонила Алла. Было совсем рано. Он не сразу решил ответить. Смотрел одним глазом на светящийся мобильник и медлил. Он так ждал этого звонка, чтобы услышать объяснения и высказать ей все, что думает о ней. В то же время он не хотел ни слушать жену, ни говорить с ней. Это было настоящее раздвоение личности. Да еще спросонья.
Звонки прекратились. Никонов упал на подушку, уставившись в потолок. Позвонит она еще раз?
Алла перезвонила.
— Извини, что так рано, — сказала она. — Это срочно. Ты спишь?
— Спал, — уточнил он хрипло.
— Ты дашь мне развод?
— По-моему, ты его уже взяла. Сама.
— Официальный, — уточнила Алла.
— Бери, — сказал Никонов.
— Тогда сегодня в девять часов ты должен…
— Я ничего тебе не должен, — отрезал он.
— Алексей, я тебя прошу. Я договорилась с одним хорошим адвокатом. Сегодня он прилетает в Азовск и пробудет в городе только несколько часов. Нужно, чтобы ты встретился с ним и подписал бумаги.
— Нет!
Это вырвалось у Никонова помимо воли. Пришлось объяснять столь поспешный и резкий ответ, чтобы Алла не возомнила о себе бог знает что.
— Мне некогда, — сказал он. — Работа.
— У тебя всегда работа на первом месте.
— Значит, всегда. У тебя все?
— Алексей, мне нужен развод, понимаешь? Без него я не могу выйти замуж. Или ты… ты против?
Алла нашла верную струнку, на которой могла сыграть. Никонов никогда бы не допустил, чтобы она решила, будто он упрямится из-за нежелания потерять ее окончательно.
— Адрес, — требовательно произнес он.
— Так ты с ним встретишься?
— Адрес. Имя. Телефон.
— Ты записал? — спросила она, закончив диктовать.
— Мне не нужно записывать, — отрезал Никонов.
После этого разговора он еще некоторое время лежал пластом, чувствуя себя совершенно разбитым. Он больше никогда не увидит Аллу. Все кончено. В глубине души он верил, что однажды она вернется, несчастная и виноватая. Но теперь это было исключено. Она собиралась замуж. Она вычеркнула его из своей жизни. И тем самым перечеркнула его собственную жизнь. Ту ее часть, которая была прожита вместе.
Явившись на кухню, Никонов взялся варить яйца, но первое же так сжал в руке, что оно треснуло и содержимое плюхнулось на пол.