Жизнь адмирала Нахимова
Военная энциклопедия.
Спб.: т-во И. Д. Сытина, 1914. Т. 16
НАХИМОВ ПАВЕЛ СТЕПАНОВИЧ — адмирал, герой Наварина, Синопа и Севастополя. Происходя из старой дворянской семьи, Нахимов родился в 1802 г. в сельце Городке Вяземского уезда. Окончил Морской кадетский корпус в 1818 г.
Молодым офицером совершил продолжительное кругосветное плавание на фрегате «Крейсер» под командованием М. П. Лазарева, с которым близко сошёлся; дальнейшая его деятельность протекала с небольшими перерывами под руководством того же Лазарева.
Назначенный в Архангельск на вновь построенный корабль «Азов», в 1827 г. Нахимов отправился в Средиземное море, участвовал в Наваринском сражении, за которое был награждён орденом Св. Георгия 4-й степени и произведён в капитан-лейтенанты. Пробыв ещё несколько месяцев на «Азове», Нахимов в двадцать четыре года назначен командиром взятого в плен египетского корвета «Наварин», на котором проплавал 1828—1829 гг. в Средиземном море и в 1830 г. вернулся в Кронштадт.
В 1832 г. Нахимову дали в командование строящийся фрегат «Паллада», на котором он и плавал в эскадре адмирала Беллинсгаузена, отличившись во время аварии корабля «Арсис», когда он своим сигналом и примером предостерёг эскадру от грозившей ей ночью опасности.
В 1834 г., по особому ходатайству Лазарева, бывшего в то время главнокомандующим Черноморским флотом, Нахимов был назначен командиром 41-го флотского экипажа, с производством в капралы 2-го ранга, а через два года — командиром корабля «Силистрия», на котором проплавал до производства в адмиралы (1845 г.).
Обладая значительным организаторским талантом, Нахимов умел приохотить к морскому делу подчинённых, внушить им энергию и любовь к службе. Его внимание к офицерам и низшим чинам было неисчерпаемо: как командир корабля и экипажа, он входил в мельчайшие подробности их жизни, помогал им словом и делом; подчинённые, даже низшие чины, не стесняясь, приходили к Нахимову за советом. Такое отношение, особенно редкое в период сурового николаевского режима, естественно, привлекало к Нахимову сердца подчинённых и сослуживцев; его популярность в Черноморском флоте была так велика, что редкий матрос не знал командира «Силистрии».
В 1845 г. контр-адмирал Нахимов был назначен командиром 1-й бригады 4-й флотской дивизии. Совершая ежегодно практические плавания, в одно из которых оказал помощь Головинскому укреплению против горцев, он в 1853 г. был назначен командующим 5-й дивизией и произведён в вице-адмиралы.
Осенью того же года, перевезя десант из 16393 человек и 824 лошадей из Севастополя в Анакрию, Нахимов, невзирая на бурное осеннее время, продолжал крейсерство. Получив известие о начале военных действий 1 ноября у Анатолийского берега, он тотчас же объявил об этом по эскадре, состоявшей из 5-пушечных и 84-пушечных кораблей, сигналом и отдал приказ, заканчивавшийся словами: «Уведомляю господ командиров, что в случае встречи с неприятелем, превосходящим нас в силах, я атакую его, будучи совершенно уверен, что каждый из нас исполнит свой долг».
Продолжая крейсировать, эскадра выдержала жестокий шторм, после которого турецкий флот был обнаружен в Синопской бухте, под прикрытием береговых батарей. Установив тесную блокаду Синопа, Нахимов стал ожидать возвращения из Севастополя посланных для исправления двух судов; но когда 16 ноября пришла эскадра контр-адмирала Новосильского (три 120-пушечных корабля), Нахимов сейчас же решил атаковать неприятеля.
18 ноября эскадра вошла в Синопскую бухту; сражение окончилось полным поражением турок, со взятием в плен начальника эскадры и двух командиров. Вернувшись в Севастополь, Нахимов отклонил все ожидавшие его чествования.
В рескрипте на его имя императора Николая I говорилось: «Истреблением турецкой эскадры при Синопе Вы украсили летопись русского флота новой победою, которая навсегда останется памятной в морской истории. Исполняя с истинной радостью постановление статуса, жалуем Вас кавалером Св. Георгия 2-й степени большого креста».
Синопским боем закончилась морская деятельность Нахимова.
Исполняя предписание главнокомандующего, 14 сентября 1854 г. Нахимов приказал затопить все суда в Севастопольской бухте, а команды их присоединить к гарнизону. Назначенный начальником обороны Южного фронта Севастополя, Нахимов явился одним из главных руководителей его защиты. Его популярность среди гарнизона росла с каждым днём. Ежедневно объезжая передовые позиции, постоянно рискуя жизнью, Нахимов воодушевлял защитников, вызывал у них энтузиазм.
Лучшей характеристикой адмирала является рескрипт 13 января 1854 г., полученный им от генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича по случаю высочайше пожалованной Нахимову награды — Белого Орла. В нём говорится: «Я вменяю себе в удовольствие выразить
Вам ныне личные чувства мои и всего Балтийского флота. Мы Вас за Ваше доблестное сражение. Мы гордимся Вами и Вашею славою как украшением нашего флота. Мы любим Вас как почтенного товарища, который сдружился с морем, который в моряках видит друзей своих. История флота скажет о Ваших подвигах детям нашим, но она скажет также, что моряки-современники вполне ценили и понимали Вас».
28 марта, после так называемого «второго усиленного бомбардирования», Нахимов был произведён в адмиралы. За «третье усиленное бомбардирование» 25 мая, блестяще отбитое по всему фронту, Нахимов получил последнюю предсмертную награду — аренду.
28 июня, с 4 часов утра, началась жестокая бомбардировка 3-го бастиона. Напрасно подчинённые старались удержать Нахимова: он поехал на бастион, чтобы поддержать и воодушевить его защитников, оттуда отправился на бастион Корнилова, по которому неприятелем был открыт сильный ружейный огонь. Невзирая на просьбы приближённых, Нахимов встал на банкет и в это время был смертельно ранен ружейной пулей в висок. Не приходя в сознание, он скончался через два дня. Останки Нахимова погребены в Севастополе, в соборе Св. Владимира.
Книга перваяТридцать лет на флоте
Глава перваяГардемарин
ысяча восемьсот двенадцатый год. Степан Михайлович Нахимов снова надел екатерининский мундир и служит в Смоленском ополчении. По чину отставного секунд-майора его выбирают батальонным командиром. Федосья Васильевна уезжает с младшими сыновьями – Павлом, Иваном и Серёжей – в Харьковскую губернию, к двоюродному брату мужа, Акиму Матвеевичу. Усадьба и деревенька на крутом берегу Днепра опустели после разгрома французами, в первый раз после смоленского пожара и во второй – при поспешном бегстве их из Москвы.
Война наконец переходит русскую границу и кочует по Европе. Но в деревеньке и на усадьбе медленно залечивают разорение. Степану Михайловичу всё некогда. Его избирают уездным предводителем. Добрый старик, гордясь почётом, оказанным его худородному дворянству, изо всех сил печётся о ссудах соседям и возврате их крепостных "подданных". Жене он сообщает в редких и поспешных письмах, что мужики на сельцо Городок собираются плохо. Нынче только сто тридцать шесть душ значатся за ним на реестре дворянских владений Вяземского уезда. Худо, что озимые не сеяны, а на яровые не хватает семян; одна надежда на горох и гречу, иначе крепостные не проживут. И вот ещё беда – стоит высокая цена на лён, но льна у них в сём году не будет…
Федосья Васильевна читает письма мужа долго, медленно складывает слова и беззвучно повторяет их. Она отвечает Степану Михайловичу слёзными мольбами приехать за нею с детьми. Просит о том же старших сыновей – Николая, подпоручика в Морском корпусе, и Платона, лейтенанта в 14-м флотском Кронштадтском экипаже. Но Николай и Платон не отзываются – оба в учебном плавании. А муж сообщает, что прежде надобно быть ему на службе в Смоленске, куда на губернское собрание съезжается разорённое дворянство.
Итак, вяземская помещица вынуждена ещё многие месяцы скучать в бескрайной степи. Она вздыхает и бродит тенью по низким горницам. Федосья Васильевна робеет перед учёным родственником и его соседями – их добрые усмешки кажутся ей язвительно-злыми. Да и всё малороссийское, украинское чуждо, необычно. Нету, например, покорности у мужиков. Иные из них считаются вольными, именуют себя казаками… Но может ли мужик даже предками равняться с дворянином?
С испугом и растерянностью переводит Федосья Васильевна свой взгляд с портрета на портрет в маленькой гостиной. Художник написал деда и прадеда Степана и Акима Нахимовых, сотника Мануйлу и запорожца Тимофея, во весь рост; на обоих яркие жупаны, у обоих хищные горбоносые лица, и одинаково сжимаются сильные пальцы на эфесах обнажённых кривых сабель. Разбойные лики!.. А тут ещё Аким Матвеевич в вечернюю пору увеличивает бабий страх своими рассказами об украинской казачьей старине, о битвах с ляхами и татарами, пожарах и огневых пытках. В долгую ночь Федосья Васильевна не может уснуть. Зажигает свечи и кладёт поклоны перед образом Смоленской божьей матери, пока не заноют натруженные кости.
А мальчики будто и не замечают огорчений матери. Они любят дядюшку и его рассказы. Болезненный и желчный эпиграмматист, Аким Матвеевич с детьми общителен и прост. И чего только не знает! От него услышали, как далёкие предки ходили на челнах в суровое море до самого Царьграда. Племянники даже заучивают строфы дядюшкиных стихов, отвечающие их детскому патриотическому чувству:
– Смерть! – Смело мы злодеям скажем
И землю кровью обагрим,
Судьбе завистливой докажем,
Что храбрый Росс непобедим.
Потом на смену войне приходят новые интересы, и они с увлечением, не осмысливая содержания, повторяют:
Блажен, кто в жизни сей с указкой меж перстов
Прошёл сквозь юс и кси, достигнул до складов,