У вас есть разрешение быть спокойным? Триггер тревожности, или «Как ты можешь так спокойно реагировать?»
Чтобы стать спокойным, нужны не только благоприятные обстоятельства детства. Нужен еще один немаловажный фактор – разрешение быть спокойным. А у вас есть разрешение «не волноваться»? «Как ты можешь не волноваться?», «Как ты можешь так спокойно реагировать, когда…?» и т. д. Помните, как эти фразы вам говорили мама, подруга, учительница в школе при подготовке к экзаменам?
• Как ты можешь так спокойно реагировать, когда у тебя завтра экзамен?
• Как ты можешь так спокойно реагировать, что его видели в кафе с другой?
• Как ты можешь так спокойно реагировать, ведь у тебя завтра медобследование?
• Как ты можешь так спокойно реагировать, что получила тройку, а достойна пятерки?
• Как ты можешь так реагировать, когда завтра в отпуск, а у тебя еще вещи не сложены?
• Как ты можешь так спокойно реагировать, если тебе завтра в поездку?
• Как ты можешь так спокойно реагировать на кражу кошелька?
Какой посыл в этих фразах? Что в преддверии важных жизненных обстоятельств нормально и даже правильно испытать невроз, рассыпаться, биться в конвульсиях, рыдать, переживать физические недомогания и рисовать ужасные варианты развития событий.
Хорошая девочка волнуется перед экзаменом, правда?
Хорошая девочка волнуется перед экзаменом. А не волнуется только та, которая «оторви и брось». Верно? И если человек не волнуется, с ним что-то не так, и в этом случае святая задача родителя, подруги, учителя – довести-таки человека до потери равновесия, нервного срыва, слез, истерики, когда волнение все-таки есть. И тогда, как по мановению волшебной палочки, «воспитывающий», «старший» успокаивается: «Волнуется – значит, все будет хорошо».
Самый негативный эффект от подобной воспитательной интервенции – искаженное восприятие нормы. Но норма – в другом!
• Это нормально – быть спокойными перед экзаменом, обследованием.
• Это нормально – быть спокойной, если его увидели в кафе с другой или если у тебя украли кошелек.
• Это нормально – быть спокойными, даже если вас недооценили.
• Это нормально – быть спокойными накануне поездки, даже если вещи еще не собраны. Нормально тратить свои силы не на это, а инвестировать их в решение задач.
Это нормально, потому что в этой ситуации состояние и внутренний мир важнее внешних обстоятельств.
Быть спокойными – не равно быть бесчувственными! Это нормально – разрешить себе быть как неспокойными, так и спокойными. Счастье не зависит от обстоятельств. Счастье – это личный выбор. И спокойствие – тоже.
Вообще, нормальное состояние человека – спокойное счастье. Но многие, воспитывавшиеся поколением «как-ты-можешь-так-спокойно-реагировать?», считают спокойных людей амебными и неинтересными, а нормальными – тех, кто в вечном неврозе с выпученными глазами.
К сожалению, эффект от этой воспитательной интервенции отсроченный. Он проявляется десятилетия спустя. Когда человек вдруг осознает: «Я теперь взрослый, должен реагировать как взрослый, я не имею право спокойно относиться к происходящему. Я должен быть ответственным, а значит, обо всем волноваться». Вот так нормальные парни и девчонки превращаются в невыносимых мужей и жен, дотошных начальников, «душных предков».
И самое главное, приняв для себя искаженную норму, что волнение – это правильно, а спокойствие – нет, люди обрекают себя на поддержание бесконечного внутреннего невротического конфликта. И даже если объективных затруднений в жизни не наблюдается, ищут, что не так, что представляет собой потенциальную мнимую опасность и относительно чего можно «заморочиться».
Кроме того, укрепляется ощущение: если у тебя все хорошо, ты не волнуешься или, не дай бог, счастлив, то даже как-то неудобно перед другими. Не о чем с родителями, с подругами поговорить. Как-то неправильно.
В запущенном варианте это состояние души становится несущей конструкцией. Тогда тревога перманентна, она ощутимо ухудшает здоровье, человек «подсаживается» на нее, как наркоман, не понимая, что делать в спокойном расположении духа. Рай скучен. И мы в терапии помогаем такому человеку, как и наркоману, вернуть вкус обычной жизни без вредного допинга.
Есть и обратная сторона медали. Что же заставляет родителей обращать к детям фразу, имеющую далеко идущие последствия: «Как ты можешь не волноваться?», – и тем самым на уровне базового родительского предписания вносить запрет на способ жизни в формате «спокойная радость»? Здесь все не так просто, как кажется.
Во-первых, автоматическое копирование. Они делают так, потому что так им говорили их родители, другие значимые взрослые, сверстники, и вообще это было некой, как я это называю, «устойчивой социальной песней» в тот период, на который пришлось их формирование.
Во-вторых, корни причины, более глубинной, не социальные, а биологические. Давайте вспомним: в чем основная биологическая функция родителя? Правильно, выживаемость потомства. И в зависимости от вида, рода, ареала обитания, угроз, способа пропитания и т. д. родители каждого вида передают детенышам необходимые для выживания навыки.
А теперь давайте посмотрим на фразу «Как ты можешь не волноваться?» исходя из этой парадигмы. Мы можем опираться на то, что 99,9999 % родителей, несмотря на специфические способы проявления себя в родительстве, все же заинтересованы в выживаемости своего потомства – на биологическом уровне.
В этом случае их бессознательная логика такова: «Ситуация может быть опасной, при этом ребенок спокоен. Если он спокоен, значит, его внимание направлено на что-то другое или не сфокусировано вообще, а значит, он не сможет распознать опасность и предпринять нужные действия, чтобы ее предотвратить, – следовательно, выживаемость под угрозой. Нужно обратить его внимание, а как это сделать быстрее всего? Создать мощную негативную эмоцию».
Итог – выкристаллизованная за годы фраза «Как ты можешь не волноваться?», которая одновременно пробуждает коктейль из самых мощных негативных эмоций:
• Страх: «Если родитель волнуется, значит, это опасно, а я этого не вижу – тем более опасно»;
• Вина: «Если родитель так волнуется, а я не испытываю этих чувств, я бесчувственный, я опять не оправдываю ожиданий родителей»;
• Злость, раздражение: «Почему меня вытаскивают из моего процесса и заставляют фокусировать внимание на том, чего я не хочу?»
Негативные эмоции мощно переключают внимание. Ребенок начинает волноваться: оттого, что реально видит опасность, ради реакции на которую все затевалось, или от чего-то другого – это уже не важно. Родитель видит волнение ребенка – для него это сигнал, что ребенок увидел опасность, значит, с высокой вероятностью выживаемость сохранена. Значит, можно выдыхать: именно по этой причине большинство родителей успокаиваются, только доведя ребенка до слез, истерики и трясучки. Для них это сигнал: «Нервничает – значит увидел опасность, значит, выживет»; «Сильно нервничает – значит, однозначно приложит усилия и выживет».
При этом зачастую под «опасностью» представители человеческого вида понимают не прямую физическую угрозу, а скорее социальную опасность. Например: «Не сдашь ЕГЭ на высокий балл – не поступишь в институт, дворником работать будешь». Здесь звучит страх за социальную адаптацию и благосостояние потомства, что неудивительно, так как человек – животное социальное. И при этом нелогично, так как диплом института ничего не гарантирует. Но когда действует древняя «правда» лимбической системы, молодому «аналитическому» мозгу со своими аргументами делать нечего.
Этот механизм очень древний. И присущ каждому. Как быть? Единственное, что можно сделать, – «отлавливать» себя, будучи родителем, на этой и похожих фразах, понимать, что происходит на самом деле, и, осознанно притормозив, выбрать тот механизм, который действительно защитит потомство, а не травмирует. То есть, оставляя цель, выбирать более экологичные и эффективные методы.
В-третьих, страх (а волнение, о котором мы говорим, – один из видов страха) – действительно эмоция выживания. Основная функция любой эмоции – сигнальная. Ее задача – донести информацию о чем-то, и любая эмоция полезна, если не гипертрофирована искусственно и если мы верно считываем ее сигнал.
Страх полезен в тех случаях, когда требуется быстрая физическая реакция в ситуации опасности. Пример: на вас летит машина, вы испытываете страх, что позволяет отпрыгнуть и сохранить жизнь. Или вы стоите на крыше – здоровый страх регулирует расстояние, на которое вы можете безопасно приблизиться к ее краю. Но обратите внимание: в этом случае страх – очень короткая и интенсивная эмоция. Мы считываем ее сигнал, действуем, и – вуаля – страх свою функцию выполнил.
Тревога, волнение – «разбавленный» по интенсивности, но растянутый во времени страх. Не разовая инъекция, а этакое ядовитое облако без ощутимых границ.
Причем волнение и тревога, в отличие от страха, – это всегда вторичные эмоции. Они возникают не естественным путем, как реальный страх, а как реакция на интерпретацию человеком каких-либо обстоятельств. То есть они создаются человеком искусственно. Тревога и волнение часто даже не связаны с реальным стимулом, а возникают вследствие реакции на предполагаемый или воображаемый стимул.
В чем «подстава» такой искусственной или «накрученной» эмоции? Такой концентрации страха недостаточно для совершения целесообразного действия, но достаточно, чтобы отравить жизнь, искалечить естественные психические способы реагирования и адаптации и даже повлиять на состояние здоровья – такое перманентное напряжение, «спазм психики», имеет всем известные телесные проявления.