Она судорожно вздохнула, в ее глазах отразилась боль. Я тут же почувствовал себя полным дерьмом.
– Ах ты ублюдок! – прошипела она, вставая на колени, и прямо так рванулась в мою сторону. Почти мгновенно боль в ее взгляде сменилась гневом.
Я тоже вскочил. От ее ублюдочной брани у меня сжалось сердце. Она намеренно использовала это слово, потому что я сам ей его подсказал.
– Ханжа, – прошипел я в ответ.
– Мужик-шлюха!
– О, как изобретательно, Снежная королева.
Мы едва не столкнулись лбами посреди лифта, оба стояли на коленях. Она вскинула вверх голову, чтобы смерить меня свирепым взглядом. Я знал, что на моем лице застыло точно такое же выражение.
– Дерьма кусок!
– Фальшивка.
Она издала рассерженный рык и, сжав руки в кулаки, уперла их в бока. Я подался вперед, призывая меня ударить.
И вдруг мы начали целоваться. Яростно, со злостью, прямо-таки вцепившись друг в друга, давая волю рукам, которые беспорядочно зашарили по чужому телу. И будь все проклято, но она была на вкус как солнечный свет и как вся сладость и свежесть этого мира.
Глава 3
Грейс
Мы отчаянно хватались друг за друга, задыхались, стонали, практически обезумели от гнева и похоти. Или это был только гнев? Нет, нет, гнев не может быть таким приятным чувством. Мое тело горело, нервные окончания были напряжены, каждая клеточка буквально изнывала от желания, лишь бы Карсон коснулся меня еще, еще. О боже, меня трогает Карсон Стингер, светило порноиндустрии. Нет! Да! Да! О да! Трижды «да» против одного «нет». Большинство побеждает! Боже, он был так хорош на вкус. Мята и что-то еще, нечто особенное, только его. Едва я ощутила этот вкус, меня оставили последние крохи здравомыслия. Проведя языком по его губам, я буквально впилась в его рот, отчаянно желая нашей близости. Желая его. Казалось, он так же сильно меня хотел. Его язык переплетался с моим, а руками он удерживал меня за ягодицы. Когда он рывком притянул меня ближе, я почувствовала его эрекцию. О боже, наверняка у него отличный член. Уж точно большой! О, я чувствовала через одежду, насколько большой. И я терлась о него как обезумевшая мартовская кошка. Обезумевшая мартовская кошка, добравшаяся до валерьянки или еще какой-нибудь кошачьей дури. Что там заставляет и так спятивших перевозбужденных кошек дойти до крайней степени безумия? Такой в эту минуту была я.
Мяу!
Я почувствовала, как Карсон тянет меня вверх, чтобы я поднялась с колен. Я охотно последовала за ним, и мы, не прерывая поцелуй, двинулись к стене. Когда моя спина коснулась металлической панели лифта, Карсон прижался ко мне, а его руки с глухим стуком опустились на стену по обе стороны от моей головы. Он отлично надо мной потрудился, целуя, кусая, посасывая мой язык, до головокружения. Он еще сильнее вдавил меня в стену, и именно это ощущение, вместе с нашими стонами, немного рассеяло туман вожделения. О господи, это же настоящее безумие. Что я делаю? Пару минут назад мы были готовы разорвать друг друга на части. Что вдруг произошло? Конечно, он был великолепен, его губы и тело творили со мной невообразимое, но это потому, что он был профессионалом.
Боже мой! Он же профессионал! У него отлично получается, потому что он постоянно это делает. Как и многое другое, очень многое. Но какого черта творю я?
Я открыла глаза. Его лицо было в нескольких миллиметрах от моего, и я отчетливо видела его длинные ресницы. Это окончательно вернуло меня к реальности. Я оторвалась от его губ и, издав сдавленный горловой звук, уперла руки ему в грудь, отталкивая от себя. Он отступил, выглядя при этом ошеломленным. Тяжело дыша, мы уставились друг на друга.
– Черт. Прости меня, – наконец сказал он.
– За что? – спросила я сердито. – За поцелуи или оскорбления?
– За оскорбления. О поцелуе не жалею.
Я моргнула. И чтоб мне на месте провалиться, но, клянусь, несмотря на то, что я все еще злилась, – теперь больше на себя, – в то же время мне хотелось вернуться к поцелуям. Я слегка встряхнула головой, разгоняя этот морок.
Мы застряли в лифте. Он – порнозвезда. Мы сыграли, поставив на кон наши секреты, и тут же намеренно ужалили друг друга полученной информацией.
Я рассмеялась глухим, невеселым смехом. Посмотрела на потолок и сделала глубокий вдох. Карсон наблюдал за мной с замешательством на лице.
– Что смешного? – он приподнял бровь.
Я отвернулась от него и опустилась на пол, слегка ударившись при этом затылком о стену. Помедлив, Карсон сел у соседней стены, справа от меня. Он снова согнул колени и оперся о них руками.
– Мы, – простонала я. – Мы ужасные люди. Узнали друг о друге сокровенное, но не прошло и пяти минут, как воспользовались этим, чтобы ударить побольнее, – я покачала головой. – Я тоже прошу прощения.
Он медленно вздохнул, раздумывая над чем-то, а потом сказал:
– Нет, это моя вина, – в его красивых золотистых глазах отразилось искреннее раскаяние. – Это я предложил сыграть, а в итоге спровоцировал тебя, вместо того чтобы следовать собственным правилам. Повел себя как полный кретин.
Я поджала губы, удивленная его ответом.
– В этой игре высокие ставки. – Я помолчала. – Как насчет того, чтобы просто поговорить?
Открытая улыбка озарила его лицо, и на щеках появились те самые маленькие ямочки, которые так ему шли. В этот миг я смогла оценить его подлинную красоту. Она ошеломила меня.
– Почему ты не стал моделью, актером или еще кем-то в этом роде? У тебя для этого все данные.
Он усмехнулся.
– Я в курсе.
– Да еще и скромный, правда? – я рассмеялась.
– Мне и не нужно быть скромным. Я ничего не сделал, чтобы заполучить это лицо. Принимаю его как данность.
Я фыркнула:
– А ведь я едва не решила, что ты мне все же нравишься.
– То, что я тебе нравлюсь, может привести нас к новым поцелуям? – он вновь просиял. Эта невозможная улыбка – как контрольный выстрел.
– Нет. Лучше скажи мне, почему ты не пошел в модельный бизнес вместо того, чтобы… чем занимаешься сейчас.
– Позволить людям скакать вокруг меня часами, красить и наряжать как куклу, а потом еще несколько часов перед ними позировать? Это звучит в тысячу раз хуже, чем порно. Полное дерьмо.
– Хуже, чем порно? Значит, тебе это все-таки не нравится?
С минуту он пристально смотрел на меня, и я прямо-таки чувствовала, как вращаются шестеренки в его голове, но что именно он хочет сказать, понятия не имела. Наконец он произнес:
– Говоря откровенно, нет. Мне не нравится сниматься в порно.
– Но почему? – тихо спросила я.
– Потому что я предпочитаю трахаться так, как мне хочется. Не люблю, когда мне говорят, что делать. Это же постель, а не шахматная доска. К тому же любой мужчина ловит кайф от процесса соблазнения, это как охота. Но в порно и близко этого нет. О, прошу, не делай такие глаза, я не пытаюсь смутить тебя формулировкой. Просто хочу быть откровенным.
– Понятно, – перебила я его. – Секс – это как пицца, и все такое?[5] – я пытливо заглянула ему в лицо. – А как ты попал в эту сферу?
– Ну, как я уже сказал, я вроде как вырос в этой атмосфере, – он тяжело вздохнул. – Мама часто брала меня на съемки. Не то чтобы я смотрел. Обычно ждал ее в гримерке, но это все равно отстой, потому что я знал, что происходит на съемочной площадке. Такая вот ирония судьбы, – Карсон ухмыльнулся, и мне от этого стало еще грустнее.
Я думала, он больше ничего не расскажет, но Карсон, немного помолчав, добавил:
– У мамы были проблемы с наркотиками, но все стало действительно плохо, когда мне исполнилось четырнадцать. Тогда я переехал жить к бабушке в Массачусетс, а мать отправилась на лечение. Когда она пришла в норму, я вернулся в Лос-Анджелес.
– Так ты оттуда родом?
– Да. Город ангелов, – он задумчиво посмотрел в сторону. – Как только мне исполнилось восемнадцать, несколько знакомых режиссеров предложили мне сняться в их фильмах. Они сказали, это привлечет большое внимание. Сын одной из известнейших порнозвезд теперь тоже актер. Поначалу я отказывался. У меня не было намерения в этом участвовать. К тому же у меня были деньги, бабушка кое-что оставила после смерти. Не очень много, но достаточно, чтобы пару лет путешествовать по Европе. Когда я вернулся, устраивался на разную временную работу, но ничего особенного. Большую часть времени просто тусовался. Шесть месяцев назад со мной вновь связался один из режиссеров, он сменил компанию и снимал теперь скорее эротику. И тут я подумал, а почему бы и нет, черт возьми? Велика ли разница между тем, что я буду делать на съемках, и тем, чем я и так занимаюсь с незнакомками на выходных?
Меня пробрала легкая дрожь. В его словах звучала такая… пустота. Карсон чуть запрокинул голову, упершись затылком в стену лифта, и изучающе смотрел на меня из-под полуприкрытых век.
– Ты девственница, Лютик?
От неожиданности я рассмеялась и уже было собиралась заявить, что это не его дело, но вовремя остановилась, осознав, что он только что поделился со мной очень личным, и моя фраза прозвучала бы как пощечина. Да, это абсолютно не его дело. Но и то, что он мне рассказал, тоже меня не касалось. И все-таки он был со мной откровенен. Так что я вовремя прикусила язык.
– Нет. У меня был парень, – я вздохнула. – Мы вместе учились в колледже. И я планирую завести еще раз отношения перед тем, как выйду замуж.
– Планируешь завести еще раз отношения перед… погоди, что?
– Не реагируй так, в этом есть смысл. Для начала мне нужно окончить учебу в университете. После я устроюсь в одну из престижных юридических фирм и проработаю там не меньше года. Я не планирую выходить замуж до двадцати восьми лет, но кому нужна двадцативосьмилетняя девственница? Мужчина подумает, со мной что-то не так. Поэтому мне нужны отношения до того, как я встречу будущего мужа. Первый парень лишит меня девственности. Этот этап я уже прошла. Ну а второй научит, как быть хорошей женой в постели, – я улыбнулась, довольная своей рассудительностью.