Уплачивая наравне с прочим населением государственные и общественные повинности, евреи не пользуются общегосударственными средствами на удовлетворение многих таких нужд, которые в отношении других народностей в стране являются обязанностью правительства. Просвещение, религиозный культ, приют больных, призрение неимущих и увечных, помощь в дни народных бедствий и проч. – всё это оплачивается самим еврейским населением почти без всякой поддержки со стороны государства.
Но, отказываясь от материального содействия еврейскому населенно, правительство отнюдь не передает ему руководства его экономическими и моральными интересами.
Сознавая необходимость как общего, так и специального образования, равно других попечений о моральном и материальном развитии еврейского населения, правительство уже давно стало возлагать на евреев особые сборы, присваивая себе распоряжение ими.
Подати
Финансовая политика русского правительства в отношении евреев всегда покоилась на узкоутилитарном принципе, и интересы казны ставились выше и прежде всего: интересы населения игнорировались. Соображение о пользе, которую евреи могут принести казне, проходит красной нитью во всех мероприятиях правительства в отношении евреев, и если это соображение нередко даже умеряло человеконенавистнические планы различных законодателей, то, с другой стороны, оно доводило тяжесть налогов до чрезвычайных размеров, стоявших вне всякого соответствия с платежными силами населения.
Первое время после предоставления права приписываться к русскому купечеству и мещанству евреи облагались податями наравне с христианами, то есть евреи-купцы платили один процент с объявляемого ими «по совести» капитала и 12 копеек почтового сбора, а евреи-мещане – ту же подушную подать, что и христиане-мещане, 12 копеек почтового сбора и добавочный сбор по 2 копейки с каждого рубля подушной подати. Такое равномерное обложение евреев податями подтверждено было в указе 1781 года: «Исповедание торгующих не должно служить поводом ни к какому различию». Но в 1794 году внезапно, без всякой видимой причины, была установлена так называемая двойная подать. За позволение отправлять купеческие и мещанские промыслы евреям предстояло платить впредь ежегодно установленные подати в двойном против христиан размере – или же немедленно оставить Россию, уплатив предварительно трехлетнюю двойную подать. Вскоре (с 1796 года) и наследственные пошлины были для евреев удвоены.
Ответственным за бездоимочное поступление податей являлся кагал[16], и так как значительная часть еврейского населения нищенствовала, кагал взыскивал недостающую соответствующую сумму с более состоятельных классов, которым, таким образом, приходилось уплачивать подати не в двойном, а в большем размере.
Положение 1804 года сохранило двойную подать, установив исключение для будущих земледельцев и обещав скорое освобождение от двойной подати ремесленников и «обращающихся в фабричных работах», а со временем и всех прочих евреев. Уравнение совершалось постепенно: в 1805 году был уничтожен двойной размер почтового сбора, в 1807 году – двойной размер процентного сбора с купеческих капиталов, а в 1812 году была уже отменена двойная подать с мещан.
Кагалы, обязанные ответственностью в исправном платеже податей членами обществ, отказывались принимать в свою среду людей заведомо несостоятельных, за которых им пришлось бы отвечать; с этой целью и вообще, чтобы хоть несколько облегчить податное бремя общины, кагалы делали пропуски при переписи. Число лиц, утаенных по ревизии («прописные»), с течением времени столь сильно возросло, что правительство принуждено было допустить разные льготы в смысле сложения недоимок и штрафов за утайку, лишь бы уменьшить число прописных.
Вместе с тем в 1819 году было постановлено, чтобы все евреи, не принятые кагалами, были причислены к тем обществам, где у них имелись родственники, а при отсутствии последних – к обществам каждой губернии по соразмерности числа душ. Это распоряжение привело к тому, что недоимки, числившиеся за разными обществами, возросли до чрезмерности. Тогда для их уничтожения правительство прибегло к крайним средствам.
Одним из таких средств явилась в 1830 году отдача евреев сверх комплекта на военную службу (за рекрута старше двадцати лет слагалась тысяча рублей, за малолетнего – пятьсот). Эта мера в следующем же году была приостановлена, но вновь введенная в 1851 году, она просуществовала шесть лет (каждый еврейский рекрут уже оценивался в 2000 р.). Однако несмотря на весь ужас, какой внушала николаевская солдатчина, еврейское население не оказалось в состоянии покрыть недоимки, – столь чрезмерно было податное бремя.
Другой мерой, долженствовавшей обеспечить исправное поступление в казну еврейских податей, было привлечение (1831–1856 гг.) евреев-купцов к солидарной ответственности в платежах повинностей с евреями-мещанами в тех случаях, когда платимые ими гильдейские повинности были меньше суммы, которую составляла мещанская подать с надбавкой, установленною данным обществом за неимущих. Правительство, которое вело в то время упорную борьбу с еврейской солидарностью и обособленностью, мотивировало эту меру тем, что «еврейские купцы и мещане, по учению их веры, составляют одно общество, и для надежнейшего обеспечения в податях и повинностях должны оказывать взаимную помощь мещанам».
С 1857 года правила, установленные в отношении взимания податей с мещан-евреев, перестали действовать, а в 1863 году мещане-евреи, наравне с христианами, были освобождены от уплаты подушной подати.
Сборы
Коробочный сбор представляет собою совокупность нескольких налогов, прямых и косвенных, установленных специально для еврейского населения.
Возникновение коробочного сбора находится в связи с еврейскими общинными долгами, встречающимися уже в XVII веке и раньше, когда евреи жили в самостоятельной еще тогда Польше. Кредиторами по этим долгам большею частью являлись католическое духовенство и монастыри, которым принадлежали целые города и местечки, населенные евреями. Евреи облагались тяжкими налогами, да и хартии на разного рода «привилегии», просто говоря, право на удовлетворение самых жизненных нужд, оплачивались по высокой цене. Задолженность еврейских общин увеличивалась также и займами во время общественных бедствий: голода, пожара и т. п. Для погашения этих-то долгов и возник коробочный сбор. Есть сведения, будто русское правительство хотело уничтожить коробочный сбор по уплате евреями всех общинных долгов. Однако в дальнейшем, очевидно, в связи с возрастанием суммы казенных недоимок, правительство признало существование коробочного сбора необходимым и высказалось в 1826 году принципиально в том смысле, что из сумм сбора следует преимущественно уплачивать проценты и капитал по бесспорным долгам еврейских обществ, а остаток обращать на уплату казенных податей евреев, причитающихся с неимущих, находящихся в неизвестной отлучке и умерших. В тех же общинах, где нет общественных долгов, весь коробочный сбор обращать на платеж казенных податей.
Таким образом, первоначальный характер коробочного сбора как «складки, взимаемой с евреев по назначению их собственных обществ», видоизменился в понятие налога. Вместе с тем коробочные суммы предназначаются уже не только на погашение долгов, но и на уплату податей, а позже и на другие еврейские потребности. Евреи стали ходатайствовать перед правительством о разрешении им пользоваться суммами коробочного сбора для нужд самой общины, отмечая, что в противном случае не найдется откупщика, – между тем откупщики всегда больше собирали, нежели сами кагалы. Ввиду этого в 1829 году было разрешено производить, через посредство губернских правлений, из сумм коробочного сбора расходы, «относящиеся к исполнению обрядов еврейского вероисповедания» при соблюдении особой умеренности. А позже и правительство, со своей стороны, стало самостоятельно ассигновывать суммы коробочного сбора на удовлетворение таких нужд, которые признавались необходимыми не самим еврейским обществом, а правительством.
Более прочное основание, более определенные формы были приданы коробочному сбору положением 1839 года, а потом действующим по сию пору положением 1844 года. «Коробочный сбор, зависевший доселе от произвола самих евреев, обращается в сбор обязательный и уравнительный по состоянию еврейских обществ. Всё приращение в сборе предназначается на предметы преобразования евреев». Сбор, согласно положению, был предназначен на удовлетворение различных общественных потребностей евреев: на облегчение средств к исправному отбыванию повинностей, уплату общественных долгов, учреждение и содержание еврейских училищ, на предметы общественного призрения и благотворительности, содержание «раввинской комиссии», так называемых ученых евреев и проч.
Коробочный сбор разделяется на общий (или повсеместный) и частный (или вспомогательный).
Общему коробочному сбору подлежат:
1) убой скота на кошер (с каждой скотины);
2) резание птиц на кошер (с каждой птицы);
3) продажа кошерного мяса (с каждого фунта);
4) пени, штрафы и взыскания за несоблюдение правил по общему коробочному сбору.
Вспомогательному сбору подлежат: доходы от сдачи внаем принадлежащих евреям домов, лавок и амбаров; промышленность евреев (продажа вина в корчмах и шинках, содержание пивоваренных, водочных и стеклянных заводов и т. п.), денежные капиталы, остающиеся после умерших евреев.
Действительное значение в еврейской жизни имеет один лишь общий сбор: вспомогательный сбор уже давно фактически не взимается, о чем заботятся заинтересованные в этом главным образом имущие классы. Налог на мясо, подобно вообще косвенным налогам на предметы первой необходимости, большею своею тяжестью падает на наименее зажиточные классы еврейского населения; вместе с тем он представляет собой, в сущности, и налог на религиозные верования евреев, потому что поражает исключительно потребителей кошерного мяса, оставаясь без всякого влияния на тех евреев, которые, не будучи особенно щепетильны в религиозных вопросах, едят мясо скота, убитого не по правилам еврейского ритуала.
Расходование сумм коробочного сбора допускается в строгих пределах нужд, указанных законом, и еврейское общество не является ни хозяином, ни распорядителем коробочного сбора.
Расходы разделяются:
1) на местные каждого еврейского общества и 2) губернские, или общие всем еврейским обществам одной губернии. К последним относится «уплата податных недоимок и других долгов за те еврейские общества, где количество тех или других вышло бы из всякой соразмерности с количеством местного коробочного сбора» (такое заимствование из разных «коробок» допускается и между отдельными губерниями). Кроме того, если губернское начальство найдет необходимым, могут быть, с утверждения центральной власти, введены и другие статьи сборов «сообразно принятым обычаям, исстари существующим».
На каждое четырехлетие городскими общественными управлениями, по совещанию с оседлыми и зажиточными («почетнейшими») членами еврейского общества, вырабатывается смета расходов на надобности, предусмотренные законом, окончательно утверждаемая высшей губернской властью, которой рекомендуется сообразоваться с платежеспособностью местного еврейского населения. В зависимости от сметы устанавливается размер таксы с предметов коробочного сбора и табель этим предметам, утверждаемые губернской властью. После этого объявляется торг на отдельные откупные округа. Торг начинается с суммы сметы, и откуп отдается тому, кто предлагает большую сумму. А так как, с одной стороны, требуя отчисления «запасного капитала», закон выражает также пожелание, чтобы откупная сумма превышала смету, то, дабы получились таким образом особые «остатки», а с другой стороны, откупщик стремится, чтобы откупная сумма была возможно меньшая, то губернская администрация, склонная поддерживать в силу связей откупщика, урезает сметы, составленные отдельными городами, благодаря чему самые жизненные потребности еврейского населения (больницы, талмуд-торы и проч.) остаются сплошь и рядом без удовлетворения (без удешевления предмета первой необходимости – мяса).
Откупщик является полным хозяином своего округа. Убой скота производится резниками с его ведома; он накладывает свои пломбы на мясо, «очищенное» от акциза; содержит своих прислужников по управлению коробочным сбором и, наконец, в случае надобности, прибегает к содействию общественных начальств, суда и полиции. Гарантия же населения против злоупотреблений и притеснений откупщика заключается единственно в том, что если он будет «изобличен более пяти раз в течение одного года», то отрешается от откупа.
При таких условиях откупщик без особых затруднений отступает от назначенной таксы и обогащается за счет бедного населения.
Уклонение менее религиозной части еврейского общества (преимущественно интеллигенции) от употребления кошерного мяса понуждает в некоторой степени откупщика усиливать сбор с остальных евреев, и в этом отношении известную роль играет и то обстоятельство, что имеющие ученую степень, а также нижние чины – как состоящие на действительной службе, так и вышедшие в запас – пользуются льготами, получая определенное количество мяса и птицы без оплаты сбора.
Чтобы облегчить еврейской массе тяжесть сбора и дать большее удовлетворение нуждам общин, в отдельных городах сами общества (скрываясь под именем какого-либо благотворителя, фиктивно выступающего откупщиком) берут откуп, а ту сумму, которая поступала в пользу откупщика, отдают на общественные нужды (без контроля правительства, но под контролем разных местных еврейских общественных учреждений).
Запасный капитал, образуемый из отчислений с откупных сумм, не расходуется на еврейские нужды. Известно, что капитал за истекшие полвека достиг громадных размеров, – других сведений о нем не имеется. Остатки же коробочного сбора хранятся в государственном банке и, числясь за соответственными коробочными округами, находятся в распоряжении губернских правлений. Данных, хотя бы более или менее приблизительных, о размере остатков не имеется, так как ни одно из правительственных учреждений не представляет отчетов[17]. Бывали нередко случаи, когда губернские правления, без ведома еврейских обществ, перечисляли отдельные суммы из остатков на другие свои капиталы (дорожный и проч.).
Помимо того, хотя остатки сумм коробочного сбора специально предназначены законом на еврейские нужды, администрации совершенно открыто используют их на общие цели: мощение улиц, исправление дорог, субсидии полиции, делопроизводство в городских управах по «еврейскому столу», угощение запасных, призываемых на службу, Красный Крест и др[18]. В этих случаях власти обеспечивают себя «разрешением» общины, выражающимся в том, что несколько евреев-богачей, под давлением представителей администрации, с которыми находятся в известных отношениях, представляют соответствующую записку по начальству. Однако когда нужно брать кое-что из остатков на еврейские надобности, просьбы этих же богачей не принимаются во внимание.
Вообще выдача остатков коробочного сбора на еврейские нужды сопровождалась до последнего времени чрезвычайными затруднениями; после долгих ходатайств пред местной властью приходилось получать еще разрешение министров финансов и внутренних дел. Правительство делало вид, будто оно «жертвует» евреям эти деньги.
За последние несколько лет вопрос о расходовании еврейскими обществами остатков был поставлен в более благоприятные условия; так, на некоторые надобности отпускаются суммы губернским правлением без испрашивания разрешения центральной власти. Значительная сумма была выдана еврейским обществам после погромов в помощь погромленным.
Свечной сбор, то есть сбор со свечей, зажигаемых еврейками в пятницу вечером, при встрече «царицы-субботы», правительство установило исключительно на устройство еврейских училищ, и, как уверяет указ Сената от 17 января 1845 года, согласно собственному желанию евреев. В действительности же лишь самая незначительная часть еврейского общества высказалась в пользу этого сбора, увлеченная просветительным движением 40-х годов XIX века.
Общая сумма свечного сбора назначена была в 1851 году в 230 000 р. и установлена в виде опыта на три года, считая с 1853-го. Позже сумма общего сбора распределялась ежегодно министерством внутренних дел между еврейскими обществами, которые уже сами составляли внутреннюю раскладку причитающихся с них сумм. Хотя сбор по идее являлся просветительным фондом, но значительная, а иногда и большая часть его поглощалась не столько «учебной», сколько «административной» стороной дела. Так, в 1863 году на «учебное» дело ушло 216 993 р., а на «администрацию» по еврейским учебным делам – 232 706 р. 40 к. В 1877 году государственное казначейство из сумм свечного сбора отдало на учебное дело 248 918 р. 67 к., а на «администрацию» – 263 490 р. 02 к.
В настоящее время свечной сбор существует лишь номинально; он особо не взимается, а образуется из определенного частичного отчисления с общей суммы коробочного сбора.
Сбор с еврейских типографий был введен в то же время, что и свечной сбор, и с той же целью; печатание еврейских книг было передано в монополию двум только типографиям, которые и арендовались с публичных торгов. Так как следствием этой монополии явилось чрезвычайное вздорожание книг на еврейском языке, то с 1862 года отдача на откуп заменена особым сбором с еврейских типографий.
Евреям разрешается открывать беспрепятственно типографии для печатания в них исключительно еврейских книг:
1) «во всех дозволенных евреям для жительства местах, где будет министерством внутренних дел признано возможным и удобным иметь особых еврейских цензоров»;
2) в Санкт-Петербурге тем из евреев, которые имеют право пребывания в столице.
С означенных типографий взимается на содержание еврейских училищ сбор в следующем размере: с ручного типографского станка – 20 р.; со скоропечатных машин малого размера – по 120 р. и большого размера (или двойных) – 240 р. в год.
В свое время существовал еще сбор с еврейской одежды. Обложено было сбором ношение ермолки и женского головного убора («мушки»). Правительство пыталось придать таким путем евреям благообразный внешний вид.