В 1936 году в Берлине выходит исследование Мережковского, являющееся продолжением темы «Иисуса Неизвестного»: «Павел. Августин».
В этом же году Мережковский вместе с Буниным, Зайцевым, Гиппиус и Шмелевым начинают работу в редколлегии «Иллюстрированной России»
В июне по приглашению Муссолини Мережковский посещает Рим и Флоренцию; работает над книгой о Данте.
11 июня 1936 года состоялась аудиенция у Муссолини.
Мережковский пишет «Предисловие» к книге о Муссолини и 20 ноября, в письме к дуче, обращается с просьбой об аудиенции. Диктатор соглашается принять Мережковского только через секретаря, после чего Д. С. решил больше не приезжать в Италию. Он бросает работу над книгой о Муссолини и начинает перевод своей книги о Данте на французский язык.
8 — 10 декабря 1936 года в газетах публикуется его статья о Муссолини.
20 июня 1937 года Мережковский приезжает в Италию для обсуждения возможности съемок фильма о Леонардо. В этом же году писатель работает над книгой о Мартине Лютере.
В 1938 году Мережковский публикует книги «Лица святых от Иисуса к нам (Павел. Августин. Св. Франциск Ассизский)» (Берлин); «Жанна д'Арк и Третье Царство Духа» (Берлин).
В 1939 году Мережковский выступает по радио с приветственной речь Гитлеру. Эту акцию, в тайне от Зинаиды Гиппиус, организовал В. Злобин. В этой речи Мережковский сравнивал Гитлера с Жанной д'Арк, считал что он должен спасти мир от власти дьявола. Впоследствии, Мережковский пересмотрел свои позиции, но в эмигрантских кругах был подвергнут справедливому бойкоту.
9 сентября 1939 года после объявления всеобщей мобилизации Мережковские уезжают в Биарриц.
В 1939 году в Брюсселе выходит последняя прижизненная книга писателя «Данте» в 2-х томах.
В 1940 году Мережковский работает над исправлением и редактированием старых стихотворений.
5 июня он вынужден уехать в Биарриц. Друзья устроили Мережковскому чествование по случаю его 75-летия, это приносит успех и деньги. Мережковские переезжают в небольшую виллу.
В 1940 г. писатель работает над циклами «Испанские мистики»: Св. Тереза Иисуса; Св. Иоанн Креста; «Маленькая Тереза» (опубл. 1959–1984) и «Реформаторы (Лютер. Кальвин. Паскаль)» (опубл. на французском языке 1941–1942); собирает материал для книги о Гёте; читает лекции о Леонардо да Винчи и о Паскале, которые вызвали яростную критику католиков. Немцы запретили Мережковскому читать лекции о Наполеоне.
В начале июля 1941 года Мережковских выселяют с виллы за неплатежи, им приходится жить в долг. Д. С. выступает по парижскому радио с речью «Большевизм и человечество».
5 декабря 1941 года Мережковские посещают церковь св. Терезы, культ которой поддерживался ими много лет.
7 декабря 1941 года Дмитрий Сергеевич Мережковский умирает от кровоизлияния в мозг.
10 декабря 1941 года после отпевания в храме Ал. Невского на рю Дарю состоялись скромные похороны писателя на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.
Д. С. Мережковский не написал ни единой строчки против своей совести. Он видел дальше многих, вникал в суть явлений и исторических процессов глубже многих. Для того чтобы понять эпоху, описываемую в романе «Петр и Алексей», Мережковский жил среди старообрядцев в Сибири. Он первым предсказал катаклизмы, которые ждут Россию в будущем, опубликовав исследования: «Грядущий Хам» и «Больная Россия». Он пытался связать события всемирной истории, разных эпох и народов, в единую философскую систему. От Юлиана Отступника до декабристов и Наполеона Бонапарта. Он впервые показал, что в Российской империи, от царя, даже самого, прогрессивного, воспитанного на идеях свободы, любимым учителем которого был известный швейцарский демократ Цезарь Лагарп, а таким царем был Александр I, почти ничего не зависит. Страной реально правят столоначальники, лютые помещики, губернаторы, свора садистов, все эти измайловы, струйские, пестели (отец декабриста П. Пестеля), протасовы.
Произведения Мережковского никого не оставляли равнодушным. Его ненавидели, ему завидовали, им восхищались. Выход каждого из его произведений вызывал если не скандал, то жаркие дебаты и массу разноречивых откликов. Его творчество старались принизить многие критики и литераторы от Буренина до Брюсова.
Мережковского интересовали новые явления и персоналии появившиеся в ХХ веке. Писатель восхищался Муссолини и Пилсудским, но со временем разочаровался в них. В Гитлере он тоже видел, поначалу, возможного освободителя от большевистской тирании, но впоследствии, пересмотрел свои позиции. За свою приветственную речь Гитлеру по радио в 1939 году Мережковский был подвергнут справедливому бойкоту в эмигрантских кругах. И здесь его судьба в чем то похожа на судьбу другого крупнейшего писателя ХХ века — Кнута Гамсуна, Нобелевского лауреата.
Дмитрий Сергеевич Мережковский — один из крупнейших русских писателей и мыслителей ХХ века. Его творческое наследие — проза, философские и литературно-критические работы, поэзия, биографии — с честью выдержало испытание временем и вошло в золотой фонд русской и европейской классики ХХ века. Мережковский выдвигался кандидатом на Нобелевскую премию по литературе, как самый европейский из русских писателей.
До революции Д. С. Мережковский был одним из самых издаваемых писателей современной России. В СССР писателя не издавали вообще. Его книги можно было купить только в букинистических магазинах, где они, несмотря на очень высокую стоимость, никогда не залеживались. В современной России Мережковского стали издавать с начала 90-х годов.
Полное энциклопедическое собрание сочинений Д. С. Мережковского, является плодом многолетнего труда сотрудников издательства.
ДМИТРИЙ МЕРЕЖКОВСКИЙВВЕДЕНИЕК ПОЛНОМУ СОБРАНИЮ СОЧИНЕНИЙИЗД. ТОВАРИЩЕСТВА И. Д. СЫТИНА. 1914 ГОД
Читатель, который пожелает оказать внимание предлагаемому собранию сочинений, заметит, что между этими книгами, несмотря на их разнородность, иногда разногласие, существует неразрывная связь. Это — звенья одной цепи, части одного целого. Не ряд книг а одна издаваемая только для удобства в нескольких частях. Одна — об одном.
Что такое христианство для современного человечества? Ответ на этот вопрос — вот скрытая связь между частями целого. И в разнообразных постановках вопроса и в ответах существуют противоречия. Если бы я был проповедником я поспешил бы устранить или спрятать их чтобы увеличить силу проповеди; если бы я был философом я постарался бы довести мысль до окончательной ясности, чтобы единое в многообразном светилось, как луч в кристаллах Но я не проповедую и не философствую (а если иногда то и другое делаю, то нечаянно, наперекор себе); я только описываю свои последовательные внутренние переживания. И думаю: как бы ни было несовершенно описание, оно все-таки может получить цену в качестве подлинной записи о том что было. Ибо то, что было со мною, было или будет со многими из моих современников; чем я жил и живу, тем жили и будут жить многие. Как бы ни ответило современное человечество на вопрос: что такое xpистианствo? — самого вопроса не обойти.
Противоречия разрушают систему, ослабляют проповедь, но утверждают подлинность переживаний. Как ни соблазнительно совершенство кристаллов, следует предпочесть несовершенный, неправильный, противоречивый извне и противоречия изнутри побеждающий рост растения. Я не хочу последователей, учеников (слава Богу, у меня их нет и никогда, надеюсь, не будет), — я хотел бы только спутников. Не говорю: идите туда; говорю: если нам по пути, то пойдем вместе. Знаю: куда я иду, нельзя дойти одному. Если вообще есть в моих писаниях проповедь, то только эта: проповедь, что не должно быть проповеди; не должно быть одного ведущего, а надо идти вместе всем. Выход из «подполья», преодоление одиночества — такова задача, и если она отразилась на моих «записках», то они могут быть не бесцельны.
Я не имею притязания давать людям истину, но надеюсь: может быть кто-либо вместе со мною пожелает искать истины. Если да, то пусть идет рядом по тем же извилистым иногда темным и страшным путям; делит со мною иногда почти безысходную муку тех противоречий, которые я переживал. Читатель равен мне во всем; если я вышел из них — выйдет и он.
Вот примерь. Когда я начинал трилогию «Христос и Антихрист», мне казалось, что существуют две правды: xpистианство — правда о небе, и язычество — правда о земле, и в будущем соединении этих двух правд — полнота религиозной истины. Но, кончая, я уже знал что соединение Христа с Антихристом — кощунственная ложь; я знал что обе правды — о небе и о земле — уже соединены во Христе Ииcyce, Единородном Сыне Божием, Том Самом, Которого исповедует вселенское xpистианствo, что в Нем Едином — не только совершенная, но и бесконечно совершаемая, бесконечно растущая истина, и не будет иной, кроме Него. Но я теперь также, знаю, что надо было мне пройти эту ложь до конца, чтобы увидеть истину. От раздвоения к соединению — таков мой путь, — и спутник-читатель, если он мне равен в главном — в свободе исканий, — придет к той же истине. А вот еще пример: Когда я писал исследование «Л. Толстой и Достоевский», я видел или хотел видеть, положительную религиозную силу в русском самодержавии, именно в его связи с русским, православием. Так же, как Вл. Соловьеву и Достоевскому, хотя по совсем иным причинам мне казалось, что русское единовластие есть путь к теократии, к царству Божьему на земле. Я был в этом последователен: утверждая в религии соединение Христа с Антихристом я должен был утверждать то же соединение в общественности. Но в «Грядущем Хаме» и «Пророке русской революции» я уже знаю, что религиозная сила русского единовластия, действительно огромная, — не положительная, а отрицательная, демоническая. Я также знаю, что в непонимании этой силы, в закрытых на нее глазах, в неумении посчитаться с нею — главная причина всех неудач русской революции. Пока борьба со старым порядком ведется в плоскости только политической, как велась доныне, она не может кончиться победою. Думая, что борется с четвероногим революция боролась с крылатым зверем. Она была земная; а враг не только земной. Вот почему из рук ее выпало оружие так волшебно-бессильно. Наносимые врагу удары, не причиняя вреда, проходили сквозь тело его, как удары шпаги сквозь тело призрака.