В течение прошедшего года проявлял неясные симптомы умственного расстройства - время от времени говорил и делал странные вещи; также побледнел и сильно похудел. Однако продолжал работать вплоть до 21 апр., когда его состояние резко ухудшилось во время пребывания в Чикаго. Выбежал из своей комнаты, крича, что на него напала горничная и что некие люди в комнате наверху совершают насилие над его женой. В течение двух дней был чрезвычайно возбужден и агрессивен, но, в конце концов, успокоен большой дозой бромидов, что позволило его транспортировать. Точной истории заболевания получить не удалось.
До смерти Уинфилда в 1898 г. в его история болезни стоит диагноз "прогрессивный паралич"; в свидетельстве о смерти ее причиной указан "прогрессивный парез". В 1898 г. (да и по сей день) эти термины были синонимами. Лиланд Э. Хинси и Роберт Джин Кембелл пишут в "Психиатрическом словаре" (4-ое изд., 1970):
Парез, прогрессивный... Также известен как прогрессирующий паралич душевнобольных (ППД), dementia paralytica, болезнь Бейля; наиболее злокачественная форма (третичного) нейросифилиса, заключающаяся в прямом поражении паренхимы головного мозга, что дает сочетание психических и неврологических симптомов.
О чем не знали в 1898 г. - и не узнали до 1911 г., когда были выделены сифилитические спирохеты, - так это о связи между общим парезом и сифилисом. Хотя под термином "общий парез" скрывался целый ряд различных заболеваний, М. Эйлин Мак-Намара, доктор мед. наук, изучив историю болезни Уинфилда, пришла к выводу, что с большой долей вероятности он страдал третичным сифилисом:
Вряд ли у него была первичная опухоль мозга (например, глиобластома) или мозговые метастазы, - иначе он бы не прожил так долго. Будь у него вирусный или бактериальный менингит, смерть наступила бы за несколько дней. Туберкулезный менингит также быстро приводит к смерти. Фокальные судороги служат надежным доказательством того, что УСЛ не просто страдал МДС или шизофренией. Уинфилд Скотт Лавкрафт почти наверняка умер от сифилиса.
Уинфилд проявлял практически все симптомы третичного сифилиса, как их определяют Хинси и Кембелл:
(1) обычная деменция, самый распространенный тип, с ухудшением интеллектуального, аффективного и социального поведения; (2) параноидальная форма с бредом преследования; (3) экспансивная или маниакальная форма с манией величия; или (4) депрессивная форма, часто сопровождается абсурдным нигилистическим бредом.
Медицинская карта подтверждает как минимум первые три симптома:
(1) от 28 апреля 1893 г.: "пациент... этим утром устроил припадок буйства - с криками бегал по отделению и напал на смотрителя";
(2) 29 апреля 1893 г.: "говорит, что три человека - один негр - в комнате наверху пытаются совершить насилие над его женой"; 15 мая 1893 г.: "считает, что его пища отравлена"; 25 июня 1893 г.: "считает сотрудников и служителей своими врагами и обвиняет их в краже его одежды, часов, ценных бумаг и т.д.";
(3) под заголовком "Умственное состояние": "хвалится множеством друзей; своими деловыми успехами, своей семьей и больше всего своей силой - просил пишущего полюбоваться, как отлично развиты его мышцы". Для определения четвертого симптома - депрессии - в записях недостаточно данных.
Но если допустить, что у Уинфилда был сифилис, - вопрос, как же он им заразился. Сейчас на него, разумеется, уже невозможно ответить со всей определенностью. Мак-Намара напоминает нам, что "латентный период между заражением и развитием третичного сифилиса - от десяти до двадцати лет", так что Уинфилд "должен был заразиться не ранее восемнадцати и не позднее двадцати восьми лет, т.е. задолго до своего вступления в брак в возрасте тридцати пяти лет". К сожалению, именно об этом периоде в жизни Уинфилда нам ничего неизвестно. Трудно усомниться, что Уинфилд, будучи холостяком, приобрел сифилис от проститутки, либо другой сексуальной партнерши, то ли в военной академии, то ли - вопреки саркастическому замечанию Артура С. Коки о "том типе торговца вразнос, что становится мишенью для тысяч брутальных шуток", - во время работы "коммивояжером", если поступил на нее до двадцати восеми лет. Слишком смело заключать, что Уинфилд был неким Казановой или повесой, но два зафиксированных случая его бреда о том, что его жену насилуют, определенно указывает на некую форму сексуальной обсессии.
Историю болезни Уинфилда тяжело и страшно читать. Первые месяцы его пребывания в больнице пестрят упоминаниями о том, что он "возбужден и агрессивен"; 29 апреля 1893 г. ему дали небольшую дозу морфина, чтобы успокоить. К 29 августа его состояние, похоже, несколько улучшилось: "Несколько дней назад пациента одели и позволили свободно передвигаться по отделению и [выходить] во дворик"; но вскоре наступил рецидив. Частые судороги - некоторые затрагивали только левую половину тела (что, по словам Мак-Намары, "указывает на поражение правого полушария" - имели место в ноябре, но к 15 декабря настало "заметное улучшение".
С этого времени записи в истории болезни становятся довольно нерегулярными - порой между ними проходит до шести месяцев. 29 мая 1894 г. его выпустили в вестибюль и на прогулочный дворик, пусть "временами [он был] очень беспокоен". К 5 декабря у Уинфилда начались частые судороги; полагали, что ему осталось жить всего несколько дней, но он оправился. К 10 мая 1985 г. его физическое состояние "сильно улучшилось с[о времени] последней записи", пускай "умственно он все сильнее впадал в слабоумие". Последующие полтора года не принесли больших перемен. 16 декабря 1896 г. у Уинфилда обнаружилась язва на пенисе, вероятно, от мастурбации (первичным признаком сифилиса являются похожие язвы, но Уинфилд давно миновал эту стадию). Весной 1898 г. его состояние стало заметно ухудшаться; в стуле появились слизь и кровь. К маю у него начались запоры, и ему каждые три дня требовалась клизма. 12 июля у него была температура 103®F при пульсе 106 ударов в минуту и повторяющиеся конвульсии. 18 июля "судроги сменяли одна другую", и на следующий день была констатирована его смерть.
Пережитое Сюзи Лавкрафта за эти мучительные пять лет - когда доктора не знали, как лечить болезнь Уинфилда, а периоды ложной надежды, когда пациент вроде бы шел на поправку, сменялись еще большей физической и психической деградацией, - можно только представить. Когда сама Сюзи в 1919 г. была помещена в больницу Батлера, ее врач, Ф. Дж. Фарнелл "обнаружил, что признаки расстройства проявлялись в течение пятнадцати лет; в целом, патология существовала не менее двадцати шести лет". Неслучайно, что начало "патологии" приходится на 1893 г.
Но что сам Лавкрафт знал - если вообще знал - о природе отцовской болезни? Ему было два года восемь месяцев, когда отец заболел, и семь лет одиннадцать месяцев, когда тот умер. Если в 2,5 года он уже декламировал вслух стихи, то должен был хотя бы понять, что произошло нечто необычное - иначе с чего бы им с матерью внезапно переезжать из Оберндейла к родне матери в Провиденс?
По упоминаниям Лавкрафта о болезни отца становится очевидно, что его умышленно держали в неведении о ее характере. Можно лишь гадать, знала ли сама Сюзи все обстоятельства. Первое известное упоминание Лавкрафтом об отцовской болезни мы находим в письме 1915 г.: "В 1893 г. мой отец из-за бессонницы и нервного перенапряжения был полностью разбит параличом, что уложило его в больницу на оставшиеся пять лет жизни. В сознание он с тех пор так и не приходил..." Вряд ли стоит говорить, что почти все в этом заявлении неверно. Когда Лавкрафт пишет о "параличе", он то ли повторяет чью-то сознательную ложь (т.е. что его отца парализовало), то ли делает неверный вывод с чьих-то слов или из истории болезни ("прогрессивный паралич"). Врачебные записи действительно подтверждают, что Уинфилд перерабатывал ("Несколько лет активно занимался бизнесом и последние два года очень усердно работал"), и Лавкрафту явно об этом сказали; а замечание, что Уинфилд не приходил в сознание, могло служить оправданием того, что его отца не посещали в больнице. И все же Лавкрафт должен был знать, что это не совсем правда: ведь он знал, что в больнице Батлера лечат не обычные, физические заболевания, но душевные болезни.
Вероятно, Лавкрафт мало что знал о болезни и смерти отца, но, полагаю, задавался вопросами. Навещал ли он хоть раз отца в больнице? Он ни разу недвусмысленно не говорил, что нет, но судя по фразе "я ни разу не был в больнице до 1924 г.", сам определенно верил (или уверял других?), что никогда этого не делал. Высказывалось предположение, что Лавкрафт все-таки посещал отца в больнице, но тому нет никаких документальных свидетельств. Видимо, это предположение основано на том, что дважды - 29 августа 1893 г. и 29 мая 1894 г. - Уинфилда выводили во "дворик" и на "прогулочный дворик"; но нет причин полагать, что трех- или четырехлетний Лавкрафт, или его мать, или кто-то еще, навещали его там.
Другой значимый, но равно неразрешимый вопрос ставит запись в истории болезни, что "в течение прошедшего года [пациент] проявлял неясные симптомы умственного расстройства - время от времени говорил и делал странные вещи". Эту информацию должен был предоставить врачам тот, кто сопровождал Уинфилда при приеме в больницу, будь то Сюзи или Уиппл Филлипс. Отсюда вопрос: осознавал ли сам Лавкрафт странности в поведении отца? Если они давали о себе знать хотя бы с апреля 1892 г., то должны были проявиться до времени пребывания у Гуини и восходить к дням жизни (предполагаемым) в Дорчестере. Если Уинфилд "очень усердно" работал последние два года (т.е. примерно с начала 1891 г.), был ли отпуск в Дадли летом 1892 г. способом дать ему столь нужный отдых? Остается лишь гадать...
Но, пожалуй, гораздо важнее всех этих вопросов - образ отца, что Лавкрафт сохранил в зрелом возрасте. Замечая, что "В Америке род Лавкрафтов прилагал некоторые усилия, дабы не стать гнусавыми янкесами", он пишет: