ка-спекулянта Доменико ди Бертоне; монну Антонию, вдову торговца скотом Джулиано Бонаккорси и мать Андреа, бывшего диакона из Санта-Кроче и бенефициария капеллы Сан-Маттео, а ныне приходского священника в Сан-Пьеро-ин-Витолини; и, наконец, монну Пиппу ди Превиконе.
Все они – друзья и подруги Антонио и его жены, монны Лючии, а Папино, Нанни и дон Пьеро – еще и соседи, как, впрочем, и Пьеро ди Доменико Камбини или кузнец Джусто ди Пьетро.
После крещения уставший старик Антонио возвращается домой. Однако он понимает, что осталось еще одно крайне важное дело. Негоже ведь, чтобы столь выдающееся событие, случившееся в семье, забылось, не оставив следа. И простейший способ предотвратить такое несчастье – записать.
Это Антонио знал всегда. С раннего детства его учили: того, что не запишешь, и не существует. Необходимо зафиксировать точку в потоке времени, отметить начало новой жизни в непрерывности прошлых и будущих существований. Запечатлеть мистическую встречу поколений.
Антонио открывает реестр, принадлежавший еще его отцу-нотариусу, серу Пьеро ди сер Гвидо. На протяжении многих лет он использовал последнюю, пустую страницу, чтобы вносить туда, словно в личную памятную книжку, заметки о рождении и крещении собственных детей: Пьеро, Джулиано, Виоланте и Франческо. В самом низу еще осталось немного места. Старик снова берет в руку перо, макает его в чернила и пишет: «1452 / Родился у меня внук от сера Пьеро, моего сына, 15 апреля, в субботу, в 3 часа ночи. Наречен Лионардо. Крещен отцом Пьеро ди Бартоломео да Винчи, Папино ди Нанни Банти, Мео ди Тонино, Пьеро Сычом, Нанни ди Венцо, Ариго ди Джованни Тедеско, монной Лизой ди Доменико ди Бреттоне, монной Антонией ди Джулиано, монной Николозой, вдовой Барны, монной Марией, дочерью Нанни ди Венцо, монной Пиппой ди Превиконе»[11]. «Наречен Лионардо». Странный выбор. В семье да Винчи так еще никогда и никого не называли.
Святой Леонард Ноблакский, лиможский отшельник, – святой, особо почитаемый в этих краях за помощь в двух одинаково сложных задачах: заключенным и рабам – освободиться от цепей, а женщинам – выносить трудную беременность. Красивое имя, заключающее в себе, как говорят, силу льва и жар пламени. Но в первую очередь это символ свободы.
Антонио может только гадать, будет ли малыш когда-нибудь носить фамилию да Винчи. Старик только за, но мальчик родился вне брака, и право на фамилию он получит только в том случае, если отец его узаконит, а Пьеро вполне способен этого не сделать. Впрочем, неважно. Отныне и навсегда ребенок будет зваться Леонардо ди сер Пьеро ди Антонио да Винчи: «внук мой от сера Пьеро, моего сына». Сойдет и так.
3Нотариусы и торговцы
Винчи, Флоренция, Барселона и Марокко, XIV–XV века
Название места рождения Леонардо, Винчи, совпадает с фамилией его семьи, да Винчи, в свою очередь произошедшей от родного городка. В какую эпоху? Вероятно, в тот момент, когда один из его предков, решившись круто изменить жизнь, оставил земледельческий край и перебрался в центр гражданской и политической жизни города-государства, что непрерывно наращивало мощь на протяжении всего XIII века: Флоренции.
Городок и замок Винчи, освободившись от феодального владычества графов Гвиди, связали свои судьбы со столицей еще в 1254 году и с тех пор, неизменно оставаясь верными партии гвельфов, наслаждались длительным периодом мира, наступившим во второй половине XIV века. В 1372 году власть от замкового кастеляна перешла в руки совета, состоящего из градоначальника-подеста, двух капитанов от партии гвельфов и тридцати советников.
Впрочем, к тому времени семейство да Винчи, хотя и сохранившее кое-какую недвижимость в городе и его окрестностях, уже перебралось во Флоренцию в надежде вступить в один из Старших цехов, самых влиятельных корпораций города: цех судей и нотариусов. Первым нотариусом в семье, работавшим примерно с 1330 по 1360 год, был сер Гвидо ди Микеле, которому удалось добиться полноценного обучения профессии и допуска в цех для обоих сыновей, Пьеро и Джованни. Сер Пьеро, получив нотариальную инвеституру от графа Гвидо ди Баттифолле, избирался на ключевые посты, включая и пост нотариуса Синьории, служил послом в Сассоферрато. Его карьера способствовала уверенному возвышению всего провинциального семейства в столице. До самой смерти в 1417 году сер Пьеро жил в богатом приходе Сан-Микеле-Бертельди квартала Санта-Мария-Новелла, по соседству со всей городской олигархией и всего в нескольких шагах от правительственных зданий.
Сер Джованни, начинавший вместе с братом во Флоренции, напротив, решил попытать счастья, эмигрировав в один из центров средиземноморского мира, Барселону, где располагалась богатая и многочисленная колония флорентийских купцов. Вместе с женой, Лоттьерой ди Франческо Беккануджи, он переехал в Каталонию, поселившись неподалеку от торговой галереи Льоджа-дель-Мар и строящегося грандиозного собора Санта-Мария-дель-Мар. Его сын Фрозино, получив гражданство, немедленно занялся перевозкой важнейших товаров, вроде тонкой шерсти и красителей, между Майоркой и Валенсией, в чем ему немало помогло тесное сотрудничество с компанией крупного торговца из Прато, Франческо ди Марко Датини.
Призрак несметных богатств и полной приключений заморской торговли оказался весьма притягателен. Вот и юный Антонио, сын сера Пьеро ди сер Гвидо, родившийся примерно в 1372 году, вместо того чтобы стать по примеру отца нотариусом, предпочел последовать за двоюродным братом Фрозино в Барселону.
Почти пятнадцать лет Антонио работал на кузена, уделяя особое внимание купле-продаже пряностей и сырья, необходимого для текстильной промышленности – сердца экономической мощи Флоренции и Тосканы. Бросая вызов опасностям, штормам и пиратам, он плавал из Барселоны и Валенсии на Майорку и в Марокко, путешествовал по караванным путям до Феса, столицы султаната, о чем отправлял из марокканских портов подробные коммерческие отчеты. А впоследствии обосновался в Барселоне, где вместе с Фрозино от имени короля Мартина I Гуманного взимал пошлины с флорентийских купцов.
В письмах кузену Фрозино упоминается также и имя его женщины, Виоланте. Но в какой-то момент Антонио неизвестно почему все бросил и вернулся в Тоскану. Один. И в возрасте за сорок, не имея ни имущества, ни профессии, не числясь в цехе, вынужден был начинать все сначала. Вторая жизнь, абсолютно новая и далеко не простая.
Вскоре после возвращения Антонио женился на Лючии, дочери нотариуса сера Пьеро ди Зосо из Бачерето, городка на восточном склоне Монт-Альбано, известного своими печами для обжига терракоты (одна из таких печей как раз и принадлежала новоявленному тестю). Некоторое время супруги едва сводили концы с концами во Флоренции, перебравшись за Арно, в бедный квартал Санто-Спирито, гонфалоне Драго, в документах навсегда оставшийся местом, к которому Антонио приписан как флорентийский гражданин.
В 1417 году, после смерти отца, сера Пьеро ди сер Гвидо, Антонио решил вернуться в Винчи и скромно заняться повседневными деревенскими делами: работать на земле, сдавая часть в аренду, продавать зерно и масло, улаживать споры, возводить новый дом или восстанавливать из руин древние сельскохозяйственные постройки.
Семья жила на небольшой доход от унаследованной по отцовской линии недвижимости: пары ферм в окрестностях Винчи, одна – в Костеречча-ди-Орбиньяно, в приходе Санта-Мария-аль-Пруно, другая – в Коломбайе, в приходе Санта-Кроче, пшеничного поля в местечке под названием Линари, у речки Стреда, и нескольких совсем крохотных наделов, разбросанных по всей округе; кроме того, имелись два участка под застройку: один в замке, другой в городе. Общий объем производства: 50 четвериков пшеницы, 26 с половиной бочек вина, два кувшина масла, 6 четвериков сорго. Не больно-то много.
Позже пошли дети. Много позже: Антонио уже было к шестидесяти, его жене – за тридцать.
Рождение 19 апреля 1426 года первенца, названного, в память об отце и предприимчивом кузене, Пьеро Фрозино, оказалось столь важным, а возможно, и нежданным, что Антонио, раскрыв старый нотариальный реестр сера Пьеро, сделал на последней, пустой странице этого толстого тома длинную заметку о рождении и крещении, с гордостью перечислив имена всех присутствовавших крестных.
Среди прочих есть здесь старый флорентийский друг и влиятельный сосед Кристофано ди Франческо Мазини, избиравшийся магистратом от квартала Санто-Спирито, а также юноша по имени Пьеро Сыч, двадцать пять лет спустя принявший участие в крещении Леонардо[12].
В следующий раз имя сына Пьеро возникает в кадастровой декларации 1427 года, где Антонио, несмотря на владение разнообразной недвижимостью, настаивает на том, что «не имеет никакой собственности», «ремесла» и даже «дома», поскольку семья его по-прежнему живет в «крестьянской лачуге», принадлежащей Антонио ди Лионардо ди Чекко, таким способом частично выплачивающего долги[13].
31 мая 1428 года Антонио, вновь открыв отцовский реестр, отметил рождение второго сына, Джулиано, который, впрочем, сразу же умер. Но следом за болью пришла и радость: рождение 31 мая 1432 года дочери, Виоланте Елены. А 14 июня 1436 года на последней странице старой нотариальной книги к Пьеро, Джулиано и Виоланте Антонио добавил имя четвертого и последнего сына, Франческо Гвидо[14].
С выросшей семьей Антонио понадобился и дом побольше, а именно тот, что фигурирует в кадастровой декларации 1433 года: в городской черте, почти в самом конце улицы, ведущей к замку (ныне – виа Рома), по правой стороне, этот дом «с небольшим огородом» граничит на севере с владениями Пьеро ди Доменико Камбини и Папино ди Нанни Банти, а на юге – с участком церкви Санта-Кроче.
Здесь семья провела все последующие десятилетия, здесь же, вероятно, жил первые годы и маленький Леонардо.