В 1912 году Юнг опубликовал революционную и сложную для понимания, ныне переработанную и переименованную книгу «Символы трансформации». Признавая руководящую роль инстинктов, как это делал Фрейд, и социализации, как это делал Альфред Адлер, Юнг также утверждал, что человеческое существо обладает символической жизнью, которая является осознанием того, что в нашей жизни действует поле невидимых энергий и что все мы являемся созданиями, состоящими из души, физической оболочки и ассоциативных связей. С формальной точки зрения книга представляет собой анализ текста, придуманного женщиной, которую Юнг никогда не встречал и о которой ему поведал его коллега. В ней Юнг исследует спонтанную психомифическую динамику души, создающей символы.
В своем активном воображении автор текста воплощает фигуру героя-любовника в образе вождя ацтеков. Размышляя об архетипическом образе героя, Юнг отмечает, что у каждого из нас есть врожденный сгусток энергии, задача которого – свергнуть темные силы, угрожающие нам, внешние или внутренние. Внешние угрозы – это государства и сильные мира сего, которые противостоят нам и порождают страх. Юнг пишет: «Дух зла – это страх, отрицание, противник, который преграждает дорогу к жизни, борющейся за вечное существование, и противится каждому великому деянию»[47]. Каждый из нас хорошо знает об этом, поскольку бо́льшая часть наших рефлексивных, шаблонных моделей поведения возникает из управления страхом или, скорее, из-за того, что страх управляет нами больше, чем какая-либо другая причина. И все же каждый из нас прекрасно помнит о стремлении стать в этой жизни самим собой, независимо от того, насколько глубоко похоронен этот импульс. Юнг продолжает: «Для героя страх – это вызов и задача, поскольку только смелость может вызволить из страха. И если не пойти на риск, то смысл жизни отчасти окажется под угрозой, а все будущее будет приговорено к безнадежному устареванию, к серой монотонности, озаряемой лишь светом вечно неуловимых блуждающих огней».
Каким бы пугающим ни был внешний мир, внутри нас есть гораздо более могущественная, более коварная сила, которая в равной степени может стать на пути того, что ищет через нас свое воплощение в мир. Эта сила купается в бессознательности, лености, которую Юнг называл нашим величайшим пороком. Говоря о герое, психиатр пишет: «Он всегда представляет своего злейшего врага перед собой, забывая о том, что тот скрывается в его сердце – смертоносное томление по той пропасти, которую он несет в самом себе, стремление потонуть в своем собственном источнике жизни». Признанная также нашими предками, «эта регрессивная тенденция с наидревнейших времен сталкивается с жесткой оппозицией в лице великих психотерапевтических систем, которые известны нам под именем религий, стремящихся создать автономное сознание, отучая человечество от детского сна». Юнг предполагает здесь, что ритуалы преемственности и доктринальная приверженность религии преобразуют человеческое либидо в формы действия, которые обеспечивают выживание племени и индивида, предотвращая таким образом возвращение к зависимостям и лени.
Жизнь дается не для того, чтобы служить нам – мы здесь для того, чтобы служить жизни.
В каждом из нас изо дня в день происходит эта титаническая борьба. Эго, балансирующее между страхом и апатией, можно легко запугать или усыпить до такой степени, что наша жизнь просто пройдет мимо нас. Испытывать страх – это не преступление, это свойственно человеку. Преступление – позволить страху управлять своей жизнью. Многие думают, что смелость является синонимом бесстрашия, но бесстрашными могут быть только психопаты или оторванные от реальности люди. Смелость заключается в том, чтобы встретиться лицом к лицу с огромным миром и его силами. Также не следует забывать о силе летаргии, особенно в обществе, подобном нашему, с легким доступом к усыпляющим химическим веществам, которые нас одурманивают, и фантазиям, которые погружают нас в сон. В конце концов мы живем в культуре, которая постоянно шепчет нам на ухо: «Если становится трудно, отправляйся за покупками».
Все мы смиренные носители искры жизни и проект индивидуации. Индивидуация означает не бессмысленное, нарциссическое поглощение собой, а скорее подчинение тому, что ищет свое воплощение в этом мире через нас.
Жизнь дается не для того, чтобы служить нам, – мы здесь для того, чтобы служить жизни. Это означает, что мы должны каждый день сталкиваться с внешними и внутренними препятствиями, страхом и апатией. Каждый из нас, без исключения.
Я живу в четырехэтажном кондоминиуме и каждое утро спускаюсь на лифте на шесть этажей вниз в подземный паркинг, где стоит моя машина. Пока лифт спускается, я говорю себе простые четыре слова. Вы можете позаимствовать их, если хотите, или придумать свою собственную мантру.
Заткнись.
Соберись.
Прояви себя.
Первый совет напоминает мне о том, что надо перестать ныть и жаловаться. Большинство из нас живут в условном достатке. У большинства есть еда на столе, крыша над головой и относительная личная безопасность. Так что переставайте жаловаться, просто заткнитесь. Второй совет подталкивает меня работать над тем, что достойно моих устремлений. Приготовься. Выполни домашнюю работу. И никаких оправданий, что ты не готов принять то, что приносит тебе каждый новый день.
Последний совет говорит мне о том, что все мы должны проявить себя, то есть просто сделать все возможное. Беритесь за дело. Никто не совершенен, никто никогда не сможет стать завершенным, никто еще не выходил из этой жизни живым. Просто проживите жизнь как можно лучше. Это все, о чем может просить нас каждый день жизни, это все, о чем просит нас история. Старайтесь время от времени прощать себя. Жизнь дана для того, чтобы служить ей. Все это – удивительная тайна, которой мы никогда не постигнем. И не верьте тем дуракам, которые уверяют вас в том, что им это удалось. Ясно только одно: мы здесь для того, чтобы проявить себя, отдать свое наилучшее «Я» этому огромному шару, неустанно вращающемуся в океане космоса.
Нас часто охватывает страх, успокаивающая сила прежних «историй», главной целью которых было управление тревогой и самозащита. Или, наоборот, наш путь – знакомые каждому опасения, что мы вдруг окажемся перед лицом неизвестности. Неудивительно, что мы склонны цепляться за то, что нам привычно, каким бы отупляющим оно ни было. Однако что-то внутри нас всегда знает, всегда протестует, всегда начинает отказывать в одобрении и поддержке, даже когда мы убеждаем себя в правильности наших старых внутренних разногласий и архаичных историй.
Сознание эго, которому поручено следить за тем, чтобы все это работало, трудится не покладая рук, лишь бы удовлетворить Партию Тревоги, требующей с задних рядов внутреннего парламента отмены нововведений и возвращения к старому порядку. Мятежная Партия Души агитирует параллельно за рост, обновление, риск и расширение, и достопочтенный министр Эго оказывается в ловушке невыполнимой миссии – сделать обе воющие стороны счастливыми. Неудивительно, что это шаткое правительство каждую ночь свергают тревожные сны, наполненные повстанцами и партизанами, поднимающими восстание тут и там. Неудивительно, что многие отказываются от этой борьбы за личный авторитет, передавая право на определения ценностей традициям, внешним силам, другим людям, думая, что так будет легче ужиться и приспособиться. Если уговорить своих внутренних повстанцев на сотрудничество, то все получится. Но каждую ночь они снова восстают и начинают свои набеги. И недалек тот час, когда они пойдут на Капитолий.
Так как же нам найти свой путь, сделать правильный выбор? Иногда мы просто не можем этого сделать, и нам приходится жить в напряжении очень долго, пока что-то неожиданное не проявится изнутри. Как пишет Юнг:
«Вы можете осознать, что встали на верный путь, только тогда, когда конфликты долга, кажется, разрешились сами собой, и вы стали невольной жертвой решения, принятого без участия вашего ума или вопреки сердцу. В этом мы можем видеть сверхъестественную силу «Я», которую едва ли можно испытать каким-либо другим способом. И по этой причине опыт переживания «Я» всегда является поражением эго»[48].
Другими словами, окончательные решения в нашей жизни принимаются некой высшей инстанцией. Предназначение эго сводится к управлению нашей повседневной жизнью. Но когда сознание эго резонирует с волей «Я», возникает глубокое ощущение правильности, умиротворенности согласия, которое рождается из целостности, а не противоборства воюющих друг с другом партий.
Мы создатели смысла
О нашем стремлении к надежному плану, надежному путеводителю по сложным жизненным выборам Жан-Поль Сартр говорил: «Нет проложенной тропы, ведущей человека к его спасению, он должен постоянно изобретать свой собственный путь. Но, чтобы изобрести его, он должен быть свободен и ответственен, без каких-либо оправданий и надежд»[49]. Вполне естественно, что мы все хотели бы иметь план: четкие инструкции, великих учителей и коллективное одобрение. Конечно, мы можем учиться на примере других и на примере литературы, как мы учились у брата Гамлета. Но следовать чужому примеру, каким бы правильным он ни выглядел, значит, идти чужим путем, а не своим. Мы можем думать, что нам нечего привнести в этот мир, что нам нечего добавить к этой великой мозаике, но именно так мы подрываем наше стремление к раскрытию собственной личности. Думаю, читатель еще помнит утверждение Юнга о том, что иногда человек просто должен остаться «один, если он хочет узнать, что поддерживает его, когда он больше не может поддерживать сам себя». И самый важный вывод: «Только переживание этого опыта может подарить нам нерушимую основу»[50]