3 июня
Эрнст впервые принял и полностью записал информацию ТАСС. Узнали, что французский ученый Шарль Папэн поместил в газете «Юманите» восторженную статью: «Достигнутые советской экспедицией на Северный полюс результаты являются неоспоримым свидетельством в пользу того строя, который осмелился поставить перед собой такие задачи и выполняет их».
Ширшов и Федоров видели чистика[4]. Все находящиеся на льдине корреспонденты (а их великое множество!) поторопились сообщить своим редакциям об этом событии: «Птицы на Северном полюсе!»…
4 июня
Коротковолновики-радиолюбители атакуют Эрнста запросами: каждому хочется первым установить радиосвязь с полюсом.
Продолжают поступать приветствия и поздравления. Их очень много! Как жаль, что не можем ответить каждому: у нас только одна тоненькая, правда очень прочная, линия радиосвязи, но, к сожалению, одна! Просто удивительно, как Теодорыч и Сима проворачивают такую массу радиограмм. Сегодня они приняли напечатанный в газетах текст приветствия генерального секретаря ЦК ВЛКСМ Косарева:
«Блестящее достижение, блестящая победа!.. Только большевики смогли завоевать полюс. Безграничная любовь к родине, большевистская закалка и выдержка направляли и руководили отважными исследователями, В помощь людям дана великолепная техника. Советские самолеты и моторы, изготовленные на советских заводах Советскими инженерами и рабочими, еще раз показали свои превосходные качества.
Среди участников экспедиции много молодежи. Это — та молодежь, которую воспитала наша партия, воспитал ленинский комсомол. Она не знает преград на своем пути. Примером мужества, героизма, выносливости служит для многомиллионной массы молодежи нашей страны новая блестящей победа советских летчиков-полярников».
Сразу вспомнились недавнее встречи с Александром Васильевичем, или попросту Саней Косаревым, талантливым вожаком советской молодежи. Мне не раз приходилось обращаться к нему, когда требовалась помощь молодежи. И молодежь всегда выручала. А Саша Косарев встречал меня довольной улыбкой и весело говорил:
— Ну вот, Дмитрич, сам видишь, все идет по плану. А ты волновался! Комсомол никогда не подведет. Помни, комсомольцы — твои шефы…
И на протяжении всего времени подготовки экспедиции мы реально чувствовали великую силу комсомольского шефства и твердость слова первого комсомольца страны Саши Косарева.
В нашем маленьком коллективе, остающемся жить на льдине, один комсомолец — Женя Федоров. Его атакует по радио «Комсомольская правда», просит каждый день давать корреспонденцию. Но Женя так занят, что ему некогда даже присесть отдохнуть. Вот и сейчас он делает гравитационные наблюдения. Петрович пробовал у трещины самодельную лебедку, устроенную из деревянного барабана, укрепленного на мачте. Гидробиолог Богоров прислал Петровичу радиограмму с поздравлениями и пожеланиями полного успеха в научной работе.
Дел у нас по горло!
5 июня
Наконец прилетел Илья Павлович Мазурук. Теперь все в сборе. Разгружается последнее имущество нашей станции.
Приятель Эрнста — радист, работающий на репсовом пароходе в Каспийском море, — телеграфирует, что хочет связаться с Северным полюсом по радио. Бедный Эрнст! На всех его наверняка не хватит!..
Женя получил радиограмму от своей славной жены, что его маленького сына ввиду большого сходства с отцом назвали тоже Евгением.
Все население нашей льдины собралось сегодня в два часа на торжественный митинг. Отто Юльевич официально объявил об открытии новой полярной станции «Северный полюс» на дрейфующих льдах, а я как начальник станции торжественно поднял над льдиной государственный флаг Советского Союза. Воздух огласился впервые на полюсе громким салютом из ружей и пистолетов. Этот митинг был одновременно и прощальным. Работа сделана, станция организована, значит, теперь можно в улетать
С теплой и проникновенной речью выступил перед от летом Шмидт:
«Сегодня мы прощаемся с полюсом, — сказал Отто Юльевич, — прощаемся тепло, ибо полюс оказался для нас не страшным, а гостеприимным, родным, словно он веками ждал, чтобы стать советским, словно он нагнел своих настоящих хозяев.
Мы улетаем. Четверо наших товарищей остаются на полюсе. Мы уверены, что они высоко будут держать знамя, которое мы им сейчас вручаем. Мы уверены, что их работа в истории мировой науки никогда не потеряется, а в истории нашей страны будет страницей большевистских побед.
Мы не победили бы, если бы наша Коммунистическая партия не воспитала в нас преданность, стойкость и уверенность, не победили бы, не будь у нас такого спаянного коллектива, где осуществилось подлинное единство умственного и физического труда…»
Мы слушали эти прощальные слева, с трудом сдерживая волнение. Потом раздалась команда Водопьянова: «По самолетам!» Наступила минута расставания. Мы крепко обнялись и расцеловались с улетающими.
В три часа сорок минут все улетели на Рудольф. Мы остались одни, вчетвером, и смотрели, как все четыре корабля в течение десяти минут поднялись в воздух и уходили от нас на юг… Счастливого вам пути, дорогие друзья!
Легли спать с мыслями о наших хороших товарищах, летящих в родные, теплые края, домой.
Кто-то пошутил, что теперь наши продовольственные запасы вне опасности, а то была угроза, как бы их не съели наши товарищи за время пребывания на полюсе… Но никто не поддержал этой шутки. Было немного грустно проститься с друзьями, к которым мы так привыкли за долгие месяцы подготовки к воздушному рейсу на полюс.
Вечером Петрович опустил трос с грузом для измерения глубины океана. Глубина — четыре тысячи двести девяносто метров. Петя взял пробу грунта; оказался зеленовато-серый тонкий ил.
Наелись ухи, которую я сварил. Братки ели и немного косились: рыба была с ощутительным запашком; даже перец не отбил запаха.
7 июня
Наши координаты — 88 градусов 54 минуты северной широты и 20 градусов западной долготы. Встали поздно. В двенадцать часов дня мы с Петровичем начали делать глубоководную станцию на три с половиной тысячи метров. Женя устраивал магнитную палатку и вечером сделал первое магнитное наблюдение. Объем научной работы все увеличивается.
Наш песик Веселый нынче не оправдывает своей клички. Он поджал хвост и понуро бродит по льдине. Изредка останавливается и смотрит по сторонам. Веселый не хочет есть. Он не глядит даже на колбасу, которую я ему поднес к самому носу. Нам понятно, что пес тоскует: вчера еще здесь было так много людей, а теперь льдина опустела. Мне стало жаль собаку: я приласкал Веселого и шепнул ему: «Веселок, ты наш дружок! С нами не пропадешь».
9 июня
Получили радиограмму с Рудольфа от Шмидта о том, что все самолеты в сборе и скоро направляются в Москву. Счастливый путь вам, дорогие наши друзья!..
Кренкель ремонтировал аккумуляторы.
Ходили на лыжах осматривать наше ледяное поле. Потом собрались к обеду. За едой вспоминали, как провожали своих товарищей, улетевших на юг. Добрым словом вспомянули Илью Мазурука: он оставил нам прекрасную паяльную лампу, которая выручает при хозяйственных работах. Женя рассказал, что при отлете Мазурука Веселый все порывался вскочить в самолет. Пса насилу отогнали. Эх, видно, неохота Веселому жить на полюсе!
10 июня
Долгожданный день хорошей тихой погоды! Можно было начать оборудование наших запасных баз. Все встали пораньше. Федоров приготовил завтрак: яичницу с салом и чай. «Заправились» хорошо. Завтракая, говорили о Москве, о наших близких, родных, друзьях. Как они заботятся о нас! Это чувствуется в каждом слове любой телеграммы с Родины.
Мы распределили наш груз в трех пунктах. Это сделано с таким расчетом: если льды разойдутся и одна база утонет или ее раздавит при сжатии, то с двумя другими мы сможем спокойно прожить.
Чтобы не срывать научных работ Петра Петровича и Жени, я сам занялся «раскопками»: разгреб снег у первой партии груза, откопал доски, положил их на нарту и привез к палатке. Потом взял вторую нарту и начал возить продовольствие. Брал сразу четыре резиновых бидона по сорок четыре килограмма каждый.
Мы намерены прожить на дрейфующей льдине долгие месяцы. Нам очень важно содержать свое хозяйство в полном порядке, налаживать домашний быт.
Эрнст осматривал и заливал аккумуляторы, а как только освободился, пришел ко мне.
— Давай я тебе помогу, — сказал он.
Мы с ним стали возить керосин. Позже подошли Федоров и Ширшов — наша работа пошла еще дружнее. Уже две базы были подобраны, мы готовили третью. Кренкель подпел стряпать обед.
Убедились, что на нарте вчетвером можно свезти за один прием пятьсот килограммов груза. Правда, при такой нагрузке глаза на лоб лезут.
Одежду, продовольствие, керосин распределили удачно. Теперь нам не страшно, если даже одна база утонет, не пропадем!
В пять часов вечера Кренкель закричал:
— Обед готов!
В это время мы занимались устройством около жилой: палатки четвертой (основной) базы на «текущие расходы».
Сели обедать. После трудов все ели с большим аппетитом. Разрешили себе даже выпить по маленькой «лампадке» коньяку. Пообедав, легли на час отдохнуть, оставив Федорова дежурить. Женя, конечно, не терял времени и на дежурстве обрабатывал материалы своих наблюдений. Немного отдохнув, снова продолжали работать.
Прибыло важное распоряжение из Москвы:
«Обслужить сводками погоды и радиосвязью перелет Чкалова через Северный полюс в Америку».
Великое дело задумали наши летчики! Интересно знать: кто кроме Валерия Павловича в экипаже этого самолета? Наверное, он берет с собой таких же крепких, толковых, преданных и знающих дело ребят, как он сам. Думаю, что у него прежний экипаж. В прошлом году Чкалов с Байдуковым и Беляковым пролетели без посадки больше девяти тысяч километров, прошли почти через всю советскую Арктику. Они были над Землей Франца-Иосифа, над Северной Землей, над Якутией. Правительство наградило их за этот перелет званием Героя Советского Союза.