Из-за поступившей им анонимки? Да не смешите мои копыта, как говаривал один мой старый приятель там. Сколько им таких анонимок приходит, да и…
Нееет. Подобную активность чиновники развили бы в двух случаях, как мне видится.
Во-первых, банально получив за это денег. Вариант распространенный и вполне рабочий. Но только кто будет платить живые деньги за то, чтобы насолить Злате? Никто не будет.
Во-вторых, кто-то из «уважаемых людей» их об этом попросил (не тех, которые сейчас перед моим ликом, естественно, их начальство). И, в таком случае, работница прокуратуры — главный подозреваемый
Или же…это такие «предвыборные процессы».
Могут ли те, кто борются с папашкой на электоральном поприще, устроить подобного рода «наезд» опеки на его тяжело больного ребенка и таким образом попытаться заставить его снять свою кандидатуру или что-то вроде того? Если есть такое желание, деньги и связи, то не исключено, конечно, но…
Но, те кто в курсе того, что Злата его дочь (не знаю, на сколько сам он афиширует данный факт, но, думаю не слишком сильно), знают, скорее всего, и то, что отец со своей дочерью не общается и никак не участвует в ее жизни (узнать подобное несложно, мне кажется). Так что давление на папашку с этой стороны обречено на провал. А с другой стороны…разве брошенный ребенок добавит ему голосов…?
— А где мама девочки? — обратился Василий, взглянув на часы, — Уже довольно поздно…
И прежде чем я успел сказать, мол, мама моя уже давненько взрослая женщина и ей совершенно необязательно отчитываться перед кем бы то ни было о том: как, где и с кем она будет проводить свой вечер, ответила бабуля…
— Дочь в заграничной командировке, вернется завтра
Вот про командировку бабуле стоило бы промолчать! Не нужно давать им лишних сведений. Явно волнуется бабушка…
— Ах вот оно как…! — этот Вася аж расцвел весь, услышав слова бабули про командировку матушки, — А на вашу доверенность я могу взглянуть?
Этот самый Невзоров Василий Васильевич однозначно лицо заинтересованное. Это без вариантов. На это я готов поставить рубль.
Повисло неловкое молчание.
— У вас же есть доверенность от дочери на ребенка? — вновь задал вопрос он, когда молчание затянулось
Эти личности используют любой повод, чтобы докопаться (этот товарищ Невзоров так точно, прицепился, как банный лист к заднице). Впрочем, чему я удивляюсь? Они же, наверняка, специально за этим и пришли…
— Нет, доверенность на Злату мне дочь не выписывала, — облизнув сухие губы ответила бабуля
— Анна Леонидовна! — в театральном жесте развел руками Василий из «опеки», — Вы же сами работник образования и обязаны знать, что на время отсутствия вашей дочери, то есть законного опекуна Златы, у вас обязана быть в наличии подобная доверенность! Почему вы не озаботились этим? Насколько нам известно, Злата только-только выписалась из больницы, в которой провела аж целый месяц… Что вы будете делать, если ей вновь потребуется медицинская помощь? Как быть в таком случае…?
Бабуля присела на диван, и ее цвет лица мне совсем не понравился.
— Бабуль, ты как себя чувствуешь? Может «скорую» вызвать? — спросил я, присев рядышком и беря ее ладонь в свои
— Нормально, нормально…, — ответила та, — принеси-ка с кухни мое лекарство, пожалуйста
— Нитроглицерин? — уточнил я, ибо пузырек с ним видел на кухонном столе
— Да, его…, — кивнула она
— Секунду, — ответил я и умчался на кухню
Где-то минутку спустя, когда бабуля рассосала таблетку.
— Тебе лучше, бабуль? — спросил я
Мне вспомнилась мать соседа, из той жизни, которую довели до инфаркта и могилы такие же вот чиновники «опеки». И меня затрясло от злости. Та история не должна повториться здесь. Нельзя такого допустить!
— Лучше, — ответила та
— Приляг, полежи, а я пока провожу наших гостей, — сказал я
— Злат, мы не закончили, — вновь подал голос этот Вася, — нам еще надо…
— Вы уже закончили! — перебил я, — Спасибо, что пришли и все такое прочее. Пойдемте, я вас провожу
Встав с дивана, я подошел к комнатной двери, открыл ее и приглашающе посмотрел на визитеров.
Мужик из «опеки» не моргая уставился на меня. Я на него. И сценка эта была словно из какого-то «вестерна». Нам не хватало лишь револьверов…
Я перевел взор на подругу, которая, как я и просил, также вела запись происходящего на свой телефон, стоя у окна, рядом с телевизором. Стёша выглядела растерянной, подавленной и напуганной. Впрочем, чего удивительного? Она — обычный «домашний» подросток, не привыкшая спорить со взрослыми, особенно если те из милиции и прочих органов. Улыбнулся ей, мол, все хорошо. Как говорится, от улыбки станет всем светлей…
Стёша неуверенно улыбнулась в ответ.
— Так, ладно, раз хозяева против, то…, — сказал участковый и первым проследовал в коридор
Обе женщины, милиционер и чиновница «опеки», также спокойно пошли на выход, а вот мужик, играя желваками, и не сводя с меня взора, стоял на месте. У меня аж холодок по спине пробежал. Его в квартиру я точно больше не пущу. Мало ли, что в его голову взбредет… Одного долбанутого «маминого друга» было вполне достаточно.
— Вам нужно отдельное приглашение? — поинтересовался у него я
Василий, ни слова не говоря, пошел в указанном направлении.
В прихожей.
— Василь Василич, вы ведь нарочно устроили все это шоу с доверенностью, чтобы надавить на мою бабушку? Или же вы просто не в курсе того, что экстренную помощь мне окажут в любом случае, разве нет? — поинтересовался я у того, когда «гости» уже надевали обувь, — А для всего того остального, что требует письменного согласия со стороны опекуна, у меня есть папа, знаете ли.
— Но ты то, Злат, проживаешь не с папой, а с мамой и бабушкой, — вместо него, все также негромко, ответила мне Вика, — и на сегодняшний день, твоим законным опекуном здесь является мама, отсутствующая в данный момент. А это значит, что несовершеннолетняя, в твоем лице, проживает без опекуна. С точки зрения закона — подобное недопустимо
— Знаете что, уважаемая, а вы уверены, что в обязанности этого человек, — я кивнул на Васяню, — входит доведение до инфаркта пожилых родственников ваших подопечных? С чего это гражданин Невзоров в таком тоне и ключе вздумал общаться с пожилым человеком? По-моему, моя бабушка не просила его поучать себя…
Вася отвернулся, так что мне не было видно выражение его лица, но…
— А тебе не кажется, что ты сама себе противоречишь, Злат. Говоришь о том, что со старшими людьми нужно общаться вежливо, а сама хамишь нам. М? — поинтересовалась милиционер
— Видите ли в чем дело, Лариса Алексеевна, — ответил я, глядя в глаза милицейской даме, — бабушка моя, равно как и я — гражданка России, а вы…
Я обвел взглядом собравшихся в прихожей чиновников и милиционеров.
— …вы государственные служащие! Государство делегировало вам прав больше, чем рядовому гражданину, но и обязанностей на вас возложено также больше. В том числе, обязанность уважать граждан. По-моему, если я ничего не путаю, это записано в вашем же законе «О милиции». А вот у меня, как у рядовой гражданки, обязанности уважать вас — нет! И исходя из всего того, что я сегодня увидела в исполнении большинства из вас…
Я скривил физиономию.
— … имею в виду хамство отдельных лиц, присутствующих здесь, по отношению к моей бабушке, моим соседям, запугивание лично меня, и кстати, утром вы почему-то этого не пресекли, Михал Палыч, хотя должны были…, — я перевел взгляд на участкового, а после, продолжил, — …я вас не уважаю. Не нравится вам подобное мое отношение? Отлично! Пишите заявление «по собственному желанию», вешайте китель на гвоздь и все! Можете быть свободны! И даже не уважать ни меня, ни мою бабулю, ни всех прочих, а пока что, пока вы госслужащие, извольте вести себя конвенционально!
На некоторое время в прихожей и в коридоре установилась полнейшая тишина. Милицейская дама ущипнула себя за щеку, а Стёша, стоящая позади, наблюдала за происходящим — открыв рот.
В коридоре, рядом с прихожей (в самой же прихожей народу было битком), материализовалась бабуля, заметив которую, милицейский капитан, начала жаловаться:
— Алла Леонидовна! Поздравляю вас!
— С чем? — мрачно поинтересовалась бабуля, у которой явно разболелась голова
— С тем, что вы, работник сферы образования, воспитали такую потрясающую хамку, каковую за все годы работы с трудными детьми, а работаю я с ними уже довольно долго, мне встречать еще не доводилось!
— Прекратите! — поморщилась бабуля, — Злата — девочка хорошая, просто она перенервничала сегодня…
— Знаете, — перебил бабулю типчик из «опеки», чья физиономия пошла шикарными красными пятнами, — я, вообще-то, категорический противник того, чтобы детей воспитывали с помощью ремня и розог, но в случае с вашей внучкой — это, пожалуй, единственный метод воспитать из нее достойную гражданку… Вы только послушайте, как она позволяет себе разговаривать со взрослыми людьми! С государственными служащими, к тому же…
Он на несколько мгновений замолчал, переводя дух, а затем, продолжил:
— Значит так, Алла Леонидовна, раз уж вы отказываетесь в добровольном порядке и в полном объеме ознакомить нас с жилищными и прочими условиями жизни ребенка, то…
— А мы не отказываемся, — перебил того я, — пусть работники вашей службы приходят в другой день, а сегодня, как вы сами можете видеть, моей бабушке нездоровится, вашими же стараниями, кстати
Мужик покраснел просто донельзя. Я бы ни разу не удивился, случись у него сейчас гипертонический криз. Или приступ неконтролируемой агрессии.
— Не перебивай меня, пожалуйста…, — наконец, смог выдавить из себя он
Эго этого «маленького человека» с огромным трудом переносило подобное к себе отношение со стороны девочки-подростка.