Но будет намного лучше, если она окажется уволенной, а я к этому вообще никакого отношения иметь не буду (по крайней мере, на первый взгляд, да и на второй тоже). Как там у Сунь-цзы? Сто раз сразиться и сто раз победить — это не лучшее. Лучшее — победить, не сражаясь самому. А с меня хватит и «школьных сражений» с учителями, коль уж многие из них мою Злату терпеть не могут.
— Злата отчасти права, я знакома с ее матерью, и она мне крайне неприятна как человек. Однако к самой девочке у меня никакой личной неприязни нет. — состроив на физиономии надменное выражение, заявила эта пожилая женщина.
В этот момент прозвенел звонок, возвещающий о начале третьего урока.
— Злат, давай-ка иди на урок, у тебя сейчас «химия», а если ты понадобишься мне, я тебя вызову. — велел директор, и, подводя черту под разговором, добавил. — На четвертом уроке торжественно вручим тебе грамоту. Ты умничка, школа тобой гордится! Алефтина Викторовна, вы тоже можете вернуться к своим текущим обязанностям.
Я и школьный психолог молча покинули кабинет, а вот социальный педагог осталась на разговор. И, возможно, не самый для нее приятный.
Глава 78
Выйдя из секретарского «предбанника», у меня вдруг появилось ощущение того, что все, «баста карапузики, кончилися танцы!», в том смысле, что мой, так сказать, отпуск, в котором я позволил себе пребывать, вернувшись сюда, в свой старый-новый углеродный «каркас», подошел к своему завершению.
Однако никакого расстройства по этому поводу я не почувствовал. Все мои теперешние печали — мелочи, которые я преодолею, ведь главное — жажда к жизни, к действию, переполняет меня вновь, уничтожив на корню всякую апатию.
Оказавшись на лестничной клетке, я вспомнил о том, что, вообще-то, моего звонка дожидается маман. Небось, места себе не находит, ибо «веселенькая история», учиненная ею в прошлом, в бытность еще школьницей, внезапно вылезла в настоящем, причем даже не в ее настоящем, а у ее родной дочери. В моем.
Остановившись на пролете, прислушался. Рядом никого, тишина, если не считать приглушенного гула, доносящегося с этажей, из классных комнат.
«Набрал» маман. Долго ее ответа ожидать не пришлось, и буквально на втором «гудке» из динамика донесся ее голос.
— Злат, чего так долго⁈
— Тише, мам! — несмотря на то, что «громкую связь» включать не стал, не удивлюсь, если ее голос разнесся по всей лестнице. — Тут у нас много всего веселого и интересного приключилось…
— Злат! — перебила меня она, ибо даже через динамик я почувствовал то, как по ее спине пробежал холодок после моего: «веселого и интересного».
— Все, и правда, нормалек. Я тебе потом расскажу, а то сейчас у меня уже урок начался, идти надо, иначе «добрые люди» на «передержку» отправить могут. В общем, наш социальный педагог и по совместительству мать твоей бывшей…э-э-э…одноклассницы…
Не видя лица матери, я прямо-таки почувствовал то, как на «той стороне» она покраснела, словно спелая помидорка.
— … ту тему поднимать во всеуслышание совершенно не желает…
— А ты-ы ей, что, пре-едложила по-однять во всеуслышание ту…тему⁈ — маман аж заикаться начала. — Злата!
— Тише! — мне даже пришлось чуть отнести аппарат от уха. — Мы сейчас были у директора, и там я сказала, для Юрия Николаевича, в основном, что мне известно про конфликт, случившийся между ней и нашей семьей в общем, а также про то, из-за чего он начался.
Маман издала нечто, напоминающее протяжный стон. Уверен, что ей сейчас очень хочется провалиться сквозь землю (окажись на ее месте я, и мне бы этого точно хотелось!), ибо разговаривать с родной дочерью о подобном…
«Злат, блин, вот честно, ты примерно последний человек на свете, с которым я бы хотела обсуждать подобное»… — вспомнились ее слова, сказанные на парковке перед магазином.
Думаю, что она бы так не переживала (скорее всего, не переживала бы вовсе), если бы о случившемся много лет назад «романтическом приключении» узнали все на свете…но лишь бы только не я!
«Злат, а кто такая Забава? Ты звала ее во сне…». — эти слова родительницы, учитывая «некоторые моменты», простыми мне более уже не кажутся.
Уверен, если бы она не услышала из моих уст слова о Забаве, сказанные во сне, то и я бы никогда не услышал об этой ее…бывшей однокласснице. От нее самой, по крайней мере. Маман тогда хотела не только того, чтобы я не пугал своими шутками бабушку. Она и сама перепугалась до чертиков, вспомнив о том, как (много лет назад) самолично побывала на «сеансе всеобщего обожания» из-за романтической привязанности к другой девице.
— Слушай, а эта твоя одноклассница, случайно, не школьным учителем вкалывает? — поднимаясь по лестнице, спросил я, ибо был практически уверен, что маман знает.
— А откуда ты знаешь, что она работает в школе? — все тем же безжизненным тоном поинтересовалась родительница, своим вопросом подтвердив мою догадку.
— Ее мать как-то уж чересчур резко отреагировала на мое предложение рассказать о причинах конфликта вслух, вот поэтому-то я и подумала, что она опасается того, что родную дочь…
— Злат! — я был перебит вновь, и при этом голос маман стал иным, серьезным. — Очень тебя прошу, не устраивай, пожалуйста, публичного шоу, как ты любишь это делать, а то Дашку…мою одноклассницу…с работы попрут!
Значит, несмотря на прошедшие годы и то, что эта Даша не оценила, мягко говоря, признания маман (с ее слов, по крайней мере, а что там было на самом деле — бог его знает, родительница не обязана рассказывать мне всей правды), из-за чего приключился скандал, она все еще испытывает к своей бывшей однокласснице определенные чувства. Не влюбленность, скорее всего, как это было в юности, ибо там «играли» подростковые гормоны, но и не безразличие.
— Мам, конкретно мне до этой твоей Даши никакого дела нет, но, думаешь, я бы стала тебя так «ославлять» на весь свет? — поинтересовался я, а затем продолжил. — Давай более не будем поднимать эту тему. Она…тема эта…принадлежит только тебе. А что же до Илоны Васильевны…старушенция теперь всего лишь один из моих недоброжелателей, связанных с «опекой». Ну и что, разве мало у меня их? Мне тут, кстати, грамоту вручили. «За неравнодушие и человечность».
— А-а-а…по какому такому поводу? — маман с трудом переключилась на другую тему.
— Да там…потом, в общем, расскажу. Я что сказать-то хотела…в школу, на вручение, заявился мой уважаемый отец…
— Толик, что ли⁈ — перебила маман.
— А что, существуют варианты? — пошутил я.
— Злата!!!
Маман явственно разозлилась и на шутку, и на то, что «бывший» вновь отсвечивает в жизни ее дочери, однако на «той стороне» вдруг началась какая-то движуха, а затем…
— Все, Злат, работа, не могу пока говорить, до вечера!
…повесила трубку.
Вот так! Пусть лучше целый день ходит злой из-за папаши, чем «прибитой» из-за воспоминаний о бывшей однокласснице, ее матери и всем прочим, что с ними связано.
Убрав телефон в рюкзак, потопал на урок.
Позже. Перемена между третьим уроком и четвертым.
— Окей, отметил тебя, Злат. — заявил Юлиан, забрав у меня деньги и сделав пометку в своем телефоне, после чего громко, так чтобы слышали все, присутствующие в классной комнате, спросил. — Осталось три места в автобусе в «Парк птиц» на завтра, кто-нибудь еще хочет поехать? Можно позвать друзей или подруг, главное, чтобы они школьниками были!
Можно позвать друзей или подруг… — подумал я.
Вообще-то, меня начали одолевать определенные сомнения насчет того, а стоит ли в принципе ехать на эту экскурсию. Наверняка ведь по закону подлости именно там мне и начнут устраивать всякую фигню, типа мстить за «классную», Листьеву и прочее. Особенно, учитывая, что с нами едет еще и десятый «Г».
«У Кати здесь много друзей среди старшеклассников, и так просто они тебя в покое точно не оставят! Будь аккуратна, пожалуйста, они, скорее всего, захотят „разобраться“ с тобой!». — вспомнились слова Милы.
Еще вчера мне было бы наплевать на вероятность подобной неприятности, но теперь…
— Только не влипай больше ни во что! — вслух процитировал я зампрефекта.
— А? — обернулся ко мне Юлиан.
— Не, это я так. — я помахал ладошкой. — Слушай…я ведь могу пригласить друга, который учится не в нашей школе?
Во-первых, моя Златка и сама очень даже не против еще разок пересечься с Серегой. А во-вторых, хотя мне, чья душа имеет не хилый опыт пребывания в шкуре «прекрасного юноши», осознавать подобное не слишком-то приятно, но с Серегой наверняка будет безопасно. Вряд ли кто-нибудь из школьников начнет устраивать мне разные пакости, когда и если Серега рядом будет. Пацаны так точно не станут…
— Я же сказал, главное — чтобы школьником был, а из какой школы — пофиг. — ответил староста, поправив рукой волосы, мне же от этого его движения захотелось закатить глаза.
— Тогда забронируй ненадолго еще одно местечко для меня, пожалуйста. — произнес я, заметив, что кое-кто из класса вроде бы тоже не прочь пригласить кого-то из знакомых, а затем достал телефон и принялся строчить Сереге сообщение, поинтересовавшись, желает ли он завтра смотаться со мной на экскурсию.
Серега, ответивший практически моментально, оказался очень даже за!
Достав из кошелька еще 1300 рублей, я подошел к парте старосты.
— Юлиан, я еще одно место выкупаю. — произнес я, отдавая деньги, а затем назвал фамилию и имя своего приятеля.
— Только скажи ему, чтобы карточку учащегося взял с собой…и это… — староста, понизив голос до шепота, как-то странно на меня посмотрел. — Злат, слушай, а он — твой парень, да?
Услышав вопрос, я в очередной уже раз опечалился тем фактом, что моя так называемая душа нашла в другом мире свое временное пристанище в теле мужского пола…
— А-а-а, блин! Юлиан, не суй свой нос в чужой вопрос! — смутившись донельзя, довольно резко ответил ему, после чего развернулся и практически бегом отправился к своей парте.