Другая же, отстегнув свой электросамокат от парковочного места, укатила вглубь четырнадцатого микрорайона (странно, но обе эти девицы, прежде чем разойтись по домам, не сочли нужным сказать друг дружке даже дежурного «пока»).
- Толины юристы звонили, сообщили, что сейчас уже подъедут. – сказала бабушка, присаживаясь рядом. – Светку, стало быть, помнишь?
- Уху. – издал я звук согласия. – Помню.
Уточнять тот факт, что кроме имени никаких иных воспоминаний об этой девице у меня нет, по крайней мере пока, я не стал.
- Ну, вот и хорошо, что помнишь, Злат. Встретишь ее где-нибудь без меня, уши-то особо не развешивай, да и вообще…лучше с ней не общайся. - наклонившись к моему уху, прошептала бабушка.
- Это еще почему? – натурально удивился я. – Что с ней не так?
- Помнишь, Злат, я тебе рассказывала, что в «художке»…не все мной довольны, так сказать? – поинтересовалась бабушка.
- Да, помню, было такое. Она одна из таких недовольных? - поинтересовался я, посмотрев в сторону, куда ушла Света, которую от моего взора уже скрыли каштаны. - Вроде бы вежливая….
- У меня давний конфликт с ее мамой. Вернее, это она со мной конфликтует. – с явным неудовольствием в голосе, цыкнув, ответила бабушка. – А раз с мамой, то и с дочкой, разумеется…
- Почему? – спросил я.
- Считает, что ее Света крайне талантливая девочка, и вообще пуп земли, а я мешаю ее таланту раскрыться в полной мере или даже нарочно хочу загубить... – пожала плечами бабушка.
- А она талантлива? – поинтересовался я.
- О, да! Это вне всякого сомнения! У нее, как у художницы, огромный талант…ай! Не хочется сейчас вновь поднимать эту тему.
- Так почему это мне с ней не стоит общаться, бабуль? – спросил я. – И почему ее мама просто не переведет Свету в другую "художку" или к другому учителю, коль уж ты ей так не мила?
- Хочешь мороженного, Злат? – резко сменила тему моя старушка.
- Нет, не хочу, да и медиаторы сейчас уже подъедут…- ответил я. – Ты так и не ответила про Свету, бабуль.
- Света…она очень умненькая девочка. Очень. Не погодам я бы даже сказала. Очень начитанная, очень эрудированная и очень…убедительная. Прямо как ты в последнее время. Иной раз говоришь с ней, и ощущение такое возникает, словно бы перед тобой стоит умудренная жизненным опытом старушка, а вовсе даже не шестнадцатилетка. – ворчливым тоном, ответила бабушка.
- А разве ж это плохо? – удивился я.
- Нет, конечно, не плохо… - согласилась пожилая женщина, а затем, посмурнев лицом, добавила. – Она нехороший человек, Злат…очень нехороший. И я хочу, чтобы ты держалась от нее как можно дальше.
- Вот прямо-таки очень нехорошая? Ты меня прямо заинтриговала. – улыбнулся я. – Так говоришь, словно бы она какая-нибудь…
- Тише! – шикнула бабушка, а затем продолжила шепотом. – Я не хочу обсуждать своих учениц за их спинами, это не этично, просто постарайся не общаться с ней. Помнишь тот ужасный цвет своих волос?
Я кивнул, забудешь такой ужас…
- Ее работа…! Убедила тебя в том, что так ты выделишься из толпы и не будешь как все. Злат, Света считает тебя дурочкой, над которой при случае весело посмеяться, и в пику мне…
В этот момент на стоянку перед «художкой» заехала еще довольно свежая представительская BMW, и бабушка замолкла.
- Это, кажется, к нам. – я указал взглядом на машину.
- Пожалуй… - согласилась бабушка.
Около минуты спустя.
Какого-то определенного дресс-кода, характерного для юристов и адвокатов, у приближающейся к нам со стороны парковки парочки, светловолосого мужчины с модными стрижкой, бородкой и усами, лет тридцати пяти – сорока, и такой же светлокудрой женщины, на вид чуть помоложе, не было.
Светлые джинсы, хорошая обувь, рубашка и не менее хороший летний повседневный пиджак, который он повесил себе на предплечье. Женщина была одета, ну, примерно также.
- Здравствуйте. – улыбнувшись приятной и вполне себе искренней улыбкой, поздоровался с нами мужчина, когда оба юриста подошли к нашей лавочке, а в воздухе появился аромат дорогого парфюма. - Морозова Анна Леонидовна и Петрова Злата, верно?
- Да, все верно, это мы, здравствуйте. – ответила бабушка. – А вы стало быть Толины юристы?
- Не совсем…но об этом чуть позже, если позволите. Меня зовут Владимиром, а это моя помощница, с которой вы договаривались о встрече, Наталья. – представился он сам, и представил нам свою не менее улыбчивую спутницу.
- Здравствуйте. – поздоровалась помощница, у которой, помимо сумочки, подмышкой имелась тощенькая папочка с некими документами.
- Ну, раз вы все-таки пришли, то пойдемте уже, расскажете о том, чего от нас хочет Толик, нечего резину тянуть. Вы, в конце концов, наверняка занятые люди... – сказала бабушка, поднимаясь с лавочки и взяв меня под руку, скомандовала. – Пошли, Злат!
Пройдя по асфальтированной дорожке за школу, а затем между корпусами 1449 и 1450 вглубь четырнадцатого микрорайона, мы оказались в уютном городском сквере, на краю которого обнаружилась детская площадка и искомая беседка, где располагались два длинных стола, для игры в шахматы, полагаю, и четыре скамейки.
Один стол был оккупирован двумя «старыми птицами», зорко следящими из тени беседки за доверенными им детьми, что носились теперь по игровой площадке. Другой же столик оказался свободен.
- Давайте поговорим здесь. – сказала бабушка, указывая взглядом на беседку.
Ну, и поскольку никаких возражений со стороны медиатора и его помощницы не последовало, все мы быстренько проследовали в указанное сооружение и уселись за свободным столом, на столешнице которого, с претензией на некую художественность, было вырезано общеизвестное слово из трех букв, занимающее чуть ли не половину этой самой столешницы.
- Извините… Этого раньше тут не было. – покраснев, сказала бабуля, косясь на «шедевр».
- Да, ничего страшного. – засмеялся Володя - Значит так…. Давайте для начала совершенно точно удостоверим наши личности.
- Злат, ты наши паспорта не забыла взять? – спросила у меня сидевшая рядом бабушка.
- Взяла. – ответил я, доставая из рюкзачка оба паспорта и передавая бабушке ее, после чего открыл свой на главной странице и на вытянутой руке продемонстрировал документ юристам. – Вот, пожалуйста, а в руки вам давать документ я не имею права, уж извините…
Юристы переглянулись, издав хмыкающий звук. Впрочем, бабушка передавать в их руки свой паспорт тоже не стала.
- Отлично! – сказал медиатор. – Поскольку все мы теперь точно знаем, кто есть кто…
- Секундочку! Простите! – перебил Володю я. – Кто эти все? Мы с бабушкой, например, еще не знаем, а точно ли вы те, за кого себя выдаете или же какие-нибудь аферисты. Еще раз простите.
- Мы же вам, кажется, уже показывали наши удостоверения, разве нет? – дослушав меня до конца, терпеливым тоном поинтересовалась помощница.
- Показывали, да…некое «удостоверение», но это не документ, удостоверяющий личность, каковым, как вам наверняка известно, в России является лишь паспорт. Извините, конечно, но такие вот «удостоверения» возможно за недорого купить в любом подземном переходе. – пожав плечами, ответил я. – Можно взглянуть на ваши паспорта?
Уверен, что подобный «спич» со стороны пухленькой пятнадцатилетки выглядел в глазах этих взрослых людей весьма раздражающим, ибо не любят взрослые, когда чужие им дети и подростки начинают умничать, не любят. Особенно, в те моменты, когда эти самые взрослые занимаются серьезными делами. Юристы вновь переглянулись, но спорить не стали, и молча достав свои паспорта, показали их нам.
- Хорошо, значит одной формальностью меньше… - сказал Владимир, после чего, обратился к помощнице. – Наташ, передай, пожалуйста, договоры о неразглашении…
Договоры о неразглашении?
-…спасибо. – поблагодарил он помощницу, после того, как та, достав из папки требуемое, передала их ему, и медиатор, нацепив на физиономию крайне серьезное (я бы даже сказал суровое) выражение, обратился к нам. - Анна Леонидовна, Злата…все то, о чем мы с вами сейчас будем беседовать, является строго конфиденциальным делом и должно остаться исключительно между нами. И чтобы гарантировать это, мы просим вас подписать эти договоры о неразглашении.
Сказав это, он подвинул к бабушке ее экземпляр, а ко мне, соответственно, мой.
- Подписать их нужно обязательно, без этого никак! – тоном учительницы начальных классов, сообщила нам Наташа.
Честно говоря, не уверен, ибо не юрист, имеет ли право Злата, будучи несовершеннолетней, подписывать какие-либо договора. В том смысле, что будут ли они затем иметь законную силу? Но…
- Какая может быть «строгая конфиденциальность», когда, вон, полюбуйтесь, «два бойца радиотехнической разведки», уже настроили на нас свои «локаторы»... – шёпотом произнес я, кивнув на старушенций, сидевших за соседним столом, и которые теперь следили за внуками (или даже за правнуками, Бог знает) лишь «одним глазком», больно им оказалось любопытным то, о чем это мы здесь беседуем…
- И правда…я сейчас. - сказал Володя, и встав из-за стола, подошел к пожилым женщинам.
«Нет, конечно…!», «Молодой человек, с чего это вы вдруг решили, что мы обязаны куда-то уходить?!», «Никуда мы не пойдем…!», «Сейчас милицию вызовем!», «Тоже мне, хозяева жизни выискались!» – услышали мы возмущенные голоса обеих женщин.
Однако Вова не растерялся, и достав из заднего кармана джинсов небольшую «котлету» банкнот, «отслюнявил» две из них (могу ошибаться, конечно, но, вроде бы, по 200 рубчиков каждая) и все так же шепотом сказав нечто вроде: «угощаю вас, милые барышни, мороженным», положил банкноты на стол перед обеими «старыми птицами».
Обе бабки долго «ломаться» не стали и не побрезговав взять «бабки», уже без всякого возмущения встали и ушли на «заранее подготовленные позиции», на лавочку, что располагалась в тени, с другой стороны игровой площадки, не забыв при этом еще и поблагодарить «такого вежливого и приятного молодого человека!».