Наблюдая за ним, Ира издала хмыкающий звук.
- Ир… - сказала Анна Леонидовна, беря ладонь дочери в свои. - Не снижай самооценку непричастным к твоему плохому настроению людям. Ну, чего ты срываешься-то на посторонних…?
- За эти полтора месяца, мам, во мне дважды умерло нечто очень важное… - продолжила Ира и ощутила, как рефлекторно сжались ладони рук матери. - В первый раз, и он же самый ужасный, это было тогда, когда мне позвонили из больницы…а затем, когда мы с тобой примчались туда…и Златкин доктор сказала, что Злата жить будет…скорее всего…но вот когда она очнется, если вообще очнется, то будет…вероятно…
Ира замолчала, закрыв лицо руками и громко сопя.
- Я знаю… Я слышала… Я же с тобой вместе тогда была… - заикаясь от подступившего к горлу кома, ответила Анна Леонидовна.
- Вот тогда что-то во мне и умерло впервые…можно даже сказать, что в какой-то мере умерла я сама… Это совершенно невыносимо, когда тебе сообщают подобное о твоем родном ребенке! - сказала Ира, чуть-чуть справившись с эмоциями. - Знаешь, мам, я только тогда, едва ее не потеряв, по-настоящему поняла то, насколько мне дорога и нужна Златка… Я, конечно, всегда ее любила, она же моя родная дочь, в конце концов, но…до и после - это совсем разные вещи…
- Все уже закончилось, Ир, пуля, что называется, просвистела мимо…давай лучше сменим тему, чего лишний раз расстраиваться-то…? - перебила ее мать.
Дочь лишь кивнула.
- Ну, а во второй раз это…хотя на самом деле это уже, конечно, мелочи…по сравнению со Златкой все мелочь. Для меня, по крайней мере… Но в моей душе окончательно умерла девочка-подросток, верящая в добрые, хорошие сказки...ты же всегда говорила, что во мне больше от шестнадцатилетней девчонки, чем следовало бы…и вот теперь я чувствую, что все…! От того наивного подростка во мне более не осталось и следа... Олег той отвратительной выходкой, показав свое истинное ко мне отношение…и к Златке, разрушил мои детские и наивные мечты о том, что в моей жизни все еще может быть, как в американском кино…дом, любящий и любимый муж, совместные дети, собака, ну и все такое прочее… Теперь мне стало совершенно очевидным то, что это «кино» не про меня и не про мои наивные хотелки. Поздняк метаться, как говориться… Мне, мам, уже почти тридцать пять, разведена, у меня есть ребенок, да и не богачка я какая-нибудь...короче говоря, впереди меня не ждет ничего радостного…в плане обретения семейного счастья, я имею ввиду. Ну, вот скажи на милость, кому сейчас нужны лишние проблемы, когда вокруг полно свободных женщин, безо всяких проблем…да еще и гораздо моложе…? - Ира перевела взгляд на березу, по стволу которой в поисках насекомых рыскал поползень. - И вот от всех этих «радостей жизни» я в итоге и сломалась, мам…мне больше вообще ничего не хочется…и какой-то совершеннейший упадок сил. Не знаю, быть может на фоне всего произошедшего у меня начался кризис среднего возраста, или что-то вроде того…
- А ну, прекрати болтать всякие глупости! Тоже мне! Ну, скажи на милость, какой еще может быть кризис среднего возраста в тридцать четыре года?! Не доросла еще до кризиса… Просто ты слишком долго была на взводе…на нервах, вот и все! – с заметной хрипотцой в голосе ответила ей мать. - И вообще, Ира, уныние - это грех! Радуйся и ежедневно благодари Бога за то, что с ребенком твоим все более-менее в порядке! Златка, между прочим, твердо убеждена в том, и я склонна ей верить, ибо в последнее время она вообще…очень убедительная девочка, что ты еще выйдешь замуж…и…и не только! Да и папа твой всегда говорил, что никогда нельзя опускать руки, ибо новый день всегда несет новую возможность и не знаешь заранее, что тебя ждет, и с кем сведет судьба завтра…
- Да, мам, он именно так и говорил, я помню… - пробормотала Ира, а затем уже бодро и громко ответила самой себе. - Все, хватит! Пора заканчивать разводить сырость и мелодраму!
Сказав это, она вдруг вся встрепенулась, и едва не вскочила с лавочки от внезапно нахлынувших эмоций, но, видимо передумав в последний момент, спросила:
- Мам, ты же слышала, что этим утром выдала мне на кухне Златка?
- Мам, мам…я уже тридцать четыре года, как «мам»! Где я, по-твоему, находилась в тот момент? У меня, знаешь ли, со слухом пока еще полный порядок…разумеется, я все слышала! – с нотками раздражения в голосе ответила дочери Анна Леонидовна, разглядывая свои туфли.
- Знаешь, мам, я поначалу даже и особого внимания не обратила на всю странность сказанного дочерью, но затем, когда чуть-чуть отошла от этих ваших…коварных замыслов, - Ира обиженно взглянула на мать, но та и ухом не повела, - и вновь прокрутила в голове тот разговор… практически Златкин монолог, можно сказать…и знаешь что, мам?
- Что? – односложно ответила та.
- Да я просто офигела, это если мягко выражаться! Даже ущипнула себя, ну так, на всякий случай, а то мало ли, вдруг просто приснилось. Не приснилось…
- Ну, дорогая моя дочь, это ты просто еще не столько времени провела с дочерью, сколько провела с внучкой я…меня ее утренний «монолог» впечатлил, конечно, но не столь сильно, как тебя. Я вроде как уже и попривыкла к тому, что Златка наша нынче…очень убедительно говорит, да. - бесцветным тоном ответила Анна Леонидовна, глядя куда-то вдаль, в сторону перекрестка.
- Очень убедительно говорит?! – с визгливыми нотками в голосе переспросила Ира. - Мам, да моим первым же желанием, после того, как я «переварила» все ею сказанное, было записать ее на сеанс экзорцизма…!
Ира замолчала, отвернувшись, едва сдерживаясь от распиравших ее эмоций, а справившись с ними, продолжила.
- Она же у меня просто взбалмошная девочка! Ребенок, мам! И рассуждения, и мысли, и интересы у нее до сегодняшнего утра всегда были соответствующими…быть может даже и чуть-чуть более инфантильными, чем должны были бы по идее быть у девицы ее возраста! И я ни разу, до сегодняшнего утра, не замечала за ней склонность к размышлениям на подобного рода темы! Такие вопросы, ну, типа «дела взрослых», как она сама говорила, ее абсолютно не волновали, что, в общем, совершенно нормальное явление для подростков. В этом возрасте людей интересуют совсем иные вещи. Я же тоже, в конце концов, когда-то была пятнадцатилетней девочкой и точно это знаю! И это даже хорошо, наверное, я бы вообще предпочла, чтобы она побыла еще наивным ребенком, пока может. И тут, на тебе, бац! Сегодняшним утром, я внезапно выяснила, что, оказывается, ни черта не знаю, как ты, мам, выразилась, повадок собственной дочери! Оказывается… Мам! Я смотрю на дочь, а в ответ на меня смотрит словно бы совершенно незнакомый мне человек… Не моя Златка! Ну, или она же, но как будто много лет спустя... Мне это не нравится, мам, совсем не нравится! Ее послушать, так получается, что…знаешь, у меня есть несколько знакомых девчонок, очень рано повзрослевших…во многих смыслах, но, мам, они-то в подростковом возрасте прошли, что называется, и огонь, и воду, и медные трубы, а Златка…! Златка скромная, тихая и домашняя девочка! Откуда все это взялось в ее голове?! Мам, у тебя же была подруга – психиатр, может она…ну, не знаю…
Замолчав, Ира провела ладонью по лицу.
- Стало быть, Златка уже давно размышляла на подобные темы, просто помалкивала…не с неба же у нее эти мысли взялись! Но это такие мелочи, прости Господи…главное, что эти свои мысли она может так ловко и связно доносить до окружающих, чего ранее, между прочим, я за ней не замечала, а значит…значит ее голова не пострадала! И вот это уже самое главное…! Знаешь, Ирочка, человек – это целый мир…целая вселенная. Можно многие десятилетия прожить вместе, чуть ли не ежедневно открывая для себя все новые грани человека, находящегося рядом с тобой…грани его характера, души, но так никогда до конца и не узнать… – негромко ответила Ире мать, теребя подол своей старомодной юбки. - Поначалу, я тоже была как в воду опущенная от всех тех изменений, произошедших в ней... И я тоже, как и ты теперь, думала, что девочка передо мной всего лишь внешне похожа на мою Златку…подделка под Златку…но когда прошло чуть-чуть времени, и я слегка оклемалась, то стало очевидным, что она - все та же моя Златка, просто демонстрирующая мне и всему миру иные грани своей личности, столь ярко проявившиеся после…происшествия…
Ира в ответ просто кивнула, закусив губу.
- Злата не совсем уже ребенок, Ирочка, а скоро станет практически взрослым человеком, и изменится она при этом, разумеется, еще сильнее…у нее уже будет и больше жизненного опыта, и меньше детской наивности…все это вполне нормальный процесс взросления. - продолжила пожилая женщина. - Ир, в конце концов, хоть сама ты, конечно, этого и не замечала, но лет в шестнадцать-семнадцать, ты тоже, знаешь ли, здорово изменилась…очень здорово, я бы даже сказала. Тебя практически в одночасье стало совершенно не узнать. У тебя появились новые интересы, новые друзья…хамила мне, от рук опять-таки совершенно отбилась…
- Мам! – покраснев, прервала Ира мать. - Это было давно…я уже перебесилась с той поры, давай не будем об этом вспоминать!
- Давно, да… Но взять хоть бы и день сегодняшний. Я, к примеру, впервые слышу, хотя и знаю тебя более трех десятков лет, - как ни в чем не бывало продолжила Анна Леонидовна, - чтобы ты вот так вот жаловалась на жизнь…на судьбу. Разве «сильная женщина» - это не тот образ, который ты так заботливо пестовала еще аж со школы?
- Мой… - согласилась с матерью Ира. - Как бы это смешно не звучало, но я всегда хотела быть сильной и независимой женщиной, чтобы…ай, какая уже разница, ведь в конце концов я передумала, и теперь мне так хочется, чтобы…был тот, за чьей спиной всегда возможно было спрятаться. Чтобы он взял на себя часть моих проблем. Чтобы… Мам, у меня совершенно нет больше ни сил, ни желания, день за днем решать все жизненные проблемы самой!
Вновь развалившись на скамейке, и глядя в небо, Ира замолчала.
- В отпуск тебе уйти нужно, вот что! Развеяться от серых будней. Все эти твои дурные мысли от нервов и усталости! Ни в том году в отпуске не была, ни в этом пока еще…вот сколько можно так работать, словно робот?! Ты же, в конце концов, секретарь, а не директор компании! – разозлилась Анна Леонидовна.