г. Москва, Зеленоград, Привокзальная площадь, д. 1, ТЦ «Зеленоградский», магазин «DNS».
- Привет… - услышал я голос рядом, рассматривая стенд с видеокамерами, и обернувшись, увидел того самого консультанта, который давеча помогал мне с выбором «ридера». – Что-то с книжкой случилось или…?
- Привет...Степан. Не, с книжкой всё хорошо, отличный девайс. Я, так, зашла поглазеть на видеокамеры и прицениться, а то на телефон не слишком-то и удобно снимать. – каким-то чудом мне удалось ему ответить даже без раздражения в голосе…
- Камера для любительской съёмки нужна? – уточнил он.
- Уху, и без дисплея. Недорогая, только чтобы более-менее нормально снимала, да удобно в моей руке лежала.
- Ну, тогда вот к этой присмотрись. – ответил он, беря со стенда одну из камер. - Китайская, от ещё малоизвестного в России бренда, а поэтому и цена невысокая, но качество и сборки, и изображения очень хорошее. Собирается на том же заводе, что и камеры «Sony». Я бы, например, взял именно такую. Для любительской съемки – просто топчик, да и гарантия два года.
- Окей, спасибо… - ответил я, фотографируя на телефон устройство, дабы затем почитать отзывы.
- Надумаешь покупать – вэлком!
- Уху, само собой. Пока! – ответил я и, покинув DNS, направился в «Русский Стандарт», забрать из ячейки «бабки».
г. Москва, Зеленоград, 15 микрорайон, корпус 1553, квартира Златы, около часа спустя.
Фу-у-у! – громко выдохнул я, оказавшись, наконец, дома, ибо тащить «на горбу» лям оказалось весьма напряжным делом. Было стрёмно. Стрёмно, да и ко всему прочему пузо разболелось, так что домой заявился весь в поту, выражаясь нефигурально.
- И что же мне теперь делать со всем этим богатством? – откусывая ржаной хлебец и запивая его чаем, подумал я, глядя на лежавшие на кухонном столе в творческом беспорядке купюры (138 штук по сто баксов, а также несколько двадцаток, плюс 30 штук пятитысячных рублёвых купюр).
Глава 41
- «Бабки» необходимо надёжно заныкать до того счастливого мгновения, пока каким-то образом не смогу начать легализовывать их. Узнает про денежки маман – и всё, писец настанет, если выражаться цензурно, ибо неизбежно начнутся вопросы. Не могут не начаться, когда ребёнок незнамо как и где вдруг добывает «лям». Соврать что-нибудь? Во-первых, врать матери нет совершенно никакого желания. Во-вторых, в подобном случае ложь должна быть такой, чтобы и комар носа не подточил, а врун из меня хреновый, так что нет, врать не вариант. Рассказать ей правду?
Представляю, как бы охренел сам, и что затем предпринял, узнай я о том, что моя собственная малолетняя дочь шантажирует (и небезуспешно!) какого-то там извращенца. Добром бы подобное не закончилось точно, ни для онаниста (особенно для онаниста), ни для дочери. Тоже мне, блин, пред-при-ни-ма-тель-ни-ца! Впрочем, это же не дочка кого-то шантажирует, а я сам…
- Совсем сдурел что ли? Проще тогда уж сжечь их или раздать профессиональным нищим, всё вреда меньше будет... Во-первых, правда прозвучит, как откровенный бред и стрёмное враньё. А во-вторых…ну, допустим, если маман действительно поверит в эту невероятную историю…ой, блин, что тут же начнётся! Картина: «Девочка на цепи» за авторством Ирины Морозовой…и это ещё в лучшем случае. Да и не возьмёт матушка подобных денег, я её неплохо уже изучил… - допив чай и вставая из-за стола, сказал самому себе я. – Нужно дома найти такое место, которое гарантировано не потревожат…
Погуляв некоторое время по квартире, подобных мест не обнаружил. Нет, были, разумеется, и такие места, куда заглядывали нечасто, но тем не менее заглядывали, ибо в нашей семье натуральный культ чистоты в доме, а стало быть, всё и везде обязательно регулярно моется, и протирается.
И в тот момент, когда я в очередной раз рыскал в нашей с бабушкой комнате, уже отчаявшись найти нечто подходящее, мой взгляд совершенно случайно зацепился за иконы, за те две иконы, что стояли на серванте (у самой стены, так что с моим маленьким ростом я едва-едва их заприметил).
Приставив к серванту стул, достал одну из них и повертел в руках. В иконах не разбираюсь, но это явно какой-то подарочный вариант, причём такого формата, чтобы именно поставить на какую-либо поверхность (ну там, на стол, сервант или ещё куда…хотя металлическое крепление, дабы повесить на стену, также имелось), представляющий собой весьма солидную фанерую коробочку (19х13х9 сантиметров, я даже не поленился измерить её бабушкиным «сантиметром»), со стеклом на лицевой части, за которым, собственно, и располагался лик некоего святого (несмотря на тот факт, что в церквях и храмах мне доводилось бывать более-менее регулярно, похвастаться сколько-нибудь обширным знанием христианских святых я никак не мог, и этот мне знаком не был).
Постучав по коробочке, стало очевидно - внутри полость, а значит, я нашёл именно то, что искал!
Осмотрев икону, обнаружил, что она не сколочена маленькими гвоздиками, а стянута винтиками, а раз так, то…
Поставив икону на стол (а заодно, достав с серванта и вторую, точно такую же, только с ликом другого неизвестного мне святого), потопал за отвёрткой.
07.07.1992г, цена договорная. – прочёл я надпись на бумажке, приклеенной к задней стенке иконы (выкрашенной в цвет тёмного дерева), откручивая первый винт.
Честно говоря, никогда не был особенно религиозным человеком (а ещё честнее, вообще хоть сколько-нибудь религиозным), и теперь, когда со мной произошло то, что произошло, в этом плане для меня мало что изменилось (ну хоть убейте, не верую я в сверхъестественное, ибо для любого явления всегда найдётся рациональное научное объяснение). Однако, закладывая сейчас «бабки» в икону (весьма плотно набивая полость, дабы деньги не издавали звуков при тряске), словно в шкатулку (хотя судя по добротному внутреннему отсеку, куда я и складировал наличку, отделённому от «иконной» части фанеркой, эта поделка изначально и задумывалась именно как шкатулка), я ощущал себя…ну не знаю, торговцем, что ли, или менялой, из числа тех, кого Иисус изгонял из храма. Неприятное такое чувство, словно делаю нечто кощунственное и постыдное.
Внутри второй иконы меня ожидал сюрприз, когда, сняв её заднюю стенку, обнаружил…«бабки»! Видимо, не я один в нашей семье такой умный.
Ну что, кажись, нашёл я мамину или бабушкину заначку, а стало быть, как место безопасного хранения моих денег эти иконы не годятся… - подумал я, переворачивая икону и вытряхивая на стол содержимое заначки. – Или же нет, наоборот, годятся. Ещё как годятся…!
В заначке обнаружились доллары (около трёх тысяч различными купюрами), а также рубли…
Старые рубли, ещё неденоминированные (пять миллионов ровно), а значит – это никак не может быть заначкой мамы или бабушки…
Дед? Но он же, вроде бы умер в самом начале двухтысячных, а деноминацию объявили, если не ошибаюсь (а в вопросах воспоминаний я теперь никогда не ошибаюсь) в девяносто восьмом…
Отложив в сторонку икону, я поставил перед собой ноутбук и на всякий случай поинтересовался у «гугля», а точно ли здесь деньги меняли в том же году, что и там? И выяснилось, что нет, деноминация – одно из отличий этого мира от того. Здесь эта процедура была начата в две тысячи четвёртом, а значит дед её уже не застал, что, в свою очередь, означает – заначка его.
В поисковике задал вопрос о сроках обмена купюр старого образца на новые и выяснил, что таковой обмен завершился тридцать первого декабря ноль девятого года, а значит эти рубли уже тютю… Лучше бы дед обменял всё на «баксы», честное слово, ибо «долларя» точно не «тухнут»...
Сложив дедовы «баксы» на место (я пока решил не обнародовать находку, а то ещё, блин, начнутся дома «археологические изыскания» и, вполне возможно, что и накроется медным тазом мой такой надёжный и замечательный тайник, и если уж эти деньги столько лет пролежали здесь, ничего страшного не случится, если они полежат невостребованными ещё некоторое время), доложил в тайничок оставшиеся «баксы» и сто «штук» «деревянных».
Пятьдесят тысяч оставил при себе. На покупку камеры, а оставшееся складирую на карточку. Можно было бы, конечно, завести две – три карточки в разных банках и раскидать на них все наличные рубли, но небезопасно это, совершенно небезопасно. Банки обязаны сообщать в ФНС об открытии каждого счёта, а учитывая нынешний совершенно чудовищный уровень автоматизации данного ведомства, шанс на то, что ничего не подозревающую маменьку налоговики прихватят за мягкое место на предмет «левых» доходов, которые она «отмывает» посредством дочурки, совсем не нулевой… Раньше по такой мелочёвке никто бы и чесаться не стал, скорее всего. Но раньше – это не теперь…
В моём случае, лучший банк – трёхлитровая банка.
Закончив, аккуратно вернул всё на место (а один из святых, как мне показалось, глядел на меня с укоризной), и закинув просроченные деньги в рюкзачок, прилёг на диван (и подумал, глядя на неиспользуемую по назначению старую советскую радиолу, что из неё также получился бы замечательный тайник…жаль, что хорошие мысли всегда приходят потом), закемарив.
Некоторое время спустя.
- Привет, Стёш… - зевая, сказал я, после того как заквакавший телефон разбудил меня.
- Соррян, если разбудила, Златка… - услышал я голос подруги.
- Всё окей, Стёшкин, всё окей. Зайдёшь ко мне?
- Не-е. – ответила та. – Меня тут домашними делами нагрузили. Я чего звоню-то, Златка, мама намылилась тут завтра с нами поехать. Это ведь ничего?
- А почему это должно быть «чего»? Больше народа – веселее. Тем более что на машине ехать куда приятнее, нежели на электричках трястись…
- Угу! – угукнула подруга.
- Кстати, а Павлик? Он, получается, тоже с нами поедет? Не тяжело будет для него? Он же только-только после полостной операции…
- Нет, конечно! Мама отвезла его на несколько дней к бабушке с дедушкой, так что вот так…слушай, а ты со своим отцом сегодня встречалась?