— Да я бы хоть сейчас…
— Ну так и чего? Смотри, какая ты… добрая — ведь только и рожать. Пусть он бегает, а ты дело свое знай.
— Я уже говорила ему, Вера Ивановна. Вот потому мы и дачу покупаем, с расчетом на детей. Я попросила. Ему еще немножко надо времени, и он будет уже совсем готов, определится. Успокоится.
— А хочешь, я тебе помогу?
— Как?
— Приезжайте сюда завтра, все окончательно решим. Ну а сейчас… куда он там подевался, бегун-то наш?
Леня уже тащил от соседа кусок стекла и алмаз. Быстро вырезал стекло по размеру, вставил в раму. И сразу тревожный сквозняк исчез, что-то прежнее появилось в доме, уверенность, надежда. Казалось, сами стены взмолились: пусть этот парень остается здесь, не отпускай его!
Сели обедать.
— Леня, а чего ты к Павлу-то приезжал тогда? — спросила Вера. — Я и не знала.
Он усмехнулся горько.
— Да вот, теть Вера, когда отец мой умер… я вдруг решил, что остался единственным мужчиной в роду Силантьевых. Испугался немного. А потом вспомнил: да как же, ведь дядя Паша!..
— Хорошо поговорили?
— Хорошо. Я потом еще несколько раз приезжал к нему. Вроде как отца живого видел…
Тут Леня замолчал, а продолжать разговор на эту тему не стал.
— Я Наташе сказала уже — приезжайте сюда завтра. Отдохнете, в бане попаритесь, а потом все и решим.
— А сейчас что, не успеем, теть Вера? Времени полно…
— Давай приедем завтра, Леня, — мягко попросила Наташа, взяв его за руку, и он, недовольно вскинувшийся было, тут же попригас.
— Баня — это здорово… Ладно, завтра, так завтра.
Вера в тот день домой не поехала. Когда Леня с Наташей отбыли восвояси, она вооружилась косой и стала приводить участок в порядок. Слава богу, дни стоят длинные, много можно успеть. Выкосила, сгребла в яму траву и накопившийся мусор. Подровняла дорожки, навела порядок в туалете. И самое главное — убралась в бане, вымыла все, выскребла. Наносила воды. Дрова были запасены еще у Павла, сухие, хоть сейчас печь растапливай. Вера сходила в ближайший березнячок и нарезала два отличных веника. А уж только потом стала прибираться в доме.
Так что ночью спалось ей прекрасно, после всех трудов праведных не понадобились и таблетки — легла и как пропала, не чувствуя усталости и боли. Даже снов не видела. Только под утро пришел Павел, сел рядом на кровать и ласково погладил Веру по плечу. Давно им надо было встретиться, о многом поговорить, но на рот словно глухая повязка упала. У нее даже не было сил спросить, правильно ли она решила продать дачу Лёне, но вроде и так было видно, что Павел доволен.
Вера проснулась окрыленная и с новыми силами взялась за работу. Затопила баню, полчаса промучившись с печкой. Посидела внутри на гладко обструганной лавке, всплакнула, припомнив былые деньки. Ладно, чего ж теперь…
Леня и Наташа только ахнули. Ведь еще вчера здесь было необитаемое пепелище, а сегодня не узнать — дом домом!
— Это не моя заслуга, это все Павел. Он строил, а я только прибралась да почистила, — смущенно оправдывалась Вера. — Ну так что, пить-есть хотите? Нет? Тогда марш париться!
Она проследила, как Леня с Наташей исчезли за тяжелой дверью, и мирно уселась в доме, сложив руки на коленях. Теперь можно было и отдохнуть. Да вино в ручей положить, остудить…
И пока сидела, вспомнилось ей: однажды по осени ночевали они в этом доме с Павлом и вдруг услышали, что по их участку кто-то ходит и явно картошку выкапывает. Осенью это дело обычное. Павел тогда схватился за топор, хотел бежать и убивать, глаза у него сделались совсем белые, безумные, но Вера в него вцепилась клещом, даже шумнуть не дала… Так и просидели, слушая, как неспешно деревенские мужички (а кто ж еще, больше некому) покопались в грядках и через полчаса ушли. Утром Павел недосчитался нескольких боровков лучшей картошки, да сняли у него последние огурцы. Зато живы-здоровы остались, говорила Вера, слушая, как он сокрушается по этому случаю.
Потом они договорились с соседями повесить на дерево возле дороги кусок рельса, чтобы в случае чего ударить, позвать на помощь, отпугнуть воров… Надо Лёне сказать, чтобы осторожнее был, и про рельс этот. А еще про того настырного покупателя. Совсем не нравился Вере их последний разговор, и рожа его разбойничья не нравилась. Хоть и времени много уже прошло, да вдруг выжидает, гад, специально, а потом возьмет и подпалит? С такого станется.
Молодые Силантьевы парились долго, Вера даже заскучала. Наконец вышли — благостные, раскрасневшиеся, без сил. Поглядывали друг на друга тем особым взглядом, который Вера и сама хорошо знала.
— Ну, прошу за стол, у меня обед готов… После бани все продай, а стопку выпей — так, что ли, люди говорят?
— Так, теть Вера, — согласился Леня, усаживаясь на излюбленное место Павла. Он взял бутылку вина, повертел в руках. — Ох, и хороша банька. Дядя Паша знал, что делал.
Он новым взглядом смотрел теперь вокруг, на свою будущую землю. Хоть он и настроился на покупку вполне серьезно, но все могло быть отменено и забыто еще нынешним утром.
А вот сейчас уже нет.
Выпили.
— А теперь так я вам скажу. Продам дачу недорого (тут Вера назвала сумму, необходимую для покупки пальто и сапог, и ни копейки больше), но хочу попросить, чтобы вы мне тут, если не жалко, одну грядочку оставили, я тоже сажать чего-нибудь буду. И один комплект ключей…
— Без вопросов, теть Вера, — кивнул Леонид. — Если хотите, можем вообще все вместе сажать, без разделения. Мы ведь не чужие люди. Вам-то одной, наверное, с непривычки трудно будет.
— Пока еще не знаю, возможно, и вместе, — согласилась Вера. Это предложение племянника было ей приятно. — Там увидим. Согласны?
— Конечно, — сказал Леонид. Он достал из кармана пачку денег, отсчитал купюры. — Держите. Оформим потом.
То, что Леня сразу, до подписания бумаг, передал ей деньги, для Веры было знаком полного доверия. Она поняла, что поступила правильно.
— Ну, вот вам ключи, владейте, хозяйствуйте… а я в город.
Вера знала, что летом пальто продается со скидкой — не сезон — и поспешила на рынок. Ей повезло, она нашла точно такое, как в универмаге, только чуть не вдвое дешевле, и приличного качества. Ну, слава богу, теперь перед людьми не стыдно будет показаться.
На своей грядке она в тот год ничего серьезного не посадила, было уже поздно. Так только, сеяла быстрорастущий салат да стригла ножницами — витамины. Зато осенью, сверяясь с умной садово-огородной книжкой, подготовила землю к новому сезону основательно. Если уж решила хозяйствовать, пусть и на скромном пятачке, то надо знать дело от и до. За первой книжкой последовала другая, третья…
Да выяснила еще совершенно случайно, что тот страшный настырный покупатель, оказывается, их сосед. Пошла как-то спичек попросить…
— Огоньку тебе, бабка? — спросил кривоносый, открыв дверь. — Будет тебе огонек.
Вера обомлела и, пятясь, чуть не падая, вылетела на улицу. Вот оно что, оказывается. Теперь все понятно… Но она как-то поуспокоилась после этого случая.
Леня с Наташей в тот год тоже все силы посвятили не огороду, а дому, и он заблистал, заиграл, как при Павле, даже еще краше. И Вера приезжала туда при каждой возможности. А что, не дома же торчать, пялиться в глупый ящик. Тут все-таки воздух свежий, люди молодые, здоровые… Возле них она и сама себя чувствовала моложе, и сил как будто прибавлялось.
Сначала она опасалась, не будет ли мешать молодым, но увидела, что не мешает нисколько. У Лени никого из родни не осталось, а Наташины родители жили в другом городе, так что получалось, Вера у них единственный представитель семьи старшего поколения. Вроде как мама, или свекровь, или теща — все в одном лице.
Пили как-то с Наташей чай на веранде, и Вера словно невзначай поинтересовалась:
— Ну и на когда назначено?
Наташа покраснела.
— Уже заметно?
— Заметно.
— Говорят, конец марта или апрель.
— У тебя все в порядке?
— Да вроде бы нормально…
— Ну и слава богу. УЗИ делали? Мальчик, девочка?
— Мальчик.
Вера скупо улыбнулась.
— Леня-то рад?
— Ой, рад. Полчаса по стенам бегал, когда узнал!
— Это хорошо. И как назвать думаете?
Наташа посмотрела на нее долгим внимательным взглядом.
— Я вот думаю — Павлом, — решилась Наташа. — А как Леня, пока не знаю.
Вера кивнула.
За эту зиму она стала крупным специалистом в садово-огородных делах, изучила всю доступную литературу и с нетерпением ждала весны, чтобы применить свои познания на практике. Она понимала: молодым будет не до того, Леня сможет лишь изредка приезжать и помогать ей — разве только землю вскопает, а дальше придется самой. Но теперь это было ей вовсе не страшно. Она не одна. Есть ради кого трудиться.
Годы потекли плавно и незаметно. Вроде только что дом отремонтировали — глядь, уже по участку весело забегал маленький мальчонок. На лето Вера полностью переселялась теперь на дачу, и Павлуша жил там у нее, как у Христа за пазухой. В городе — удивительное дело! — чуть сквозняк дунет — у ребенка уже сопли, кашель, а тут он босиком, под дождем — и хоть бы чихнул, загорелый весь, как азиат, стройный, умница, красавчик, все девки его будут…
На зависть соседу Николаю Вера выращивала на своем участке отличные урожаи. Разумеется, не одна выращивала, вместе с Леней и Наташей — но все под ее чутким руководством. А потому что по науке, по книгам, не абы как.
— Откуда что взялось в тебе, Вера, — говорил сосед, покачивая головой. — Ведь и не умела ничего. Полюбила тебя земля.
— Научиться при желании всему можно. А вот насчет земли… как тебе не стыдно было забор-то двигать, агрессор?
— Ну, ты мне этот забор еще двадцать лет вспоминать будешь, — досадливо морщился сосед и поспешно уходил.
— А ты как думал, — бормотала она ему вслед и внимательно оглядывала свою вишню. Да, пожалуй, можно уже снимать ягоды, делать варенье.
Накануне первого сентября Леня с Наташей уехали в город (завтра Павлуша идет в первый класс, дел невпроворот), а Вера обещала приехать с утра пораньше, не опоздать на такое торжество.