им князем Алексеем Александровичем. Снаряжение отряда поручили бывшему начальнику Учебного отряда Черноморского флота контр-адмиралу Н.И. Небогатову. Ему же 22 января 1905 года вручили распоряжение о назначении командующим отрядом и предписание о немедленном следовании на соединение со 2-й эскадрой Тихого океана, стоявшей тогда на якоре в далеком африканском порту Носи-Бе.
«Впереди под знойным небом лежал океан, величественный и сверкающий, – наш роскошный путь к братскому кладбищу»[24].
Упорно распространялись слухи, что общественность России требует вернуть корабли в Кронштадт. Газеты писали, что длительная стоянка эскадры стоит очень дорого, дает время японцам произвести ремонт и довооружение своих кораблей и, таким образом, хорошо подготовиться к встрече русского флота. Япония действительно срочно готовила свои базы, интенсивно укрепляла береговые батареи орудиями, снятыми с фортов Порт-Артура. Путь во Владивосток практически наглухо закрыт. Из Европы и Америки в Японию шли караваны со снарядами, пушками, броневым листом, амуницией и провизией. Японский флот в изобилии обеспечивался всем необходимым, боезапасы продолжали доставляться целыми флотилиями транспортов.
В подобной ситуации адмирал Рожественский должен принять единственно правильное решение. Можно вернуться обратно в Россию и сохранить людей и флот. Была возможность оставаться некоторое время в Китайском море, у Пекадорских островов и Формозы, угрожая торговому сообщению японцев и выжидая благоприятного момента для прорыва во Владивосток. Наконец, обсуждался вариант форсировать Цусимский пролив всем флотом, под прикрытием густого тумана, всячески избегая боя. Конечно, легко рассуждать сейчас, спустя век, но во всех случаях следовало выбрать решение, позволяющее сохранить флот и экипажи судов. Адмирал выбрал продолжение похода на Восток и повел эскадру на неминуемую гибель.
Но адмирал Рожественский Адмирал безукоризненно исполнял свой долг, но весь мир насмехался над ним. Во всех столицах мира заключались пари, что флот Рожественского никогда не дойдет до места назначения. Мы превратились во всеобщее посмешище. Военно-морские специалисты презрительно говорили: «Русские – не моряки. Их скопище корыт никогда не дойдет дальше Северного моря». А когда произошел инцидент у Доггер-банки[25], он вызвал лавину издевок. „Дон-Кихот по ошибке принял безобидные траулеры в Северном море за японские эсминцы и всерьез сразился с ними». Нависла опасность войны с Англией!
Подводя итог главе, нам интересно будет знать мнение Великого князя Кирилла Владимировича, который в то время был в гуще событий и прекрасно знал суть дела, исполняя служебные обязанности в Адмиралтействе.
«Уже некоторое время в печати обсуждался один совершенно фантастический и практически невыполнимый план. Он предусматривал посылку нашего Балтийского флота на Дальний Восток и установление там военного превосходства на море.
Вокруг этого проекта подняли столько шума и так настойчиво муссировали его в печати, что в конце концов, один Бог знает почему, Адмиралтейство предложило эту „блестящую идею» на рассмотрение Государю. Лучше всего, если бы его создатели засекретили свои бредовые планы, но они ничего подобного не сделали, и к тому времени, когда были предприняты первые шаги к осуществлению этого замысла, весь мир, включая, конечно, японцев, знал все до мельчайших подробностей о кораблях, которые предполагалось послать с этой безрассудной миссией.
Выполнение этого плана было поручено Рожественскому, самому способному из наших адмиралов, о котором я уже упоминал. Он откровенно заявил Государю, что, с его точки зрения, план с самого начала обречен на провал. Во-первых, наши корабли, за редким исключением, не могли противостоять на равных японскому флоту, даже если бы весь наш флот был капитально отремонтирован и усовершенствован, для чего оставалось слишком мало времени. Во-вторых, Великобритания, владычица морей и союзник Японии, предпримет все от нее зависящее, чтобы чинить препятствия Балтийской эскадре на протяжении всех 20 тысяч миль пути. В-третьих, продвижение такой армады, состоящей в основном из старых посудин, будет крайне затруднено частыми поломками и потребует внушительного сопровождения из вспомогательных кораблей.
Я, зная Рожественского, могу утверждать, что он был очень талантливым офицером. Это он доказал тем, что сумел провести огромный флот в целости и сохранности на другой конец света, не потеряв ни одного из своих кораблей – и каких кораблей!
Этот подвиг был по достоинству оценен лишь позднее»[26].
Считаю, что это мнение является наиболее объективным по отношению к командующему эскадрой. Что доказали дальнейшие события.
Когда вся Балтийская эскадра проследовала Сингапур в идеальном строю, „Сент-Джеймс Газетт» писала: «Мы недооценили адмирала и ныне приветствуем его с уважением, достойным его доблести».
Цусима-судьба и подвиг
В Цусимском сражении крейсеру Чагина была отведена роль разведки и лезть на рожон ему не приходилось. Но, тем не менее, в самый разгар боя судно получило немало повреждений корпуса, потеряло несколько членов экипажа. В следствии одного из попаданий в кормовой фальшборт, был поврежден рулевой механизм. Перед капитаном встал вопрос, либо сдаться, либо потопить крейсер, или рискнуть и попытаться пробиться сквозь окружение японских кораблей. В результате «Алмазу» удалось прорвать блокаду и прибыть во Владивосток. За этот подвиг адмирал был награжден орденом Святого Георгия.
«Дальнейшая судьба крейсера «Алмаз»: после 1906 г. – в составе ЧФ, после 1920 г. в составе Белой эскадры из Севастополя ушел в Бизерту (Тунис); в 40х годах пущен на металлолом».
Эскадра в походе.
Нельзя не отметить в успехе этого прорыва героические действия штурмана крейсера Н.М. Григорова, чтобы быть объективным до конца.[27]
«А судьба Николая Митрофановича Григорова до конца его жизни была связана не с Россией, а с Францией. На службу в ВМФ Французской республики Николай Митрофанович не пошел (помощником командира крейсера «Гренобль» был его пасынок). Умер контр-адмирал Н.М. Григоров в 1934 году. Он и его жена похоронены рядом на Русском кладбище Ниццы. Их могилы не заброшены и содержатся в хорошем состоянии. И любой, кто приедет в Ниццу, может поклониться праху героя Цусимы и первому командиру последнего «Гангута»[28].
И.И. Чагин тяжело переживал поражение в войне и гибель русской эскадры. Ему удалось спасти свой корабль, но чувство вины не оставляло его, он искал для себя нового важного дела.
Офицеры крейсера II-го ранга «Алмаз» со своим командиром – капитаном 2-го ранга И. И. Чагиным. Изображение: журнал «Нива», 1905 год.
«В сущности, на кораблях производились обычные артиллерийские и минные упражнения и стрельбы, но не было выработано строго определенного метода управления огнем эскадры с неприятелем или одиночных кораблей между собою.
(По таким щитам-мишеням били с корабля артиллеристы, отрабатывая приемы стрельбы).
Этот важнейший фактор в бою представлялся как бы на вдохновение или на импровизацию командирам каждого корабля отдельно. И вот результатом такого пренебрежения тактикой морского боя был полный разгром в Цусимском сражении вдвое сильнейшей эскадры адмирала Рожественского эскадрой адмирала Того, который в ожидании прихода русского флота выработал на своей эскадре метод сосредоточения огня всех своих кораблей на один головной (адмиральский) корабль русского флота, и при этом управление огнем всей эскадры находилось в руках одного человека (адмирала). Град японских снарядов обсыпал залпом головного мателота русского флота, тот выходил из строя, горел и тонул опрокидываясь. Затем такой же сосредоточенный огонь переносился на следующий головной корабль и т. д. Так погибали поочередно корабли русской эскадры. Когда стемнело, адмирал Того отошел с эскадрой в сторону, а на уцелевшие русские корабли, сбившиеся в кучу, направил свои миноносцы, и те, атакуя их минами Уайтхеда, довершили гибель русского флота.
«Я вышел на левую сторону между носовой 12- и 6-дюймовой башнями посмотреть на японскую эскадру…
Она была все та же!.. Ни пожаров, ни крена, ни подбитых мостиков… Словно не в бою, а на учебной стрельбе! Словно наши пушки, неумолчно гремевшие уже полчаса, стреляли не снарядами, а… черт знает чем!.. (В бою при Цусиме японцы потеряли: убитыми – 113, тяжело раненными – 139, серьезно раненными 243 и легко раненными- 42 (!). Помимо отзывов японских офицеров, которые могут быть пристрастными, эти цифры говорят достаточно красноречиво. Почти половина потерь (252 из 537) – убитые и тяжело раненные, другая половина – серьезно раненные и легко раненные – меньше 8 %. Общее число потерь-ничтожно. Очевидно, наши снаряды или не рвались вовсе, или рвались плохо, т. е. на небольшое число крупных кусков. Разрывной заряд японских снарядов был в 7 раз больше, чем у наших, и состоял не из пироксилина, а из шимозы (а может быть, из чего-нибудь еще сильнейшего). Шимоза при взрыве развивает температуру в 1 2/3 раза высшую, нежели пироксилин. В грубом приближении можно сказать, что один удачно разорвавшийся японский снаряд наносил такое же разрушение, как 12 наших, тоже удачно разорвавшихся. А ведь эти последние часто и вовсе не рвались…)»[29].
Далее можно привести интересный факт дислокации эскадры перед боем: «С самого раннего утра 14 мая, эскадра наша находилась при входе в восточную часть Корейского пролива, между островами Японии и островом Цусима, – расположение ее было в три кильватерные колонны: первая левая колонна – главные силы, состоящие из трех броненосных отрядов: первый броненосный отряд: «Князь Суворов», «Император Александр III», «Бородино» и «Орел»; второй: «Ослябя», «Сисой Великий», «Наварин» и крейсер I ранга «Адмирал Нахимов», третий: «Император Николай I» «Адмирал Апраксин», «Сенявин», «Адмирал Ушаков». Среднюю, вторую колонну составляли транспорты: «Анадырь», «Камчатка», «Иртыш», «Корея», «Русь» и «Свирь». Впереди транспортов, головным шел крейсер «Алмаз». Правую, третью колонну – составляли крейсера: «Олег», «Аврора», «Дмитрий Донской» и «Владимир Мономах». По обе стороны средней колонны шли в кильватер по 4 миноносца – один же из них, кто теперь не помню, находился на траверзе адмирала, командующего эскадрою. Спереди эскадры, на видимости глаза, шли в кильватер два разведчика – крейсера «Урал» и «Светлана»; с боков эскадры, тоже на видимости глаза, шли справа – крейсер «Жемчуг», а слева – крейсер «Изумруд»