Крейсер «Алмаз» шел концевым; транспорты шли в беспорядке по обеим сторонам крейсеров.
В виду большого хода «Олега» (узлов 15–16), транспорты отставали и сильно мешали мне и ориентироваться и держаться в строе. Тем не менее, я повернул на юг, и шел курсом S – SW, минут 10–15. После этого пришлось уменьшить ход, чтобы разойтись с каким-то судном, шедшим на пересечку и склониться на W, а затем пришлось застопорить машину, чтобы дать дорогу другому судну (полагаю, что это был «Иртыш»). Хотя это заняло несколько минут времени, но, во всяком случае, крейсера, шедшие ходом, не менее 15 узлов, ушли вперед и я потерял их из виду. Я считал, что японские крейсера, очевидно, повернувшие на юг, уже опередили меня, а потому, если бы я опять повернул на юг, то легко мог бы попасть им в кильватер. А в SW четверти началась усиленная стрельба, видны были лучи прожекторов и вспышки от выстрелов. Очевидно, начались минные атаки. Поэтому, а также сознавая, что уход на юг наших крейсеров не соответствует приказу Начальника эскадры, я решил вторично на юг не поворачивать, а идти во Владивосток. Об этом моем решении я тут же объявил старшему офицеру и штурманскому офицеру и, после короткого с ними совещания, относительно курса, приказал лечь на Ост, рассчитывая пройти у японских броненосцев под кормою, если они шли на юг.
Я решил некоторое время идти на Ост, чтобы возможно ближе подойти к японскому берегу и затем склоняться влево, придерживаясь японского берега в том предположении, что все японские военные суда находятся на месте боя и идут на юг, а, следовательно, у берегов их быть не должно. Повернув на Ост, я часто попадал и лучи прожекторов, но не могу сказать, были ли это прожекторы наших броненосцев или же японских. Идя уже на Ост, я приказал дать полный ход, но, вскоре, от него пришлось отказаться, так как в трубах начала гореть сажа (11 день в море); ход пришлось уменьшить до 15–16 узлов.
Предполагаю, что прошел у японцев под кормою, и продолжая идти курсом Ост, скоро оставил за кормою у себя все суда, с которых не переставал раздаваться грохот орудий.
Считая себя близко к японскому берегу, я, в десятом часу вечера, начал понемногу склоняться влево и окончательно взял курс NО 40°, которым шел до 2 часов дня 15 мая.
Карту боя и карту пути при сем прилагаю *).
11) В бою израсходовано 75 мм. снарядов – 149, 47 мм. – 198.
Не имею данных при себе о том, сколько патронов осталось, но, думаю, что израсходовано было, не более 1/3 всего запаса.
12) На пути во Владивосток судов не встречал.
13) Отделившись от эскадры, я вторично не повернул на юг, во-первых, потому, что вследствие абсолютной темноты не был уверен, что найду свои крейсера, во-вторых, потому, что считал поворот на юг неправильным и не соответствующим приказанию Начальника эскадры, относительно конечной цели нашего похода.
Флигель-Адъютант Капитан 1 ранга Чагин.
Показываю дополнительно:
1) Команду с «Урала» сажали на шлюпки в начале 3 часа, а последний раз видел «Урал» около 6 часов вечера.
2) Наибольший ход крейсера, во время боя, в виду обрастания подводной его части, считаю 18½ узлов.
Флигель-Адъютант Капитан 1 ранга Чагин.
*) Карты приложены к подлинному документу в деле Архива Войны № 203.Кроме того, карта приложена к донесению флигель-адъютанта Чагина – в книге III, выпуске 2-м документов»[34].
Следует также отметить некоторое замешательство среди японцев, предшествующее появлению русской эскадры.
12-ого и 13-ого мая эскадра адмирала Рожественского не появлялась.
Японцы, дожидавшиеся их у Цусимы, начали уже действительно беспокоиться, полагая, что русская эскадра ушла куда-нибудь в другое место. Но вот, в 5 часов утра 14-го мая одно из большого числа сторожевых судов, расставленных в разных местах южнее Цусимы, дало знать по беспроволочному телеграфу, что «Неприятельская эскадра показалась в квадрате 203 и по видимому направляется в Восточный проход». Чтобы понять значение этого извещения, необходимо заметить, что море между островом Квельпарт и Владивостоком было японцами разделено на квадраты подобно разделениям шахматной доски, и каждый квадрат на карте имел присвоенный ему номер, так что, когда число «203» достигло штаба адмирала Того на рассвете 14-го мая, то карты на его столах с точностью указали ему место, где появилась русская эскадра.
Здесь кстати надо указать на случайное совпадение обстоятельств, имевших символическое предзнаменование для японцев в значении для них числа «203». Высокая гора в 203 метра играла большую роль в судьбе Порт-Артура, так как со взятием её у русских пала и вся неприступная их твердыня; в настоящем же случае, квадрат № 203 предсказывал японцам успех в морском сражении при Цусиме. Слова телеграммы «Восточный проход», означали, что русская эскадра оставляет Цусиму в левой стороне; всё водное пространство между Кореей и западным побережьем Японии, разделяется Цусимой пополам, через что образуются два прохода или пролива – Восточный и Западный.
Какие же это суда показались в квадрате № 203? Утро было пасмурное и трудно было определить их истинный характер; были ли это главные силы адмирала Рожественского или его второстепенные суда, посланные этим проходом для отвлечения внимания японцев от других проливов, куда, может быть, пошли броненосцы и бронированные крейсера? Этот вопрос был окончательно снят только около полудня, когда адмиралу Того стало известным, что обе Балтийские эскадры в полном своём боевом составе уже входили в Восточный проход Цусимского пролива и что всякое сомнение относительно какой-нибудь диверсии с их стороны могло уже считаться исчезнувшим.
Самый состав русской эскадры нам известен: она состояла из 14 броненосных судов, тогда как у японцев было 12 таких судов; помимо этого, русские имели ещё 6 бронепалубных крейсеров, против 16-ти японских. Эти крейсеры, конечно, не могли считаться существенно необходимыми для успеха боя, где главным образом состязаются между собой лишь одни броненосные суда.
Огромную роль здесь сыграли минные атаки, которые проявились особенно рельефно 15-го мая; русский флот, или та часть его, которая перестала существовать как организационное целое, была под конец разбита на 11 независимых отдельных частей. Три бронепалубных крейсера «Олег», «Аврора» и «Жемчуг» не только несвоевременно покинули театр действий, но даже и направление своё взяли на юг вместо того, чтобы идти в восточном направлении; они, таким образом, снова прошли Цусимским проливом и взяли курс на Манилу. Один из таких же крейсеров «Алмаз» благополучно прорвался во Владивосток, и кроме него также удачно попал туда один из истребителей адмирала Рожественского. Напомню, что «Алмаз» не бежал и не покинул театр действий. Он, именно прорвался во Владивосток, выполняя приказ командующего эскадрой. Два истребителя бежали по направлению к Шанхаю, причём один погиб в пути и, наконец, единственная группа, которая ещё мало-мальски сохранила подобие совместного плавания, состояла из броненосцев «Орёл» и «Император Николай I», броненосцев береговой обороны «Генерал-адмирал Апраксин» и «Адмирал Сенявин» и одного бронепалубного крейсера «Изумруд».
Карта из морского сборника 1905. Цусимское сражение по японским источникам.
После бесчисленного множества поворотов и страха, причинённого минною атакой эти суда потеряли своё место на карте, так что командовавший ими контр-адмирал Небогатов решил взять курс на запад и шёл по нему до тех пор, пока не приблизился к корейскому берегу и не определился по приметным на нём пунктам. На рассвете он увидел острова Ульнеунг и от них уже проложил курс на Владивосток, но опять в этой местности, почти в 200 милях от места, где началось сражение, повторилась драма предыдущего дня. В то время как Того и Небогатов находились ещё в расстоянии 60 миль друг от друга, беспроволочный телеграф известил первого из них о движении русских к северу и в 10 часов 30 минут утра Небогатов, его офицеры и команды, которые вероятно уже радовались своему удачному прорыву, вдруг увидели себя окруженными со всех сторон 27 военными японскими судами, не считая массы миноносцев. Быстроходный крейсер «Изумруд» воспользовался первой минутой замешательства и пустился в бегство, чтобы за тем придя в бухту Святого Владимира, выбросится на камни. Прочие четыре судна сдались неприятелю.
Мы также для сравнения приведём карту с более обширным видом, охватывающим весь театр действия.
Вернёмся назад непосредственно к крейсеру «Алмаз», чтобы узнать и мнение других членов экипажа корабля, особенно, засвидетельствовавших гибель броненосца «Бородино».
«Состоял старшим офицером крейсера II ранга «Алмаз» с 27 сентября 1902 г. При моем назначении на крейсер на нем состояло команды по списку около 80 человек, из которых 30–35 находились в школах и других командировках. Находившиеся на лицо нижние чины были зачислены в команду крейсера из людей, оставшихся в 8-м флотском экипаже, по выделении из него минного отряда в отдельную часть, и переведенных из других экипажей для пополнения 8-го экипажа, вследствие чего ядро команды было очень дурное.
По мере плавания поведение их продолжало улучшаться и начало проявляться большее усердие к службе.
В бою и после него, до прихода во Владивосток, команда держала себя прекрасно.
Накануне боя машины крейсера были в исправности, но на продолжительный полный ход крейсер, как и всегда, не мог рассчитывать, вследствие часто лопавшегося парового трубопровода.
Запасы главных материалов и провизии были полные.
За время, перехода эскадры на Восток в разведочной службе не практиковались, если не считать тех случаев, когда один из крейсеров отправлялся для опознания появлявшихся на горизонте судов. Правильной же разведочной службы и нельзя было нести, потому что при эскадре не было разведчиков.
Броненосец «Бородино» погиб в 7 час. 10 мин. вечера, обозначаю это время точно, потому что посмотрел на часы в то время, когда он лег совершенно. Во время гибели броненосца, крейсер «Алмаз» находился у него на правом траверзе, приблизительно, в 15 кабельтовых, и на курсе в NO-й четверти.