* * *
Совсем иной характер, чем Немецкая слобода, носили Огородники, куда вскоре переселились Пушкины. Детские впечатления тех лет поэт воспроизвел в сочинении «Путешествие из Москвы в Петербург». Он дал в нем яркую картину былой Москвы и Москвы начала XIX века.
В ноябре 1804 года Пушкины переехали в небольшой флигель при дворце князя Н. Б. Юсупова по Большому Харитоньевскому переулку, 17. Этот великолепный памятник архитектуры XVII века прекрасно сохранился до наших дней и украшает Москву.
Таинственный, погибший в 1812 году тенистый сад против дворца - «Юсупов сад», - явился, видимо, первым сильным впечатлением маленького Пушкина. Ему было тогда всего шесть-семь лет. Задумав впоследствии писать записки, Пушкин запечатлел в стихотворении «В начале жизни школу помню я» свои ранние, детские впечатления:
И часто я украдкой убегал
В великолепный мрак чужого сада,
Под свод искусственный порфирных скал.
Там нежила меня теней прохлада;
Я предавал мечтам свой юный ум,
И праздно мыслить было мне отрада.
Любил я светлых вод и листьев шум,
И белые в тени дерев кумиры,
И в ликах их печать недвижных дум.
Всё - мраморные циркули и лиры,
Мечи и свитки в мраморных руках,
На главах лавры, на плечах порфиры -
Всё наводило сладкий некий страх
Мне на сердце; и слезы вдохновенья,
При виде их, рождались на глазах...
* * *
Кто же лелеял детские годы Александра? Кто научил его «предавать мечтам свой юный ум»? Кто была та «наперсница волшебной старины», которую Пушкин с любовью вспоминал уже в южной ссылке, в 1822 году:
Ты, детскую качая колыбель,
Мой юный слух напевами пленила
И меж пелен оставила свирель,
Которую сама заворожила.
Через всю свою жизнь пронес Пушкин нежную, трогательную любовь к бабушке, Марии Алексеевне Ганнибал, и к няне Арине Родионовне. Обе они лелеяли его, склонялись над его колыбелью, и в сердце поэта слились в единый трогательный образ «веселой старушки... в больших очках и с резвою гремушкой».
Наблюдая шалости Александра, Мария Алексеевна недоумевала.
- Не знаю, - говорила она, - что выйдет из моего старшего внука: мальчик умен, охотник до книжек, а учится плохо, редко когда урок свой сдаст порядком; то его не расшевелишь, не прогонишь играть с детьми, то вдруг так развернется и расходится, что его ничем не уймешь; из одной крайности в другую бросается. Бог знает, чем все это кончится, если он не переменится.
И часто журила за проделки:
- Помяни ты мое слово, не сносить тебе своей головы...
В 1806 году Мария Алексеевна приобрела небольшое сельцо Захарово, под Москвою, близ Звенигорода. Там она проводила с внуком летние месяцы.
Создавая через два десятилетия, в михайловской ссылке, «Бориса Годунова», Пушкин вспоминал Захарово и лежащие рядом Большие Вязёмы - туда бабушка возила его в церковь к обедне. Здесь же, в ограде, был похоронен в 1807 году маленький брат Александра, Николай.
Большие Вязёмы принадлежали когда-то Борису Годунову. Здесь встречали в Смутное время кортеж с Мариной Мнишек, и Пушкин мог прочесть начертанные в начале XVII века на фресках церкви надписи на польском и латинском языках. Здесь находился загородный дворец Дмитрия Самозванца. Позднее это была дворцовая вотчина первых царей Романовых. В 1812 году в Больших Вязёмах остановился Наполеон, стоял корпус Евгения Богарне, отступавшего от Москвы после бегства императора.
Так уже в детские годы накапливались в душе поэта картины его будущих творений...
* * *
Деревня Захарово под Москвой. Фотография.
Рядом с бабушкой Марией Алексеевной, лелеявшей детство Пушкина, и перед нами оживает образ его чудесной няни, Арины Родионовны. Нет в мировой литературе другой няни, чье имя так тесно сплелось бы с именем ее питомца. Простая, неграмотная русская женщина, крепостная крестьянка стала спутницей великого русского поэта.
И нет в нашей стране школьника, которому не было бы знакомо имя Арины Родионовны.
У няни была своя молодость. Двадцатитрехлетней девушкой она вышла замуж за крепостного крестьянина Федора Матвеева.
У нее было уже четверо детей, когда у Пушкиных родилась в 1797 году дочь Ольга, а через полтора года - сын Александр, будущий поэт. Ее взяли к ним няней, она вырастила их, как и младшего брата, Льва. Были у Пушкиных еще четыре мальчика - Павел, Михаил, Платон, Николай - и дочь Софья, но все они умерли в младенчестве. Остались жить два брата и сестра Ольга.
Когда Александра Пушкина отправили в 1811 году учиться в Царскосельский лицей, Мария Алексеевна предложила Арине Родионовне «вольную» - решила освободить ее со всей семьей от крепостной зависимости. Но та отказалась.
«На что мне, матушка, вольная!» - ответила няня.
Так она и осталась до конца дней своих в семье Пушкиных.
Больше всех воспитателей и воспитательниц на детскую душу будущего поэта воздействовала Арина Родионовна. Она, по словам сестры Ольги, была «настоящею представительницею русских нянь, мастерски говорила сказки, знала народные поверья и сыпала пословицами, поговорками».
Бабушка Мария Алексеевна и няня Арина Родионовна слились в воображений Пушкина в единый нежно любимый образ. И он тепло вспоминал их в стихотворении «Сон» накануне выхода из Лицея:
Ах! умолчу ль о мамушке моей,
О прелести таинственных ночей,
Когда в чепце, в старинном одеянье,
Она, духов молитвой уклоня,
С усердием перекрестит меня
И шепотом рассказывать мне станет
О мертвецах, о подвигах Бовы...
От ужаса не шелохнусь, бывало,
Едва дыша, прижмусь под одеяло,
Не чувствуя ни ног, ни головы.
Под образом простой ночник из глины
Чуть освещал глубокие морщины,
Драгой антик, прабабушкин чепец
И длинный рот, где зуба два стучало, -
Всё в душу страх невольный поселяло.
Я трепетал - и тихо наконец
Томленье сна на очи упадало.
Тогда толпой с лазурной высоты
На ложе роз крылатые мечты,
Волшебники, волшебницы слетали,
Обманами мой сон обворожали.
Терялся я в порыве сладких дум;
В глуши лесной, средь муромских пустыней
Встречал лихих Полканов и Добрыней,
И в вымыслах носился юный ум.
* * *
Рассказывая о няне Пушкина, нельзя не помянуть добрым словом и дядьку Пушкина, Никиту Тимофеевича Козлова.
Никита Козлов, создавший по мотивам народных былин и сказок своего рода поэму о Соловье-разбойнике, богатыре Еруслане Лазаревиче и царевне Милитрисе Кирибитьевне, также влиял на приобщение маленького Пушкина к миру подлинного русского фольклора. Он оставался верным и преданным слугою и другом Пушкина от колыбели поэта до последнего дня.
В ранние годы Александра дядька был свидетелем и участником его детских игр и шалостей, сопровождал во время прогулок по Москве, взбирался с ним на колокольню Ивана Великого в Кремле.
Он разделил с юным поэтом южную ссылку, перевозил его книги. Был очевидцем выступления декабристов на Сенатской площади. Ездил с Пушкиным в Болдино, жил у него в Москве перед его женитьбою.
* * *
Каким был Александр в ранние свои детские годы, о которых он потом тепло вспоминает в стихотворениях, обращенных к бабушке Марии Алексеевне и няне Арине Родионовне? Как выглядел маленький Пушкин?
Недавно отыскался живописный портрет трехлетнего Пушкина - миниатюра размером 10 на 7,8 сантиметра, выполненная неизвестным, видимо крепостным, художником.
Интересно происхождение портрета. В начале прошлого столетия в Москве проживал профессор М. Я. Мудров, первый русский врач, посланный для обучения за границу. Вернувшись в Москву, он приобрел большую популярность, был домашним врачом в семье Пушкиных и его друзей.
В 1831 году разразилась холера. Мудров погиб, спасая больных. Смерть его опечалила всех, и Надежда Осиповна, мать Пушкина, подарила эту миниатюру на память дочери Мудрова, выходившей замуж за И. Е. Великопольского, с которым у Пушкина установились позже приятельские отношения.
Портрет бережно хранился потомками Мудрова и перешел наконец к его праправнучке - Е. А. Чижовой. Та преподнесла его артисту В. С. Якуту, исполнявшему во время гастролей в Ленинграде роль Пушкина в пьесе А. Глобы. Якут подарил эту миниатюру Музею А. С. Пушкина в Москве.
* * *
Дом князя Н. Б. Юсупова в Большом Харитоньевском, 17. С рисунка С. Кулагина.
Александр вышел из детского возраста, и в доме Пушкиных появились, рядом с бабушкой и няней, гувернеры. Это были иностранцы, хлынувшие после французской революции в Россию в поисках счастья.
Встречались среди них люди достойные и образованные, но, как вспоминала позже сестра Пушкина Ольга, большею частью и по образованию и по уму французские эмигранты поражали своей некультурностью и наивностью. Так, одна из гувернанток удивлялась, «каким образом волки не прогуливаются по улицам Москвы, как ей о том рассказывали на родине, в Швейцарии; а другая удивлялась тому, что в России десертом после обеда не служат сальные свечи».
Родители Александра мало интересовались воспитанием детей. Отец, Сергей Львович, передал все семейные заботы жене, Надежде Осиповне, а та не менее его обожала свет и веселое общество и «в управление домом внесла только свою вспыльчивость, да резкие, частые переходы от гнева и кропотливой взыскательности к полному равнодушию и апатии относительно всего, происходившего вокруг». Дети росли без сколько-нибудь заметного участия родителей в их воспитании.
В этом семействе перебывало множество иностранных гувернеров и гувернанток, писал со слов матери племянник Пушкина Л. Н. Павлищев. Он особо выделял среди них француза Русло, капризного и самоуверенного самодура. Желая писать стихи и ставя себя рядом с Корнелем и Расином, Русло жестоко издевался над Александром, над его склонностью к поэзии.