Близ пепелища все воссели;
Веселья барды песнь воспели;
И в пене кубок золотой
Кругом несется чередой.
Через год, в 1815 году, уже за полной подписью - Александр Пушкин - в «Российском Музеуме» появляются еще несколько новых стихотворений поэта. Они производят большое впечатление. Особенно поражают высоким патриотическим подъемом «Воспоминания в Царском Селе».
* * *
«Навис покров угрюмой нощи...»
Уже в первые дни Лицея до Царского Села докатилась весть о речи, произнесенной в августе 1811 года Наполеоном на торжественном приеме дипломатического корпуса в Тюильрийском дворце. В присутствии русского посла Куракина он обвинял Александра I в военных приготовлениях, угрожал. Это было неофициальное объявление войны. А в конце 1811 года уже заговорили о войне с Наполеоном. Юные лицеисты собирались в газетной комнате и жадно набрасывались на свежие газеты и журналы той поры: «Санкт-Петербургские ведомости», «Московские ведомости», «Вестник Европы», «Северная почта», «Друг юношества», иностранные журналы.
13 января 1812 года Наполеон заключил военные союзы с Австрией и Пруссией, в феврале французские войска перешли Эльбу и Одер, и вот в марте последовал царский манифест о рекрутском наборе.
Собрав огромную по тем временам разноплеменную армию в 580 000 человек, Наполеон 12 июня перешел Неман и 16 июня занял Вильно.
Началась война - «гроза 1812 года».
Из Петербурга, мимо Царского Села, русские войска проходили на запад для отпора врагу. Лицеисты, еще подростки, почувствовали себя гражданами великой России, патриотами родины. Мимо Лицея отправлялись на фронт и расквартированные в Царском Селе полки.
Спустя четверть века, в лицейскую годовщину 1836 года, Пушкин вспоминал те волнующие дни;
Вы помните: текла за ратью рать,
Со старшими мы братьями прощались
И в сень наук с досадой возвращались,
Завидуя тому, кто умирать
Шел мимо нас... и племена сразились,
Русь обняла кичливого врага,
И заревом московским озарились
Его полкам готовые снега.
«Жизнь наших лицеистов, - вспоминал позже Пущин, - сливается с политическою эпохою народной жизни русской: приготовлялась гроза 1812 года. Эти события сильно отразились на нашем детстве».
31 августа лицеисты с волнением читали в «Северной почте» донесение фельдмаршала М. И. Кутузова о героическом Бородинском сражении, а еще через несколько дней новое его донесение: «Доколе будет существовать армия и находиться в состоянии противиться неприятелю, до тех пор сохраним надежду благополучно довершить войну, но когда уничтожится армия, погибнут Москва и Россия».
Лицеисты плакали, когда узнали об оставлении русскими войсками охваченной пожарами Москвы.
14 сентября 1812 года директор Лицея Малиновский получил секретное предписание министра народного просвещения Разумовского: «Как в настоящих обстоятельствах легко может случиться, что назначено будет отправить воспитанников Лицея в другую губернию, то необходимо принять заблаговременно нужные для сего меры».
Малиновский начал уже готовиться к эвакуации Лицея, но 15 октября лицеисты прочитали в газетах, что пушечный салют с Петропавловской крепости возвестил «совершенную победу, одержанную ген.-фельдмаршалом Голенищевым-Кутузовым над французскими войсками, под командою короля Иоахима (Мюрата) сражавшимися, и освобождение корпусом ген.адъютанта бар. Винценгероде первопрестольного града Москвы от врагов наших».
Лицеисты ликовали и через несколько дней праздновали первую годовщину основания своего Лицея.
В поход, гнать врага с русской земли, двинулись партизанские отряды Фигнера, Сеславина, певца-героя 1812 года Дениса Давыдова. С вилами и кольями вышли бить французов мужики и бабы...
«Клики, терроризирующие и победные, поразившие его (Пушкина) еще в детстве, в 1813-1814 году, отдавались в его душе», - писал Герцен, подчеркивая значение Отечественной войны для всего творчества поэта. И, гордый сознанием величия родины-победительницы, пятнадцатилетний Пушкин написал в октябре 1814 года свои «Воспоминания в Царском Селе»:
Страшись, о рать иноплеменных!
России двинулись сыны;
Восстал и стар и млад; летят на дерзновенных.
Сердца их мщеньем зажжены.
Вострепещи, тиран! уж близок час паденья!
Ты в каждом ратнике узришь богатыря...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Утешься, мать градов России,
Воззри на гибель пришлеца.
Отяготела днесь на их надменны выи
Десница мстящая творца.
Взгляни: они бегут, озреться не дерзают,
Их кровь не престает в снегах реками течь;
Бегут - ив тьме ночной их глад и смерть сретают,
А с тыла гонит русский меч.
19 марта 1814 года русские войска вступили в Париж.
В Париже росс! - где факел мщенья?
Поникни, Галлия, главой...
И юный Пушкин восхищается великодушием русских:
Но что я вижу? Росс с улыбкой примиренья
Грядет с оливою златой.
* * *
В Лицей пришло известие, что 26 февраля 1815 года Наполеон оставил Эльбу и 1 марта высадился во Франции. 13 марта французские войска перешли на его сторону, а Людовик XVIII покинул Париж.
Пушкин отозвался на это событие стихотворением «Наполеон на Эльбе». В нем он отразил настроения и мысли поверженного императора, несущего народам не оливу златую, а кровь и страдания; дарящего людям не мир и покой, а новые беды:
Один во тьме ночной над дикою скалою
Сидел Наполеон.
В уме губителя теснились мрачны думы,
Он новую в мечтах Европе цепь ковал
И, к дальним берегам возведши взор угрюмый,
Свирепо прошептал:
«Вокруг меня всё мертвым сном почило,
Легла в туман пучина бурных волн,
Не выплывет ни утлый в море челн,
Ни гладный зверь не взвоет над могилой -
Я здесь один, мятежной думы полн...»
Падшему императору изменило долго служившее счастье, но «злобный обольститель» не сдается и «в безмолвии ночей» дерзновенно мечтает:
«...Страшись, о Галлия! Европа! мщенье, мщенье!
Рыдай - твой бич восстал - и все падет во прах,
Все сгибнет, и тогда, в всеобщем разрушенье,
Царем воссяду на гробах!»
Получив через шесть лет известие о смерти сосланного на остров Святой Елены Наполеона, Пушкин посвятил развенчанному императору новое стихотворение.
* * *
«Пирующие студенты» - стихотворение, в котором Пушкин давал лицейским товарищам острые и яркие характеристики, было написано им после сентябрьского события 1814 года, вошедшего в официальную историю Лицея под именем «Дела № 17» - «О проступке воспитанников Лицея Малиновского, Пушкина и Пущина, о заведении особой книги и внесении в оную имен помянутых воспитанников с означением их вины». В обиходе лицеистов дело это просто называлось историей с гогельмогелем...
Друзья задумали устроить пирушку. Пушкин достал бутылку рома, дядька Фома купил по просьбе трех друзей яиц и сахару, тайком принес в одну из своих комнат кипящий самовар, и лицеисты приготовили гогель-могель. Были и другие участники этой пирушки, но все они, как вспоминал Пущин, «остались за кулисами по делу». Все шло гладко. Было весело, но немного шумно, и надзиратель Фролов, заметив какое-то оживление и беготню, не замедлил донести об этом инспектору Пилецкому. Начались опросы и розыски. Все трое, зачинщики гогель-могеля, явились, объявили, что все это дело их выдумки и что виноваты во всем они одни.
Дело дошло до министра Разумовского, и вскоре конференция вынесла решение:
1. Всем троим стоять две недели на коленях во время утренней и вечерней молитвы.
2. Сместить всех на последние места за столом, где они сидели по поведению.
3. Занести фамилии всех троих, с прописанием виновности и приговора, в черную книгу, которая должна была иметь влияние при выпуске.
Первый пункт был выполнен буквально, и с 21 октября по 5 ноября 1814 года Малиновский, Пущин и Пушкин дважды в день стояли во время молитвы на коленях. Можно представить себе, сколько шуток со стороны лицеистов сыпалось в адрес провинившихся.
Второй пункт был тоже выполнен. Но Пушкин, и без того занимавший в классе предпоследнее, двадцать восьмое, место по поведению, был доволен, когда их начали постепенно передвигать вперед. На этом конце дежурный гувернер раздавал обычную пищу во время обеда и ужина, и Пушкин сразу же отразил свое полное удовлетворение этим в двустишии:
Блажен муж, иже
Сидит к каше ближе.
Третий пункт остался без последствий - дело сдано было в архив.
* * *
В те дни, когда история с гогель-могелем раскрылась, Александр заболел, попал в лазарет и в веселую минуту написал острое и шаловливое послание к товарищам - «Пирующие студенты», - в котором пародировал форму популярного «Певца во стане русских воинов» Жуковского.
Вечером он пригласил товарищей навестить его в лазарете и прослушать только что написанное стихотворение.
Оно было большое. Яркие пушкинские характеристики товарищей часто прерывались смехом и восклицаниями собравшихся. Заканчивалось стихотворение озорным обращением к Кюхельбекеру:
Писатель за свои грехи!
Ты с виду всех трезвее;
Вильгельм, прочти свои стихи,
Чтоб мне заснуть скорее.
При этом возгласе, вспоминал почти через полвека Пущин, Кюхельбекер, «растаявши под влиянием поэзии, приходит в совершенное одурение от неожиданной эпиграммы и нашего дикого натиска. Добрая душа был этот Кюхель! Опомнившись, просит он Пушкина еще раз прочесть».
Лирика первых лицейских лет Пушкина многообразна по своему содержанию и жанрам. Здесь и галантно-эротическое послание, и веселая сатирами эпиграммы. Но уже в ранних произведениях своих поэт проявляет большой интерес к русскому народному творчеству. И одновременно с горячим патриотизмом в них ощущается рост вольнолюбивых настроений будущего автора «Вольности» и «Деревни».