й в ней ты.»
В этот момент в моей душе что-то надломилось, именно с того самого дня я перестал испытывать эмоции. Страх, сожаление, чувство вины, обида и даже любовь. Все это мне неведомо, я уже давно забыл каково это — чувствовать хоть, что-то.
На дворе были девяностые и убийства банкиров и бизнесменов был и обычным делом. Я описал стрелявшего, его даже поймали, но отпустили прямо из зала суда, так как у него было железное алиби во время убийства моего отца. Он в тот день был в гостях у мэра города, отмечал день рожденья своего дяди. Он, как и в первую нашу встречу, улыбаясь смотрел на меня и не сказав ни слова просто вышел на улицу. Все все понимали, но никто ничего не мог сделать и даже судья в тот день не осмелился посмотреть мне в глаза, а все время прятал свой взгляд, уводя его в сторону.
Отца заказали конкуренты, они решили, что его бизнес им нужнее, а получив отказ о его продаже просто ликвидировали его. Теперь же владельцем являлась убитая горем вдова, а по совместительству и моя мама. К ней приехали люди и пояснили, что бизнес стоит продать, иначе могут пострадать ее дети. Выбора не было и она согласилась, ей заплатили очень приличные деньги, которых хватит на очень долгую и вполне себе комфортную жизнь.
Тут то все пошло по наклонной. Мать заливала свое горе алкоголем. Сестра сильно тосковала, но я не мог подобрать нужных слов, так как просто их не знал и даже не испытывал тех чувств, что могли бы мне подсказать, как ее утешить.
Но в моей жизни с этого момента появилась четкая цель. Отомстить и наказать убийцу своего отца, я считал это справедливым. Выяснив, где живет убийца, и вооружившись ножом я отправился в его парадную с четкой целью, лишить его жизни и совершить собственное правосудие, раз уж власти не в силах.
Я стоял под лестницей скрываясь в темноте и караулил убийцу, рассчитывая то, как я буду наносить удары. Мне не было страшно, я не нервничал, а просто тихо ждал, словно я так всю жизнь делаю. Дверь квартиры отворилась и из нее вышел он. Я сжал нож в руке как можно сильнее и приготовился. Деревянная входная дверь со скрипом закрылась и, повернув ключ в замке, а затем дернув ее за ручку и убедившись, что дверь заперта, моя жертва мелодично насвистывая отправилась к выходу.
В виду того, что опыта у меня в этом не было, я решил действовать наверняка и ударить в спину, как только мужчина прошел передо мной, не замечая меня, я пошел на рывок нанося удар. Но увы, он перехватил мою руку и выбил из нее нож, а затем повалил меня на холодный бетонный пол.
— А, это ты, пацан! — С ухмылкой сказал он разглядывая мое лицо. — Признаю, яйца у тебя стальные, раз ты решился на это, да и сейчас не вижу страха в твоих глазах. Слишком банальная засада, да и способ так себе, запомни урок, не нужно лезть на рожон, если не уверен в легкой победе. Зачем нож, когда уже давно придумали более легкие способы убийства. Бывай. — Добавил он все так же улыбаясь и отпустил меня, а затем спокойно вышел на улицу.
Почему он так поступил? Почему не убил меня в ответ на мою попытку? Ведь я бы его точно не пожалел, а он явно намекнул на то, чтобы я попытался еще. И пусть не сомневается, я обязательно попытаюсь и доведу дело до конца.
Так в моей жизни началась новая глава. Я несколько десятков раз пытался прикончить убийцу моего отца, но каждый раз безуспешно. Он всегда был на шаг впереди меня, ни пристрелить, ни отравить у меня не получалось и, мне даже казалось, что его это забавляло. Для меня же это стало смыслом жизни. После каждой неудачной попытки он указывал мне на мои ошибки и отправлял идти готовить на него новое покушение. Так я и сам не заметил, как он стал моим учителем, он учил меня убивать людей. Мы были похожи, он так же как и я не испытывал чувств, но почему это с ним произошло он не рассказывал. Зато я научился стрелять из огромного количества оружия, узнал как правильно делать засады в любой местности. Научился создавать ядовитые вещества и узнал как незаметно травить людей. Куда нужно бить ножом, чтобы человек быстро истек кровью, как узнавать нужную информацию и многое другое. И самое главное почти все это я узнавал на практике, я ходил с ним на задания, где все видел наглядно.
Мне абсолютно не было жаль тех людей, что мы убивали вместе, я даже получал за наши дела часть денег. Я не испытывал эмоций, но мне казалось это интересным, и я учился, чтобы выжить и знал, что так можно неплохо зарабатывать на хлеб.
Прошло четыре года, я старался появляться в отцовской квартире как можно реже. Моя мать окончательно скатилась, и от той прекрасной любящей женщины остались только воспоминания. Только ходячая тень, что начинает свой день с бокала виски, а заканчивает его где придется. Да вот только денег то уже и на виски не стало хватать. В ход пошли ценности, картины и даже отцовская библиотека, все продавалось за копейки ради получения столь вожделенного алкоголя.
Сестра связалась не с самой хорошей компанией и вечно где-то шаталась, меня она не слушала и ссылалась на то, что ей уже восемнадцать, и она сама в праве решать как распоряжаться своей жизнью.
Что же касается меня, в тот день, когда мой гуру по ремеслу наемного убийцы сказал, что ему меня больше нечему учить, и я во многом теперь превосхожу его за счет более молодого и светлого ума и силы, я его тут же прикончил. Я ни на секунду не забывал про свою месть, и всегда знал, что как только он перестанет быть мне полезным, то покончу с ним, убийца отца наверняка понимал это, просто мне нужно было освоить все эти навыки, о которых не расскажут в школе. Я обзавелся оружием, связями и у меня уже появились личные заказы. С них началась моя слава как о самом неуловимом киллере за всю историю Питера, да и России в целом.
Прошло еще немного времени, моя мать в пьяной агонии спалила квартиру, в ней же была и она сама вместе с горсткой своих собутыльников. Сестра вышла замуж за какого-то панка и родила сына. Увидев которого я наконец что-то почувствовал, не знаю почему, но он, будучи еще совсем малышом, напомнил мне отца. С того момента я решил, что сделаю все, чтобы у него в жизни все сложилось как нужно.
Сестра пробыла в браке не долго, поскольку жить ей было негде и не на что, я купил ей хороший дом за городом, машину и давал ей денег. Что еще нужно? Живи, расти ребенка и получай удовольствие, но нет. Молодость давала о себе знать, все пошло по наклонной. Сначала ночные клубы, тусовки, а затем в ее жизни появились наркотики. Я боролся с этим как мог, запирал ее дома, отдавал в лечебницы, но все это было без толку. Результат был закономерен, в один из дней мне позвонил племянник Игорь со словами, что маме плохо, я тут же сорвался к ним, попутно вызывая скорую, когда я зашел в дом, врачи уже были там и констатировали смерь с банальной причиной — передозировка.
Игорю было десять лет, бразды отцовства я взял на себя, решив воспитывать его точно так же как и отец это делал для меня, параллельно обучая его тому, как можно себя защитить, в случае чего. Зная свое ремесло, я прекрасно понимал, что такие как я не выходят на пенсию, просто не доживают или встречают костлявую сидя за решеткой. Чтобы Игорь не пострадал, я сменил ему документы и фамилию. Увез его в дорогую частную школу под Петербургом и обрубил все концы, чтобы в случае поиска меня и моих слабостей дорога не вывела меня к нему. Все свободное время я проводил с ним, а получив заказ, отправлялся на дело.
Сейчас Игорь уже взрослый самостоятельный парень, он силен и умен. Он прекрасно знает, чем я занимаюсь, но не одобряет это. Я никогда ему не вру и максимально с ним откровенен, делаю я это для того, чтобы он не повторял моих ошибок и выбрал себе другую судьбу. Что он и сделал, он родился с техническим сладом ума, ему нравилось разбирать и изучать игрушки, дорабатывая их, а затем даже делая различные механизмы самостоятельно. Теперь он уже на третьем курсе университета, причем поступил сам, без денег и идет на красный диплом. О его финансировании я позаботился, денег ему хватит на долго, да и не глупый он, не пропадет, к тому же проинструктирован на все случаи жизни.
Последний мой заказ оказался подставой, меня взяли с поличным, одного моего постоянного клиента полиция ухватила за одно место, и он, чтобы откупиться, сдал им меня, а я для них был куда более весомой целью. Но доказать они смогли не много, улик наскребли всего на три убийства, но и этого мне хватит с головой, чтобы меня упекли на долго. Тут уж ничего не поделать, я и так слишком долго задержался в своей профессии, а у нас не убьют, так посадят, теперь выйду из-за решетки только бесполезным стариком, ну это при условии, что я не смогу сбежать, но я то уж приложу к этому все свои усилия.
— Бла бла бла, бла бла бла. Избрать меру пресечения в виде лишения свободы в колонии строго режима сроком на двадцать лет, без права на условно-досрочное освобождение. — Услышал я наконец-то те самые слова, что так долго ждал, затем стук молотка, возмущение и выкрики людей из зала, вспышки от фотоаппаратов, полицейские, взяв меня под руки, повели во временную камеру.
Камера меня встретила запахом табачного дыма, чифира и пота. Двенадцать двухъярусных кроватей стоящих у стен, параша, умывальник, деревянный стол, стоящий посередине, и маленькое окошко с решеткой, что выходило на улицу.
— Ля призрак со свиданки вернулся! Ну что, сколько? — Тут же подскочил со своей шконки один из шнырей.
— Двадцать. — Спокойно сказал я, снимая с себя свитер, и улегся на свое место.
Как и у любого человека по ту сторону закона у меня было два имени, одно по паспорту — Иванов Александр Александрович, естественно, настоящее только имя, все остальное фальшивка, документы моего ровесника алкаша без родни, я не хотел пятнать фамилию своего отца и так мать с сестрой постарались по полной. Второе свое имя, или правильно сказать погоняло, я получил от людей — Призрак, это все из-за того, что я появлялся только тогда, когда для меня была работа и пробирался в любые места. А затем бесследно исчезал, меня пытались вычислить, найти, некоторым даже удавалось, но увы, на этом их достижения тут же и заканчивались. Клиенты меня боялись и всячески пытались дружить, каждый из них понимал, что в скором времени его имя может появиться в моем заказе и надеялись на снисхождение, но как вы помните, мне неведомо чувство жалости и сострадание, я даже на похоронах всех своих родственников не проронил ни единой слезы и не испытал ни единой эмоции. Часто я притворялся и даже брал уроки актерского мастерства, чтобы не быть белой вороной в обществе, это помогало.