Дорога дальше была как обычно сложной, густой лес не хотел нас пропускать без препятствий, несколько раз даже приходилось вырубать заросли ивы, что просто не давали и шанса протиснуться среди них нашим лошадям. Плюс активизировалась местная фауна в виде клещей и разных надоедливых мух, хоть комаров пока нет. Я рассказал Герасиму про то, что укус клеща может быть смертельно опасен, и он теперь начинает осматривать себя каждую секунду, стоит где-то чему-то зачесаться на его теле. Погодка к вечеру испортилась, поднялся сильный шквалистый ветер, что гнал на нас темно-синие грозовые тучи. Огромный минус пребывания в лесу во время подобной грозы, сопровождаемой сильным ветром, который уже скорее похож на ураган, это то, что деревья имеют свойство ломаться и могут кого-то ранить, а то и вовсе убить. Укрыться от шторма было негде, поэтому самым безопасным местом мне показалась опушка, на которой росли старые могучие кедры, там-то мы и разбили наш лагерь. Чувствую, ночка сегодня будет долгой, главное, чтобы лошади от грома не разбежались.
Глава 6
Люблю грозу в начале мая! Вот именно под этим девизом прошла сегодняшняя ночь. Хотя я бы сказал, что это был какой-то шторм, ураган или какое-то другое стихийное бедствие. Даже Бегунок был в шоке от происходящего, что тут говорить об Акелле и в особенности о лошадях.
Шквалистый ветер с корнями вырывал деревья и отбрасывал в стороны, сломанные ветки летали повсюду и частенько долетали до нас, оставляя на наших телах ссадины. Гром грохотал так, словно мы стояли рядом с батареей артиллерийских орудий. Молнии сверкали одна за одной, озаряя небо, и нередко били неподалеку в одиноко стоящие деревья, раскалывая их в щепки и поджигая, но разгораться они не успевали, так как сильный ливень вперемешку с градом, что был размером почти с куриное яйцо, заливал и засыпал все вокруг. Лошади бились в панике и все время норовили вырваться из наших рук и убежать куда подальше. Акелла быстро смекнул, что к чему и по-быстрому выкопал себе нору, в которой смог укрыться от веток и града.
У нас же с Герасимом не было возможности где-то спрятаться от непогоды, так как нужно было успокаивать лошадей. Мы накрыли их своими бронежилетами, чтобы им доставалось не так сильно, и, поглаживая, успокаивали их, правда, мне все же разочек прилетело копытом от Бурки Бегунка, который в панике не узнал меня, счел за опасность и двумя копытами шарахнул так, что я метров десять кубарем пролетел и остановился, врезавшись в дерево. Будь на моем месте Бегунок, я бы остался без напарника, тут к гадалке не ходи, он мне все ребра переломал и руку, причем перелом был открытым. Гера хотел броситься ко мне на помощь, но я, перекрикивая непогоду, прокричал ему держать лошадей, а то сбегут, и тогда нам долго топать пешком. Меня порадовала реакция Черники, что увидела мой полет, как сказал Бегунок, она сразу напала на виновника моих бед, позабыв про грозу, и несколько раз шарахнула Бурке своими мощными копытами по спине, чуть не переломав того, и еще сделала несколько сильных укусов в шею, и если бы Гера не оттащил Чернику, то тот остался бы без коня. Акелла также выскочил из своей норы, но, понимая, что Черника и так отлично справляется, бросился ко мне и, видя мое состояние, поскуливая, пытался зализывать открытую рану и прикрывал меня своим шерстяным телом от падающего града и летящих веток. Минут через двадцать я пришел в норму и, поблагодарив Акеллу за заботу, как ни в чем не бывало продолжал стоять рядом с лошадкой, поглаживая ее бархатный нос и почесывая за ушком. А вот Гера увел Бурку подальше, так как тот помимо грозы боялся и Черники.
Гроза постепенно утихала, небо светлело, и наконец, появились первые лучи восходящего солнца. Лошади успокоились и легли отдохнуть, как и мы с Бегунком.
Развести костер оказалось непростой задачей. Дров было много, но все они были сырыми. Поэтому я достал из рюкзака таблетку сухого спирта и положил ее в кучку сырых дров. Дрова медленно, но верно начали разгораться, и в воздух поднялся столб белого дыма.
— Обработай ранки, а то не дай бог еще заражение крови заработаешь! — сказал я Бегунку, протянув ему фляжку с самогоном и чистой белой тканью.
Покрутив в руке фляжку, Гера открыл крышку и с наслаждением вдохнул запах содержимого.
— Макс, а можно мне внутрь немного? А то я что-то промерз за ночь. — делая самый грустный на свете вид, с глазами полными боли и страданий, словно кот из «Шрека».
— Хрен с тобой, можно, но чу-у-точку! А то я знаю тебя, тунеядца. — пригрозил я напарнику.
Гера довольно улыбнулся и, характерно выдохнув, приложившись к горлышку фляжки, присосался к ней, словно клещ, жадно глотая содержимое. Мой звонкий подзатыльник остудил пыл молодого алкоголика, и тот с обидой в глазах вернул фляжку.
— Вот ты, Макс, тип конечно, сам не пьешь и другим не даешь! — с обидой в голосе, потирая ушибленный затылок, проворчал Бегунок.
— Ага, не повезло тебе со мной. — ухмыльнувшись, сказал я и, обильно смочив ткань самогоном, протянул ее Герасиму, — Только не вздумай ее выжимать и пить, а то я не знаю, чего от тебя ожидать, когда дело касается алкоголя.
— А чего ты сам не пьешь? Как же расслабиться и все такое? Мы же с тобой когда познакомились неплохо так посидели, ты когда пьяный такой душевный человек, а когда трезвый, то невыносимый зануда. — протирая царапины на руках, спросил у меня напарник.
— Вот ты дурак, конечно. Алкоголь — это в своем роде яд, отрава, а как ты заметил, мой организм, получив повреждение, сразу же меня исцеляет, так что я физически не могу опьянеть, хоть бочку залпом выпью. — прояснил я парню.
— Соболезную. — пожав плечами, ответил напарник, продолжая обрабатывать ранки.
— Спасибо, я не сильно от этого страдаю, однако врать не буду, иногда бы хотелось слегка поддать, но увы.
— А чего ты тогда меня этого лишаешь? Завидно? Ладно на вылазке, но дома-то почему?
— Потому что ты меры не знаешь, вот почему, вспомни про снегоход! — припомнил я былое Бегунку.
— Ну было и было, что теперь ты до конца моих дней это будешь припоминать? — начал ворчать он.
— А почему бы и нет? Один снегоход ты разбил, человека угробил, девушку покалечил, а второй снегоход с остатками бензина я отдал баронам, чтобы тебя в рабы не пустили, а у меня на этот бензин были большие планы! — начал я, повышая голос, попрекать напарника.
— Все-все! Понял я, понял, не кипятись. — выставив вперед ладони, ретировался напарник.
— То-то же. — фыркнул, и я принялся наполнять котелок водой, чтобы согреть кофе.
Попив кофе и перекусив вяленым мясом, мы договорились вздремнуть по паре часиков и отправиться в дорогу. Гера уснул первым, укутавшись в свой спальный мешок, предварительно развесив всю свою сырую одежду на ветках деревьев. Я, разумеется, поступил так же и, пока караулил, сидя у костра, надеялся, что на нас никто не нападет, а то бегать босиком в одних трусах с автоматом как-то будет непрезентабельно. А пока было свободное время, я достал свой дневник и начал заносить в него различные заметки. Я записывал в него наблюдения за новым миром, также в него была вложена карта, где я отмечал все несовпадения, такие как реки, пустыню и поселение японцев, к ним, я думаю, стоит наведаться на обратном пути, а то будут продолжать свои злодеяния, поедая путников.
Спустя пять часов мы ехали дальше, лес после грозы дышал свежестью, под копытами лошадей хлюпала вода, солнечные лучи пробивались через кроны деревьев, добавляя тепла и испаряя лишнюю влагу. Лошади вели себя спокойно, хотя Бурка сейчас старался держаться от Черники на расстоянии, видимо, побаивался мести за вчерашнее. Вокруг царила тишина и гармония, периодически мы слышали пение птиц и крики кукушки, которая, видимо, отсчитывала кому-то срок жизни. На сырой земле виднелись следы диких зверей, в один момент мы даже немного напряглись, когда я увидел след больших медвежьих лап и рядом с ними еще следы от тех медвежат. С таким зверем лучше не шутить, если грозная мамаша почует угрозу, то плохо будет всем, от нее по лесу даже на лошадях не ускакать, но, к счастью, все обошлось, следы свернули в сторону, и мы спокойно продолжили путь.
Постепенно мы вышли на широкую проплешину, где лес не рос от слова совсем, только высокая трава, нам было как раз туда, и мы, набрав приличную скорость, скакали, можно сказать, по полю. Что это было за место, я узнал чуть позже, так как увидел торчащую из земли металлическую вышку электропередач. Значит, когда-то здесь проходила высоковольтная линия, и лес тут постоянно вырубался, но почему за столько лет он не вырос, для меня осталось загадкой, может, лежащий в земле металл отравляет почву? А может, что-то другое, но это и не особо и важно, главное, что мы можем спокойно передвигаться по прямой, не петляя постоянно вокруг деревьев.
К вечеру дорога все же преподнесла нам неприятный сюрприз, с закатом мы выехали на берег реки, что за река? Да кто же ее знает, по карте тут ничего нет, но в окрестностях было полным-полно мелких речушек, и, видимо, это одна из них, только вот по поводу мелких, это теперь не про них. Прикинув расстояние между берегами, я сделал вердикт, что ширина реки не меньше двух километров. И течение не слабое, это можно было определить по скорости огромного количества коряг, плывущих по реке. Может, такое течение связано с сильным дождем, прошедшим ночью, но это не точно.
— Что-то мне уже не нравится то, что будет дальше. — съежившись, сказал Бегунок, стоя на берегу реки, потирая недавно сломанную ногу.
— Что такое? Нашу переправу вспомнил? — ухмыльнувшись, спросил я у Бегунка.
— Ее самую. — ответил он.
— Тут переплывать не будем, слишком широко, и плыть нужно будет сразу всем вместе, а то течением унесет, замучаемся потом бегать туда-сюда. Да и подождем, пока все коряги проплывут, не хватает нам еще снарягу потерять или утопить кого-то. Сейчас отдых, а завтра с утра пойдем вверх по течению, будем выбирать место для переправы.