— Может, его кто-то спугнул? Или он спешил куда-то? — предположил один из сыновей.
— Точно, сегодня утром должен был уходить отряд в его город, он про это узнал и поэтому действовал наспех. — предположил командир батальона смерти.
— Хм, а это не лишено смысла. Тогда появляется другой вопрос, как он про это узнал? О таких вещах на улице не разговаривают? У него тут есть свои люди? — оживился командующий.
— Это маловероятно, может, случайность?
— Может и так, но, как вы заметили, он умеет сливаться с толпой. А что, если он вообще не хотел ничего взрывать? Что, если он вообще проник сюда с целью разведки? Посмотреть, что и как у нас тут устроено. Он мог проникнуть к нам под видом адепта. Точно! А тот несчастный случай с подрывом здания, когда оно обрушилось прямо на людей, так он мог подстроить смерть бойца, которым прикидывался, и никто даже ухом не повел. Он шастал по нашей территории, изучал тут все, а потом где-то услышал про вылазку к его городу. Тогда он должен был покинуть нашу территорию, но это не так просто, и тогда он решил подорвать тут все, чтобы отвлечь наше внимание и спокойно прорваться за периметр. — самодовольно произнес Афанасич, делая правильные выводы.
— Больно круто звучит для одного человека, который может просто так взять и уничтожить столько людей, действуя экспромтом. — высказался командир батальона чумы.
— А я о чем вам постоянно талдычу! Он непредсказуем и поэтому крайне опасен! — проворчал командующий.
— И что дальше? Какие наши действия? — уточнил комбат смерти.
— Ну, по сути, у него два варианта: возвращаться обратно и готовиться к обороне или же сделать так, чтобы никто из подразделений не смог покинуть город. Своими взрывами он нас замедлил, а этим он только подтвердил, что мы нашли то самое место.
— Отец, позволь я со своими людьми обыщу всю округу, и если он скрывается где-то поблизости, то я принесу тебе его голову! Слово даю! — поднявшись на ноги, предложил комбат смерти.
— Обещает он, вы его под носом не смогли найти на своей территории. Как вы будете искать его на местности, которую он очень хорошо знает? — ухмыльнулся Афанасич.
— Ну, он же не один! С ним есть люди, как ты уже говорил, не по воздуху же они летают, а значит, оставляют следы. Сколько их может быть? Сто? Двести? — высказался комбат смерти.
— Сколько? — рассмеялся командующий. — Это же диверсионная группа, максимум тридцать, как ты правильно сказал, чем больше группа, тем больше следов. А Макс это понимает лучше других, и людей он подготовил себе под стать.
— Тем более нас в десять раз больше, у него нет ни единого шанса! Ты уже один раз одержал над ним верх, позволь я повторю твой успех! — сжимая кулаки в предвкушении, продолжал настаивать сын Афанасича.
— Мне просто повезло, у меня было преимущество. Сейчас же мы в равных положениях, плюс он уже нанес нам серьезный удар. Так и быть, хочешь отличиться, даю добро, но удаляться дальше чем на пятьдесят километров от города я тебе запрещаю. Делай что хочешь, рой носом землю, и если они будут там, то попробуйте захватить их живьем, если почувствуешь угрозу, то просто уничтожьте их, а если и это не выйдет, то вернитесь назад. Проиграть сражение не значит проиграть войну! В тебя и твой батальон вложено слишком много сил и времени, не теряй людей по глупости! — высказался командующий, давая добро на операцию.
— Благодарю за оказанное доверие! Я не подведу тебя, отец! — радостно улыбнувшись, сказал мужчина и вышел из кабинета.
— Что касается вас, то готовьте людей, усильте ими охрану стены, если он опять попадет к нам на территорию, а еще и не один, то, судя по тому, что случилось ночью, он уничтожит нас, пока мы будем сладко спать.
Сыновья поднялись на ноги и, поклонившись отцу, заверили его в том, что добросовестно будут выполнять поставленную задачу.
г. Новосибирск, главная база Братства возрождения нового мира. Макс, скрывающийся в укромном местечке. За минуту до первого взрыва.
Стрелка часов лениво ползла вперед, отсчитывая минуты до взрыва. Я же сидел рассуждал о том, как буду действовать дальше. А что, если все детонаторы уже просто неисправны? Я ведь даже ни одного из них не проверил, им уже больше трех сотен лет. Хотя, будь они неисправны, адепты бы их не притащили бы на склад. Да и зачем вообще гадать, дело сделано, и вот-вот должен раздаться первый взрыв.
Так и вышло, шарахнуло настолько сильно, что аж земля задрожала, а потом еще и еще. Над городом поднялось яркое пламя, на несколько секунд осветив все вокруг, а тишина наполнилась сотнями криков людей. Наслаждаться зрелищем времени у меня не было, так как в данный момент оно шло на секунды. Зажав в одной руке гранату, а во второй пистолет, я ногой вышиб две доски из забора и выскочил прямо перед двумя вышками с охраной. Они как завороженные смотрели на пламя и не успели толком среагировать, так что два точных выстрела из пистолета в их людоедские головы отправили ребят на тот свет. В бараках в это время засуетились рабы и с опаской выглядывали на улицу. Я же посмотрел в их сторону, сказать мне им было нечего, да и я не Спартак, чтобы поднимать восстание, пусть сами разбираются, в данный момент мне им помочь нечем. Да и надо ли оно мне вообще? Они сами прогнулись под адептов, думали, что смогут от них откупиться, вот и откупились. Так что сами в этом виноваты в том, что произошло с ними.
С убитых адептов я снял автоматы и вытащил из подсумков заряженные магазины, рассовав их по карманам, жаль, разгрузок на них не было. Один автомат я взял в руки, второй, повесив на ремень, закинул за спину и отправился к воротам, вот только на выстрелы ко мне уже бежала вражеская пехота из казармы. Ко всему еще началась пальба на стене, это уже мои ребята начали свою работу.
Спрятавшись за кирпичной стеной, поставил автомат на землю и начал швырять гранаты одну за другой прямо в толпу бегущих солдат. На улице было темно, прожектора в нашу сторону не светили, так что о том, что в адептов прилетели гранаты, они поняли только после первого взрыва. Бежали они больно кучно, и вот четыре глухих хлопка, и семьдесят процентов противника уже небоеспособны. Дальше больше, всех, кто еще был на ногах, я начал отстреливать из автомата, методично поливая короткими очередями по два-три патрона. Видно было плохо, но силуэты все же виднелись в темноте, вот по ним я и работал. Когда адепты притаились, побежал дальше к воротам, там сейчас и так идет активная перестрелка, и эхом на огромное расстояние раздается грохот крупнокалиберного пулемета. По пути меня ждал блокпост, но людей в нем уже не было, видимо, они уже убежали помогать на стену, но тут стоял вскрытый ящик с патронами, которые у меня уже были на исходе. Все же восемь магазинов при интенсивной стрельбе — это ничто, пять минут вялого боя, не больше. Быстро зарядив магазины, я побежал к ближайшему подъему на стене, тут как раз толпились адепты, боясь подниматься наверх.
— Что вы стоите, как статуи? — громко рычал молодой командир караула, сжимая в руке пистолет Стечкина.
— Там снайперы работают, головы не дают поднять! — выкрикнул один из бойцов, что стоял на кирпичной лестнице у самого выхода на стену.
— А ну все наверх и поливайте огнем в ответ, чтобы они не могли вести ответный огонь! Из крупного калибра и пулеметов стреляйте! — продолжал кричать адепт на своих подчиненных.
Народ все же на убой идти не спешил, принимая в учет тот факт, что скоро к ним прибудет большое подкрепление, я решил помочь своим парням с этой стороны. Гранаты у меня еще были, и я, пользуясь грохотом оружия, которым отстреливались адепты, просто поднимая его над стеной и беспорядочно отстреливаясь куда-то в сторону леса, выдернул кольца из двух гранат и кинул их в толпу. Два хлопка и автоматная очередь длинною во весь магазин, а затем быстрая перезарядка и еще одна. Стояло почти пять десятков адептов, и вот уже все либо мертвы, либо бьются в предсмертной агонии.
Тех, кто стоял на ступеньках лестницы, я добил следующим магазином, и вот путь на стену был открыт. Выскакивать наверх я, разумеется, не спешил, а то будет еще френдли фаер, снайпера сейчас работают на скорость, а не на качество, и стоит мне оказаться на стене, как я схлопочу пулю, поэтому-то и у меня, и до сих пор есть рация.
— Филин Беркуту! — прокричал я в микрофон рации.
— На связи! — тотчас послышался из динамика голос Толика.
— Сейчас трассера в воздух пойдут, это я обозначу место своего выхода! Прикрывайте!
— Принял! Сейчас парням сообщу! — ответил Толик.
— Тогда встречайте! — ответил я и примкнул к автомату магазин с патронами, кончики которых были покрашены зеленым цветом, обозначая, что они трассирующие.
Поднявшись на ступеньки, я задрал дуло автомата вверх и нажал на курок. Старый добрый Калашников начал выплевывать в небо стаю красненьких огоньков, летящих друг за другом. Затем я закинул оружие за спину и, разогнавшись по стене, прыгнул с нее вниз. Приземление было не из приятных, я перелетел вспаханный участок и упал прямо на уложенные мешки с песком. Раздался характерный хруст, оповещающий о том, что я сломал ногу, и острая боль тут же ударила мне в голову. Наступить на ногу я не мог, так что пришлось ждать около минуты, пока та срастется, и только потом со всех ног бежать в сторону леса. Все это время мои ребята держали сектор и вышибали мозги каждому адепту, кто набирался смелости и появлялся на стене.
— Ну здорово, что ли! — улыбнувшись, поздоровался я, заметив лежку Герасима и Андрея, что наблюдали за стеной.
— Макс, ты че там у них устроил? Мы боялись взрыв проворонить, а бомбануло так, что аж земля затряслась и светло стало как днем. — улыбнувшись, сказал Герасим, не вставая из своего укрытия.
— Позже расскажу, а сейчас уходим, жрать охота, сил моих больше нет! — улыбнувшись, ответил я и пошел дальше в глубь леса.
Глава 18
Оставив несколько человек в дозоре, чтобы следили за передвижениями адептов, если таковые будут происходить, мы вернулись в пещеру. Стоило мне оказаться в непосредственной близости от берега, как на меня напал мой огромный черный волчара. Он мчался на меня, радостно виляя хвостом и громко взвизгивая. Затем он, словно кенгуру, начал скакать вокруг меня, пытаясь облизать своим шершавым языком мое лицо.