Когда все действия по переносу были закончены, а заготовленная с запасом водка подошла к концу, по станции вдруг пронесся звук громкой сирены. Троица моментально включила нейросети, что привело к экстренной очистке организмов, и принялась выяснять причину тревоги.
Оказалось, что мир, в который они отправили аборигена, откололся от существующей ветки и пошёл по своему пути развития.
Вскоре прибыла экстренная комиссия. В ходе расследования она выяснила, что при переносе дежурные напортачили. Во-первых, они подселили матрицу сознания, не убрав предварительно сознание прежнего владельца тела, и два разума реципиентов слились. Во-вторых, они привязали эту же матрицу не к новому телу, а к его душе. Теперь разумный может перерождаться, не теряя приобретённых в разных жизнях знаний.
Из-за совокупность этих нарушений попаданец поменял существующий порядок развития и изменил планету. Поэтому она и отделилась от ветки миров.
Глава 1
Я пришёл в себя прямо в полете и с затухающей болью в ребрах. Приземлился на крутой склон обрывистого оврага и покатился в заросли тернового кустарника. Он и остановил движение моего тела, при этом изрядно его исколов и поцарапав. От неожиданности я громко выругался, и при этом использовал большую часть накопленного за жизнь запаса матерных выражений. А как тут не заругаешься, когда тестируешь пушистость тернового кустарника всеми частями организма!
Сверху раздался сочный бас:
— Гля, живой сученыш! Надо добить.
— Да нет, я его так долбанул по ребрам, что даже треск слышал, — добавил другой, более молодой и звонкий голос. — Не должен он выжить.
— Должен не должен, — ответил первый голос, — иди и добей, нам видоки не нужны.
После непродолжительной паузы в овраг начал спускаться здоровенный мужик с кривым ножом в руках. А я отчётливо понял, что это спускается моя смерть, и попытался вырваться из плена кустарника. Мужик поднял на меня глаза и, ухмыльнувшись, произнес:
— Да не дергайся ты, я быстро.
С этими словами он неловко переступил с ноги на ногу, поскользнулся и смачно херякнулся спиной о стенку оврага, после чего заскользил по склону вниз. Нож, который он держал в руке, каким-то образом отлетел в мою сторону и покатился параллельно с мужиком. Всё это время я не переставал выпутываться из кустарника и добился некоторых успехов. По крайней мере, наполовину выполз и полностью освободил торс. Дальнейшие события слились в один миг. Я рванулся и, раздирая штаны в клочья, сумел дотянуться до скользящего вниз ножа. Мужик с матом влетел в колючий кустарник почти полностью. Торчали только голова и одна из рук. Действуя в каком-то автоматическом режиме, я буквально прыгнул к нему и, несмотря на его попытку отмахнуться свободной рукой, воткнул ему нож в горло. Сверху в это время послышался гулкий голос второго мужика, который с раздражением спросил:
— Долго ты там будешь возиться?
Понятно, что мужик с ножом в глотке ничего ответить не мог, а я на каком-то кураже, не глядя на агонию убитого мной страдальца, пытался дотянуться до одного из двух торчащих у него из-за пояса огромных пистолетов. Несмотря на сопротивление колючего кустарника, я зацепил кончиками пальцев одну из пушек и осторожно потянул на себя, стараясь все делать очень плавно. Когда наконец завладел агрегатом и даже с трудом взвел курок, сверху послышались тяжёлые шаги.
— Что ты будешь делать, — проговорил тот же голос, — ничего нельзя доверить.
И потом чуть громче:
— Давай выбирайся, у нас ещё дел уйма.
С этими словами над краем овраг появилась круглая бородатая харя, в которую я и выстрелил. Пистолет от зверской отдачи вывернулся у меня из руки, но я не промахнулся, и бородатая голова буквально разлетелась на части.
Выроненный пистолет я успел прижать к земле ногой, не дав ему скатиться в кустарник. И на секунду задумался: «Это что блин такое происходит? Как-то не такого я ожидал от переноса моего сознания». И тут же пришла вторая мысль: «потом буду рефлексировать, сейчас надо разобраться в происходящем». Лезть безоружным — не вариант. Неизвестно, кто там меня может ждать. Так что я полез доставать второй пистолет.
Кто бы знал, как меня достал этот кустарник — исцарапался уже с головы до пят. Но сумел по уже отработанному алгоритму достать и второй ствол. Подготовил его к применению, в этот раз даже удосужился проверить порох на полке, и осторожно полез наверх по почти отвесной стенке оврага. Там я обнаружил труп убитого мной мужика и мирно щиплющих траву четырёх лошадей. Две из них были под седлом и две, как я понимаю, вьючные, потому что нагружены переменными сумками.
Осмотревшись, я увидел небольшой бездымный костерок и вытертую подстилку, на которой аккуратно лежали два ружья огромного калибра. Они были довольно громоздкими и неудобными, но я все же решил подготовить их к бою, на случай если появятся друзья убитых мной мужиков. Это не заняло много времени, и я даже перетащил их вместе с подстилкой ко склону оврага. Стрелять с рук без упора из этих дур — не хватит никаких сил.
После того как подготовил все для стрельбы, проверил на трофеи убитого наверху мужика. У него тоже были два пистолета. Понятно, что их точно также приготовил к применению и положил рядом с ружьями.
Вскоре я услышал приближающийся топот копыт. Не раздумывая ни секунды, метнулся к подготовленным ружьям и постарался слиться с местностью. Поймал себя на том, что даже дыхание затаил, стараясь стать незаметным. Из-за небольшого холма появился всадник, который бодрым галопом несся к месту импровизированной стоянки. Он был очень похож на убитых мной мужиков, и я сделал вывод, что появился он здесь не случайно.
Немного не доезжая до пасущихся лошадей, он начал сбавлять скорость и внимательно всматриваться во что-то недалеко от меня. Только когда я перевел взгляд в туже сторону, чуть не плюнул с досады. Я просто забыл о убитом мною мужике на краю оврага! Вот этот всадник и всматривался в лежащего без движения человека, все больше замедляясь. Когда до него оставалось метров сорок, я выстрелил. Больше тянуть было нельзя, он и так, похоже, понял, что рассматривает труп, потому как непроизвольно потянулся к рукояти пистолета.
Попал я снова удачно — мужика буквально вынесло из седла, и он бесформенным мешком свалился с лошади. Я взял один из пистолетов в руки и осторожно к нему приблизился. Добавлять не понадобилось. Помимо раны в груди, он, упав с лошади, ещё и свернул себе шею. Голова, вывернутая под неестественным углом, остекленевшими глазами смотрела на меня.
Разглядывая его вооружение, как две капли воды похожее на такое же у убитых мной ранее, я вдруг вспомнил, как в школе рассказывали о дефиците огнестрельного оружия в это время. Кто же они такие, эти мужики? Ведь по нынешним временам их снаряжение стоит огромных денег. Да и кони, которые собрались кучкой и как ни в чем не бывало щипали траву, были рослыми и, думаю, дорогими.
С третьего всадника я снял такие же точно, как и ранее, два пистолета и ружье, которые отнес к остальному арсеналу и сложил рядышком на подстилку. Сам уселся рядом, чтобы немного прийти в себя и обдумать ситуацию.
Как только немного расслабился, так меня накрыло. В голову хлынули воспоминания пацана, в тело которого я попал. Всё это произошло так резко и неожиданно, что я даже потерял сознание на какое-то время. Очнулся, впрочем, довольно быстро — с гудящей головой и в полных непонятках. Ведь я должен был попасть в тело, которое уже покинуло сознание старого владельца. Тогда почему мне достались его воспоминания? Что-то пошло не так? Как бы это не аукнулось в последствии… С другой стороны, зачем об этом думать, если изменить ничего нельзя. Может, так даже лучше. Память пацана поможет адаптироваться в этом времени, да и его умения и навыки пригодятся. Например, до попадания я о лошадях только слышал и несколько раз видел издали, а пацан был неплохим наездником. С детства выгуливал и присматривать за господскими лошадками. Да и понятно мне стало многое из того, что здесь происходит.
Семья пацана, как и несколько соседних семейств, были крепостными и принадлежали боярину Вельяминову. Жили они в деревеньке недалеко от Тулы. В последние годы жить стало просто невыносимо. После зимы, когда от голода погибла почти четверть деревни, жители дружно решили бежать на Дон. Рассудили, что если все равно погибать, то лучше сделать это вольным людьми. Другими словами, доведенные до ручки крестьяне просто искали лучшей доли в свободном казачьем краю, откуда выдачи нет. Чтобы увезти хоть какое-то имущество и припасы, разграбили поместье боярина в соседнем селе и подались в бега всей деревенькой.
Всё шло нормально, они успели даже миновать Воронеж и удалиться от него километров на триста вниз по течению реки, когда их настигла погоня. Сколько в ней было боевых холопов боярина — неизвестно.
Пацан присматривал за пасущимися коровами и козами, когда к нему подлетели два знакомых хозяйских холопа и стали бить смертным боем. Дальше вы все знаете. Пацана эти холопы убили и сбросили в овраг. В этот момент я и вселился в его тело и сделал все для того, чтобы выжить.
Что творится в лагере переселенцев, я не знаю, собственно, как и что делать дальше. Уходить с этого места — тоже не с руки. Моя крестьянская составляющая на дыбы вставала от одной только мысли, что нужно бросить столько добра и сматываться.
Пока предавался этим мыслям, из-за того же холма, из-за которого ранее прискакал третий холоп, появилось пять всадников. Трое вели за собой по одной, а двое так и по две заводных лошади. Узнал их сразу и понял, что никуда убежать не смогу и не успею. Не успею, потому что они уже слишком близко. А не смогу, потому что узнал их предводителя. Это был один из управляющих боярина, от которого я натерпелся обид за свою короткую жизнь больше, чем от кого бы то ни было. Не один и не два раза хлестали меня розгами по приказу этого ублюдка, и обычно только потому, что я ему не нравился.