Но потом я провел еще несколько тестов, изменил архитектуру сети, перепроверил данные.
Результат оставался тем же. Какая-то связь с лунными циклами действительно была. И это уже не лезло ни в какие ворота известной мне физики.
Я начал строить другие модели, пытаясь найти еще какие-нибудь «невозможные» корреляции.
И находил их! Оказалось, что частота и интенсивность этих «аномалий» как-то связаны с глобальными тектоническими напряжениями в земной коре, даже если эти напряжения возникали за тысячи километров от места регистрации. Была какая-то связь с солнечной активностью, но не прямая, а опосредованная, через какие-то сложные резонансные эффекты в ионосфере. Я чувствовал себя первооткрывателем, который наткнулся на совершенно новый, неизведанный континент. Континент, населенный странными, непонятными законами природы.
Этот процесс захватил меня целиком.
Я почти перестал спать, питался кое-как, все свободное время проводил за компьютером. Маша несколько раз пыталась мне дозвониться, но я либо не брал трубку, либо отделывался короткими фразами. Мне было не до нее. Да и что я мог ей рассказать? Что я нашел связь между лунными фазами и какими-то непонятными энергетическими всплесками в секретных данных геофизиков? Она бы точно решила, что у меня поехала крыша.
Влад тоже начал посматривать на меня с некоторым подозрением.
Он видел, что я засиживаюсь в офисе допоздна, но официальная работа по заказу «ГГЭСЗ» была уже практически закончена. Чем я занимаюсь? Готовлюсь к встрече с «КанцПарком»? Или опять «зарываюсь в своих нейросетях»? Он несколько раз подходил ко мне, пытался выяснить, в чем дело, но я отделывался общими фразами, говорил, что просто «проверяю некоторые гипотезы» и «довожу отчет до ума». Врать было неприятно, но другого выхода я не видел.
Постепенно из этого хаоса данных, из этих «необъяснимых аномалий» и «невозможных корреляций» начала вырисовываться какая-то… картина.
Еще очень смутная, неполная, но уже позволяющая сделать некоторые предположения. Я понял, что имею дело не просто с набором случайных событий, а с какой-то сложной, взаимосвязанной системой. Системой, которая живет по своим, пока непонятным мне законам. И эти законы выходят далеко за рамки той физики, которую я учил в институте.
Это было одновременно и пугающе, и невероятно увлекательно.
Я чувствовал себя как Шерлок Холмс, который по мельчайшим, невидимым для других деталям восстанавливает картину преступления. Только моим «преступлением» была сама Вселенная, которая почему-то решила приоткрыть мне одну из своих бесчисленных тайн.
И я был полон решимости эту тайну разгадать.
Или хотя бы приблизиться к ее разгадке.
Даже если для этого придется пожертвовать сном, едой и остатками своей и так не слишком бурной личной жизни.
Игра стоила свеч. Определенно.
Кульминацией моих «сверхнормативных» изысканий стала модель.
Не просто набор графиков и корреляций, а полноценная прогностическая модель, построенная на основе какой-то невероятной смеси из нейронных сетей, статистических методов и, как мне тогда казалось, чистой интуиции. Эта модель, к моему собственному изумлению, начала с определенной долей вероятности предсказывать время и место возникновения тех самых «аномальных энергетических всплесков». Точность была, конечно, не стопроцентная, да и горизонт прогнозирования — всего несколько дней вперед. Но сам факт! Я мог предсказать то, что, по идее, предсказать было невозможно! Это было похоже на какое-то колдовство, на научную магию.
Я сидел перед монитором, глядя на результаты работы своей модели, и чувствовал себя одновременно гением и полным идиотом.
Гением — потому что мне удалось сделать то, чего, я был уверен, не удавалось еще никому. Идиотом — потому что я совершенно не понимал, как это работает. Я видел входные данные, видел результат, но что происходило внутри этих сложных алгоритмов, какие именно закономерности они нащупали — оставалось для меня загадкой. Это был тот самый «черный ящик», о котором так любят говорить специалисты по ИИ. Он работает, он выдает результат, но почему — известно только ему одному.
Теперь передо мной встал самый главный вопрос: что делать с этим открытием?
Оставить его себе? Забыть, как страшный сон, и вернуться к унылой реальности «Веселого Карандаша»? Или… или все-таки рискнуть и поделиться своими находками с «заказчиком»?
С одной стороны, было страшно.
Я понятия не имел, как отреагируют эти серьезные люди из «Государственной Геофизической Экспедиции Северо-Запада» на то, что какой-то сторонний программист не только вышел далеко за рамки официального ТЗ, но и нашел в их данных то, что, возможно, они сами не замечали. Или, наоборот, то, что они тщательно скрывали. А вдруг это какая-то государственная тайна? А вдруг я своим «любопытством» влез туда, куда не следовало? Последствия могли быть самыми непредсказуемыми.
С другой стороны, молчать было еще хуже.
Я чувствовал, что наткнулся на что-то действительно важное. Что-то, что могло бы иметь огромное значение для науки, для понимания мира. И просто так закопать это открытие, сделать вид, что ничего не было — это было бы… неправильно. Это было бы предательством по отношению к самому себе, к своему призванию исследователя.
Я мучился этим вопросом несколько дней.
Взвешивал все «за» и «против». Пытался представить себе возможные варианты развития событий. В конце концов, я пришел к выводу, что рискнуть все-таки стоит. В конце концов, что я теряю? Работу в «ДатаСтрим Солюшнс»? Да я и так уже был готов оттуда уйти. Репутацию «нормального» программиста? Да плевать на нее. Зато если мои находки действительно окажутся ценными… кто знает, какие перспективы это может открыть?
Я решил подготовить подробный дополнительный отчет.
Не просто набор сухих цифр и графиков, а полноценное исследование, с описанием моей методики, с обоснованием выводов, с возможными гипотезами (хотя гипотезы у меня были пока очень смутными и больше походили на бред сумасшедшего). Я потратил на это еще несколько бессонных ночей, оттачивая каждую формулировку, проверяя каждый расчет. Я хотел, чтобы этот отчет выглядел максимально профессионально и убедительно. Чтобы у «заказчика» не возникло сомнений в серьезности моих намерений.
Когда отчет был готов, я показал его Владу.
Просто для очистки совести. Я не ожидал от него понимания или поддержки, но формально я должен был поставить его в известность, что отправляю «заказчику» какие-то дополнительные материалы.
Влад прочитал мой отчет (вернее, пролистал по диагонали, задерживаясь только на графиках и таблицах) с выражением крайнего недоумения на лице.
— Стаханов, ты чего это удумал? — спросил он, когда закончил. — Какой еще «прогностический анализ аномальных энергетических флуктуаций»? Какая «скрытая корреляция с лунными циклами»? Ты что, перечитал фантастики? Или решил заняться астрологией на досуге?
— Это не астрология, — попытался объяснить я. — Это просто математическая модель, основанная на анализе их же данных. Слушай, Влад, я не знаю, как это работает, но оно работает. И предсказывает.
— Предсказывает, — хмыкнул Влад. — Ну-ну. И что ты собираешься с этим делать? Отправить им? Они же тебя на смех поднимут. Или, хуже того, решат, что мы тут не делом занимаемся, а ерундой страдаем. И пошлют нас с нашим контрактом куда подальше.
— Я все равно отправлю, — сказал я твердо. — Я считаю, что они должны это знать. А как они на это отреагируют — это уже их дело. В конце концов, это их данные, и они сами просили выявлять аномалии. Вот я и выявил.
Влад посмотрел на меня как на безнадежно больного.
— Ну, Стаханов, ты даешь, — покачал он головой. — Я всегда знал, что ты у нас парень со странностями, но чтобы настолько… Ладно, делай что хочешь. Твоя ответственность. Только потом не говори, что я тебя не предупреждал. Если из-за твоих этих… «аномальных флуктуаций» у нас будут проблемы, пеняй на себя.
Он махнул рукой и удалился в свой кабинет, бормоча что-то про «программистов-фантазеров» и «потерянных клиентов».
Я остался один.
Немного неприятный осадок от разговора с Владом остался, но это уже не могло поколебать моей решимости. Я открыл почтовую программу, прикрепил файл с отчетом, написал короткое сопроводительное письмо, в котором объяснил, что это «дополнительные материалы, которые могут представлять интерес для дальнейшего анализа», и, немного помедлив, нажал кнопку «Отправить».
Все. Дело было сделано.
Теперь оставалось только ждать.
Я не очень-то надеялся на какую-то реакцию. Скорее всего, Влад был прав, и мой отчет просто положат под сукно или отправят в корзину. Ну и ладно. По крайней мере, я сделал все, что мог. Я следовал своему внутреннему голосу, своему чутью исследователя. И это было главным.
Я вернулся к своей обычной работе в «ДатаСтрим Солюшнс».
Нужно было готовиться к работе с «КанцПарком» — Влад, наконец то, вытряс из них новую договоренность и встреча должна была вот вот состояться. Жизнь продолжалась. Скучная, предсказуемая, рутинная.
Но где-то в глубине души я все еще надеялся.
Надеялся, что мой «выстрел в пустоту» все-таки достигнет цели.
Что кто-то там, в этой таинственной «Государственной Геофизической Экспедиции Северо-Запада», сможет оценить мою работу по достоинству.
И что этот странный, почти мистический опыт с анализом аномальных данных — это было не просто случайное совпадение, а начало чего-то нового.
Чего-то такого, что могло бы наконец-то наполнить мою жизнь настоящим смыслом.
Оставалось только ждать.
И надеяться.
Глава 4Ответ
Голова была тяжелой, как будто ее набили мокрым песком, а под глазами залегли такие тени, что я мог бы смело играть роль панды в детском утреннике без грима. Кофе казался особенно горьким, а вид за окном — еще более серым и унылым, чем обычно. Даже Шевчук в наушниках не спасал — его надрывный вокал сегодня только усиливал общее ощущение вселенской тоски.