К Вознесенским ее звали теперь только два раза в неделю. Егорка изнывал, когда ее не было, да и она скучала. К чужому ребенку легко привязаться, она помнила это еще со школы. Но еще труднее принять, что у тебя нет в отношении него никаких прав, и отдирать потом его от себя будет больно.
Тане казалось, что Вознесенские смотрят на нее косо из-за Гриши, недовольны тем, что он по-прежнему проявляет к ней интерес. Но Гриша уверял ее, что она все выдумывает, что никто на нее косо не смотрит, просто в семье стало совсем плохо с деньгами. Майе еще не заплатили за последний проект, поскольку съемки еще не закончились, а финансовые проблемы Коломейца грозили закончиться судебными исками. Ирина Андреевна была разочарована: считала, что удачно выдала дочку замуж за «приличного и состоятельного человека», а тут вот что. Еще и сын не оправдал ее надежд. Сам-то Гриша был счастлив: он перевелся на социологический, вместе с друзьями открыл фирму, оказывающую услуги по изучению языков, стал играл на гитаре в какой-то группе (спасибо маме за музыкальную школу) и был в двух шагах от того, чтобы снять квартиру (подразумевалось, для них двоих).
Гриша был убежден, что Тане нужно работать в их компании, где как раз создаются передовые технологии, облегчающие обучение языку, так что известие о приглашении поработать в школе принял с прохладцей. Но Таня настояла на своем. Ее пугало, с какой активностью он пытался захватить ее, надежно вплести в свою жизнь, чтобы она не растворилась в московской суете, не исчезла, будто видение.
Хотя исчезнуть временами очень хотелось. Чужие желания быстро втягивают в водоворот, и не поддаться им – задача непростая. «Подождите, а как же я? Я не понимаю пока, что нужно мне. Все так быстро, я не успеваю…» – иногда думала она. Ей казалось, что что-то похожее уже было с ней, что она наперед знает, чем это все закончится: все замечательно вначале и полная катастрофа потом. Как же ей удержаться, за что зацепиться, чтобы не унесло потоком, не вынесло в море, мощное, бескрайнее, великое, в котором мгновенно и бесследно растворится прохладный ручей ее свободы, прозрачный, неглубокий, только набирающий силу по каплям из воздуха, из земли, из ниоткуда?
Она снова встретила Вадима спустя четыре с половиной года. Точнее, она встретила их всех вместе. Он, красавица Юлька и их дочурка, рыжеволосая и кудрявая, словно маленькое солнце. Они стояли в очереди на паспортный контроль и негромко ссорились, потому что непоседа-дочка никак не хотела стоять на месте, все рвалась забежать за желтую полосу. Юлька сердилась, что Вадим не предпринимает усилий отвлечь малышку, он ей что-то возражал. В какой-то момент Вадим обернулся, и Таня убедилась, что это точно он.
Они встретились глазами, Вадим явно смутился, но Таня решила не делать вид, что не узнала его, и подошла к ним сама.
– Привет. Рада вас видеть. Куда летите? Отдыхать?
– Привет, – он по-прежнему смущался, а Юлька, кивнув ей, пошла за дочкой, которую так и тянуло к приключениям. – Мы в Майями, там у Юлиного отца квартира. Зима скоро, холодно, солнца хотя бы немного нужно, особенно Валяшке.
– Ее Валя зовут, твою дочку?
– Нет, она Александра, в честь Юлиного папы. Просто она неваляшка, живчик неугомонный, вот я ее так и зову. А ты куда летишь?
– Я в командировку, в Чикаго, школы смотреть, ну что-то типа обмена опытом.
– Ты стала учителем? – он удивился, а она радовалась тому, что ничего, кроме тепла и благодарности, к нему не ощущала: ни щемящей тоски, ни обиды, ни боли. Ей было легко смотреть ему в глаза, он больше не был для нее богом, от которого зависело все ее существование. Они просто близко знакомые люди, на равных.
– Да, можно и так сказать, – ответила она.
– Уже скоро наша очередь… Ты меня, пожалуйста, прости, Тань, что я так… как-то неправильно все тогда вышло, не умею я расставаться. Так глупо было. Я ругал себя потом… и Юлю ругал, – он заметно нервничал.
– Ну что ты! Ты даже представить себе не можешь, насколько я тебе благодарна за все, даже за это, правда. Очень. Все случилось так, как должно было. Ваша очередь, похоже… Хорошо вам долететь, пока.
Семья двинулась на паспортный контроль: неугомонная девочка-солнышко на руках у высокой красивой мамы и невысокий, особенно рядом со своей статной женой, мужчина.
Таня вернулась в свою очередь, достала паспорт, подобрала в небрежный пучок выпавшую прядь волос цвета каштанового меда и, бросив изящный кожаный рюкзак к ногам, обутым в бутиковые пыльно-изумрудного цвета гриндерсы, без сожалений и зависти посмотрела им вслед.
Дорогой читатель, я знаю, что многие по-разному относятся к тому, что я создаю литературные иллюстрации проблем, которые обычно обсуждают в кабинете у психолога. Понимаю, что у меня нет достаточных способностей, таланта да и времени создавать что-то высокохудожественное. Во-первых, не в этом моя цель. Во-вторых, истории, которые я предлагаю, далеки от простого вымысла. Это не плод фантазии, а реальность, сплав того, что я испытала сама или слышала от своих клиентов. Тем не менее я считаю, что такие литературные иллюстрации могут быть хорошим подспорьем для вас. То, что хочется вложить, легче понимается и усваивается через переживание. Поэтому я и избрала такой путь – краткое описание судеб.
Как вы понимаете, любые совпадения случайны. Но, надеюсь, эта почти не придуманная история все равно окажет свое воздействие и поможет тем, кто оказался в такой же ситуации.
С большой благодарностью
Шипиловой Валентине Николаевне
Многие из вас за свою жизнь хотя бы раз испытывали это потрясающее состояние удивительного единства, ощущение принадлежности и участия в крепком, нерушимом и блаженном «мы». Состояние, когда слова не нужны, мы знаем и чувствуем друг друга, действуя как слаженный и единый организм. В этой слаженности растворяются все тревоги и беспокойства, появляется чувство расслабленности и покоя. Есть только «мы», а остальной мир как будто бы не существует, только ощущение, что между нами нет границ, мы часть друг друга, а потому всегда готовы отдать жизнь за близкого и любимого, и, конечно, уверены в том, что и ради нас принесут эту священную жертву.
Эта часть книги будет более понятна тому, кто уже пострадал от этого «рая». Те, кто является инициатором симбиоза или пока еще находится в благостном слиянии, возможно, раздраженно отложат книгу: я покушаюсь на святое – на их желание и право создавать себе безопасность, приобретать жизненный смысл, избавляться от ощущения одиночества, используя доступный для них способ: намерение обладать другим без остатка.
Я все же решаюсь писать о симбиозе в надежде на то, что тот, кто уже начал страдать от слияния, будет мной информационно и эмоционально поддержан. А тот, от кого хотят отделиться, быть может, простит меня в итоге, потому что в результате этого болезненного этапа отделения и у того, и у другого появится своя собственная жизнь. Жизнь, что ни говори, это все-таки подарок. И не важно, сколько вам уже лет, никогда не поздно начать жить.
Выбираться из слиятельного «рая» в одиночку – практически невыполнимая задача. Вам точно понадобится третий. Возможно, вначале книга, а потом ваш личный психолог или кто-то из близких.
Рассказать вам о симбиозе как о способе приспособления, как о механизме психологической защиты меня, как всегда, сподвигает обширная психологическая практика, наблюдение за тем, что сделал задержавшийся симбиоз со взрослыми людьми, которых, собственно, взрослыми можно назвать только по количеству прожитых лет. Между тем их не оставляют, захватывают детские механизмы, в то время как они уже очень хотят повзрослеть, а самое главное – хотят вернуть себе жизнь, так естественно и добровольную отданную за то, чтобы быть вместе. Нам предстоят пересмотр привычных взглядов, воспоминания, переосмысление и, надеюсь, возрождение ваших собственных желаний.
Симбиоз, или, другими словами, слияние, существует как естественный и необходимый психический механизм, позволяющий выжить или вырасти. Но иногда он остается с нами тогда, когда уже должен уйти. Вот именно в этот момент в психике и жизни этой слиятельной системы начинаются нежелательные изменения, которые в крайнем случае приводят к невозвратимой потере индивидуальности и ощущению непрожитой жизни. Если задержаться в симбиозе надолго, он, как и затянувшаяся сверх нормы беременность (самое естественное слияние), может убить.
Безусловно, смущает тот факт, что слияние с тем, кого любишь, очень одобряется в культуре. У нас по-прежнему считается эталоном человек, готовый отдать любимому близкому все, чем обладает, а уж отдать жизнь за другого однозначно считается подвигом. Хотя трудно представить, что чувствует человек, за спасение которого кто-то заплатил своей жизнью. При этом символически именно так и происходит при патологическом симбиозе: кто-то отдает свою жизнь за возможность находиться вместе. Но каково тому, кто пожертвовал, и тому другому, волей-неволей принявшему эту жертву?
Тем не менее слияние – один из способов проживать и надежный способ потерять собственную жизнь. Вот так противоречиво все это звучит. Но попробуем разобраться в этих противоречиях, начнем по порядку.
Глава, в которой я предлагаю вам определиться, стоит ли продолжать читать эту часть книги
Я считаю, что вам действительно стоит это решить. В наше время, когда вокруг столько возможностей, интересных предложений и событий, важно по возможности осознанно выбирать, чему именно вы хотели бы посвятить часть своего времени и усилий, и я пойму, если вы выберете вариант «не читать». Я на вас не обижусь. Чья-то мама, может быть, и обиделась бы, а я – нет.
При чем тут чья-то мама? Возможно, совсем ни при чем. Но символически «чью-то маму» я буду иметь в виду в этой книге часто. Вы, надеюсь, понимаете, что это не персонально к какой-то маме относится. Просто механизм слияния, о котором я хочу вам рассказать, связан прежде всего с материнской фигурой, так что символическая, обобщенная мама будет присутствовать здесь практически на каждой странице.