– быть очень близко и вовлеченно столько времени, чтобы пережить вместе с ребенком этап его младенчества и беспомощности;
– замечать его рост и поддерживать попытки к автономности;
– при этом всегда быть готовой к тому, что в периоды болезней, переживаний, стрессов, появления нового опыт, малыш будет регрессировать, то есть возвращаться в более младенческое беспомощное состояние. Все это трудно делать без участия такого важного человека в жизни ребенка – его отца. Пока мама воркует над младенцем и умиляется его беззащитности и нежности, отец видит в нем силу, будущее, потенциал. Мама больше бессознательно хочет уберечь детей от тягот и невзгод этого мира, защитив их собой, папа тоже желает защитить, актуализируя в ребенке его собственную силу, это означает, что папа хочет сделать своих детей сильными и способными. Мама своей заботой и эмпатией дает опыт такого участия, который ребенок, вырастая, может отдавать потом своей женщине (мужчине) и детям. Отец видит в ребенке способность к самостоятельности, на материнское «он еще такой маленький» он отвечает: «Он уже может, он уже достаточно большой для этого».
Здесь, конечно, тоже появляются естественные риски. Если отец слишком усердствует в этой роли, развивает ребенка чересчур настойчиво и агрессивно, переносит на малыша те сверхтребования, которые в свое время предъявлялись ему, если он избыточно критичен, требователен, конкурентен, предлагает ребенку «подвиги», не соответствующие актуальному возрасту, то тот ощущает себя не понятым, не справляющимся и находящимся в опасности. В результате он еще больше «прилепляется» к матери, в надежде найти безопасность и понимание.
Таких отцов подобное поведение обычно страшно злит, они чувствуют себя неуспешными и, будучи не в состоянии смягчить требования, утраивают свои усилия по воспитанию, поскольку, особенно без поддержки (а не критики!) жены, он не в силах разобраться, почему ребенок отказывается от вызовов, им предложенных. В этом случае мать, ощущая страх ребенка, пытается его защитить, если она еще и нападает на мужчину в ответ, это создает конфликт, который пугает детей, а это только провоцирует укрепление слияния с матерью и попытки отодвинуть отца.
Каждый по-своему прав в этой ситуации, и каждый остается не до конца понятым. Все трое видят только агрессию и угрозу Другого. Отец просто хочет сделать отцовское: развивать, учить, познавать пределы возможного, исследовать мир. Мать – обеспечить материнское: проявлять эмпатию, принятие, создавать безопасность и комфорт. Ребенок осуществляет свое, детское: желание развиваться, чувствовать необходимость как в том, так и в другом родителе, находясь при этом в безопасности, оставаясь маленьким, растущим, который, конечно, хочет вырасти в сильного и уверенного в себе взрослого под защитой своей семьи.
Некоторым папам трудно соблюсти тонкую грань между насилием и усилием. Насилия любой ребенок, да и любой человек, захочет избежать, потому что в нем пропадает личность, собственно он сам. «Я сказал, пусть делает, он может!» – в ответ на испуганные детские глаза и слезы. Ребенок в этот момент слышит: «Ты мне не важен, мне важно только мое требование, и я заставлю тебя ему подчиниться!» Если потом папа еще и запрещает матери его утешить, то это, конечно, воспринимается как насилие. Мы все избегаем насилия в наш адрес, потому что никакой пользы в нем совсем нет, есть уничтожение нашей субъективной реальности: чувств, ограничений, желаний – и чужая грандиозная воля, которой мы должны безоговорочно подчиниться.
Пожалуй, фраза, которая сможет стать стимулом, будет звучать так: «Я знаю, сын, что тебе это трудно, кому угодно было бы сложно, но давай делай, я считаю это важным. Я буду рядом, и если будет нужно, помогу». Если отец признает чувства ребенка, его ограничения, признает и ценит его усилия, не отрицает его страх и переживание неуверенности в себе да еще собирается быть рядом, учить, подсказывать или просто болеть, то любой ребенок будет горд порадовать своего отца своими усилиями и стремлением к победе.
Если сам отец не знает о том, как помогать детям, то матери лучше не атаковать его позицию в тех разборках и конфликтах, которые происходят, когда она видит, что ребенок боится отца. Ее возможная задача – утешать и успокаивать ребенка, а потом помогать отцу становиться хорошим папой, рассказывать ему о том, что она поняла о детях, какие они, что уже могут, а что, может быть, им рановато. Атакованный матерью отец озлоблен, обижен, справедливо боится потерять свой авторитет, не чувствует себя нужным. И при регулярных атаках может обиженно или озлобившись отказаться от дальнейших попыток. Но если отец удаляется от воспитания, то распадается здоровый треугольник, и риск попасть в слияние увеличивается.
Многим отцам полезно знать, что страх и стыд не лучшие спутники развития. Точнее, совершенно точно напуганные дети вообще плохо соображают, потому что аффект всем и всегда мешает думать, и есть на это простые физиологические причины, а стыдящиеся или неуверенные, закритикованные не достигают успеха, потому что ощущение того, что ты плохой, не создает опору и уверенность внутри себя.
Даже если вы что-то делаете не так и ребенок вас боится или избегает, приложите усилия для того, чтобы понять его. Не бойтесь просить о помощи жену, бабушку, самого ребенка в конце концов. Трудно не откликнуться на искреннюю фразу: «Я так хочу тебя понять! Помоги мне». Почему это должны быть ваши усилия? Потому что понять себя не всегда просто любому человеку, даже взрослому, а ребенку особенно.
Уважаемые папы, вы так нужны своим детям, не пасуйте при первых и даже вторых сложностях. Если вам все же хочется отдать воспитание детей жене и теще, то, возможно, у вас у самого были сложные отношения с вашим папой, и вы просто не знаете, что это такое – быть хорошим отцом, а плохим быть не хотите. Тогда, конечно, вам будет непросто. Но даже в этом случае вы можете научиться и сделать для ваших детей значительно больше, чем ваши родители для вас. У каждого поколения свой вызов и свой подвиг.
Многим мамам, возможно, стоит осознать, что отец не является матерью, а значит, не должен делать материнское. У него свои задачи, намерения и дела с вашими детьми. Если вы начнете просто конкурировать со своими мужчинами на тему «Кто тут лучшая мать», то вы, конечно, выиграете: вы лучшая мать для своих детей (хотя бы потому, что другой матери у них нет), но вы и проиграете, если таким образом лишите активного присутствия в их жизни отца. Ваша задача – помочь вашему мужчине стать хорошим отцом, он в это время будет помогать вам стать хорошей матерью, той, которая может позволить вашим детям расти и развиваться, крепнуть, отделяться от вас, возвращаться в случае необходимости, напитываться заботой и поддержкой и уходить снова от вас все дальше и дальше… для того, чтобы строить свою жизнь, но временами возвращаться для того, чтобы просто побыть вместе, ощутить близость, тепло и любовь.
Хороший отец – прекрасная прививка от слияния. Как я уже писала, не бывает хорошей матери и плохого отца, родительская пара либо действует слаженно и успешно, либо в паре каждый сражается за свое право считаться самым хорошим, и тогда нужды ребенка теряются в этой конкурентной борьбе. Если в паре мать, например, претендует на роль хорошей матери, утверждая, что у детей «ужасный отец», то можно усомниться в таком утверждении. Скорее всего, у них двоих не очень получается стать хорошими родителями, и они оба отвечают за это. Если они смогут это признать и взять за это ответственность, то и изменить эту ситуацию тоже смогут. Никогда не поздно еще чему-нибудь научиться и стать осознаннее, адекватнее своей роли, жизни, задачам.
Частая, к сожалению, у нас, в России, ситуация, когда после развода отец отказывается от участия в жизни своих детей (в лучшем случае как-то поддерживает материально), а женщина, уже выбравшая слияние как основной механизм, не выходит замуж еще раз, считая, что жить надо для ребенка. Для мужчины, оставившего своих детей, он вполне вероятно, это большая нереализованность и потеря, которую не осознает, но она висит в его психическом фоне, как незавершенная история, вызывающая часто глубоко спрятанное чувство вины.
Для женщины, которая не создает новых отношений, это самооправдание неготовности идти на риск и доверяться кому-то еще раз. Кроме того, она таким образом переносит ответственность за свою личную жизнь на ребенка, который якобы «не хочет принимать нового мужчину как отца». Конечно, у детей бывают противоречивые чувства по этому поводу: новый человек может, как им кажется, осложнить их жизнь, забрать внимание матери и власть. Но некоторые дети вполне хотят новых отношений с маминым мужчиной, пусть это будет не их биологический папа, но новый взрослый, который при желании вполне может стать замечательным символическим отцом, который сможет заботиться о них, растить и развивать, участвовать в становлении их личности и в их будущем.
Если женщина все же отказывается от новых отношений, то хорошо бы ей осознавать первопричины этого поступка. Большая иллюзия полагать, что отсутствие новых отношений – вклад матери в благополучное родительство, потому что вот этого как раз и не получится. Будет, скорее всего, «урезанный вариант», в котором ей самой придется выполнять и материнские, и отцовские функции, а это не только тяжело для нее самой, но еще и маловероятно. В тот момент, когда ребенок приобретает материнское в одном человеке, он теряет в нем же отцовское. Послания от этих символических фигур в чем-то противоположно направленные. Мама учит создавать и находиться в зоне комфорта, уюта, безопасности, понимать и принимать себя и других, папа – как выходить из зоны комфорта, рисковать, переживать неопределенность, пробовать, проверять свои силы, защищать себя и других, если понадобится, сражаться за свои ценности, опираться на себя.
Если совсем упростить, то мама знакомит ребенка с его добротой, душевностью и принятием, она учит заботиться и просить о помощи, а папа знакомит с агрессией, упорством, опорой на себя, стойкостью и способностью достигать, с умением поддерживать и защищать свои границы и не нарушать чужие. Чаще всего матери трудно переключаться с одних задач на другие, в чем-то противоположные, поэтому с теми, что для нее более удобны и естественны, она справляется, а другие задачи в этом случае оказываются «просевшими», неисполненными.