Альфред Брэм в Сибири.
Наконец добрались до области тундр. Пересели на оленей. Невиданное количество комаров — гнуса, как их называют, — и одолевавшая северных оленей сибирская язва сильно затруднили дальнейшее путешествие. Тем не менее Брэм собрал значительный материал о животном мире Сибири и познакомился с народами, населяющими этот край.
Путешествие по России Брэм считал самой интересной и значительной из всех своих экспедиций. А что бы он сказал теперь!
Последние годы жизни принесли Брэму много горя. Вскоре после возвращения из Сибири у него умерла мать, а в следующем году при рождении младшего сына он потерял жену. От этого удара он уже не мог оправиться, хотя продолжал еще чтение лекций и совершил несколько небольших путешествий по Европе.
За год до своей смерти Брэм по договору должен был прочесть ряд лекций в Соединенных штатах Северной Америки. Он уже собрался в дорогу, как вдруг перед самым отъездом все пятеро его детей захворали дифтеритом. Брэм хотел остаться с ними, но нельзя было нарушить контракт.
— Не тревожьтесь, форма болезни легкая, — успокаивал его врач, и Брэм скрепя сердце уехал.
По приезде в Нью-Йорк Брэм получил известие, что младший сын его, любимец всей семьи, умер. С большим напряжением сил Брэм прочел все требуемые по контракту лекции и, больной, сел на пароход. По приезде в Европу Брэм, нигде не останавливаясь, приехал в деревню Рендендорф, где он родился и провел свое детство. Это было последнее путешествие Брэма. Крепкий организм его был подорван. У него развилась болезнь почек, повлекшая за собой тяжелые страдания. 11 ноября 1884 года Брэм умер.
Млекопитающие
Первый отрядКлоачные
В Австралии живут странные животные — утконос и ехидна. Утконос покрыт густой шерстью, ехидна — густыми рядами игл, как у ежа. Оба они имеют птичьи роговые клювы, но ходят на четырех коротких пятипалых ногах. Ехидна живет на земле, а утконос преимущественно в воде. Подобно птицам, они откладывают яйца и высиживают их, но вылупившихся детенышей, как и все млекопитающие, вскармливают молоком.
Долгое время об утконосе и ехидне велись самые ожесточенные споры. Многие ученые даже не верили в их существование, и только к середине прошлого века существование ехидны и утконоса было научно доказано, но рассказы об откладывании яиц все-таки отвергались. Однако туземцы оказались правы.
2 сентября 1884 года в Монреале (Канада) во время заседания Британской научной ассоциации была получена телеграмма из Австралии. Содержание телеграммы было тотчас же доложено собранию и взволновало всех присутствующих. Известный исследователь Кольдуэлл сообщал, что утконосы действительно несут яйца. Он убедился в этом лично.
В тот же самый день другой ученый, Гааке, на заседании Южноавстралийского научного общества показал присутствующим яйцо ехидны. Он нашел его в особой выводковой сумке живой самки.
От других млекопитающих однопроходные отличаются тем, что они откладывают яйца и не имеют сосков. Молочные железы у всех млекопитающих — видоизмененные сальные железы, а у ехидны и утконоса они образовались из потовых желез. Молоко вытекает из их молочных желез прямо через кожные отверстия, и детеныши не высасывают его, а просто слизывают. Состав молока тоже иной: в нем больше белков, но нет молочного сахара. На задних ногах самцов утконосов и ехидн есть шпоры. В каждой шпоре — канал, через который выделяется особая жидкость.
У ехидны и утконоса есть еще одна особенность: у них выходное отверстие одно, как у птиц, рыб, земноводных и пресмыкающихся, называемое клоакой. Недаром их сперва называли птице-зверями. Теперь ученые выделили утконоса и ехидну в самостоятельный отряд — клоачных, или однопроходных.
Ехидны живут в Новой Гвинее, Австралии и Тасмании. Наиболее известна австралийская иглистая ехидна. Она достигает 40 сантиметров длины. Тело ее покрыто гладкими щетинистыми волосами. На спине среди волос — жесткие, крепкие иглы. Они доходят до 6 сантиметров длины и расположены так густо, что совершенно покрывают волосы. Клюв у ехидны длинный, трубчатый, с маленьким ротовым отверстием. Язык длинный, червеобразный, покрытый клейкой слюной. Сильные пятипалые ноги вооружены крепкими когтями, хорошо приспособленными для рытья.
Иглистая ехидна живет преимущественно в гористых местностях, иногда на высоте до 1000 метров над уровнем моря. Более всего она любит сухие леса. Там ей легко выкапывать себе логовища и норы под корнями деревьев. Днем ехидна прячется, а ночью выходит и, подозрительно обнюхивая воздух, отправляется за добычей. Ходит она неслышно, низко опустив голову. Окраска у нее — под цвет окружающей почвы, поэтому ехидну можно заметить только случайно — в то время, когда она перебегает с одного места на другое. Бежит она суетливо и беспокойно, исследуя каждую ямку, каждую щель, и, как только почует что-либо съедобное, тотчас пускает в ход свои сильные ноги, быстро добираясь до добычи.
Нижняя часть тела ехидны-самки с выводковой сумкой.
Ехидна питается насекомыми и червями, но особенно любит муравьев и термитов. Она отыскивает червей и личинок с помощью чувствительного кончика клюва. Видимо, этим органом она пользуется больше для осязания, чем для обоняния. Муравьев ехидна поедает так: высовывает свой клейкий червеобразный язык и, когда он густо покроется муравьями, быстро втягивает его обратно. Но к языку прилипает не только пища, поэтому желудок ехидны обычно наполнен песком, пылью, кусочками сухого дерева.
Почуяв опасность, ехидна, подобно кроту, начинает быстро зарываться в землю. Если ее схватить, она мгновенно свертывается в колючий шар, который очень трудно удержать в руках. Удобнее всего схватывать ехидну за задние ноги и поднимать вверх — в таком положении она, несмотря на все усилия, не может свернуться. Если ехидна успеет вырыть ямку достаточной глубины, то вытащить ее оттуда трудно. Она вся растопыривается, упирается иглами в стенки ямы и крепко держится когтями.
Ехидна умеет прицепляться даже к гладким предметам. «Когда мне, — рассказывает известный зоолог Беннет, — принесли ехидну, я посадил ее в жестяную банку, чтобы было удобнее нести. Придя домой, я увидел, что она прилипла к жести, как прилипает к скале раковина „морское блюдечко“. Животного не было видно, из жестянки торчала лишь куча острых игл, беспорядочно направленных в разные стороны. Совершенно невозможно было не только вытащить съежившуюся ехидну, но и дотронуться до нее: иглы больно кололи даже при самом легком прикосновении. Пришлось подсунуть под ее тело лопатку и сильным нажимом оторвать ее от банки».
Утверждение туземцев, что самец ехидны, защищаясь от врагов, ранит их шпорой и впрыскивает яд, наблюдениями не подтвердилось.
Если ехидну сильно беспокоят, она издает звуки, напоминающие слабое хрюканье.
Сын Беннета вместе с туземцем Джонни много наблюдал этих животных и подробно описал их жизнь на воле.
«Моя первая экскурсия, — пишет он, — выяснила, как трудно наблюдать за ними. Мы видели много следов, но не видели ни одного животного. Почва была разрыта, как будто в ней рылись свиньи. Это была работа ехидн, отыскивавших насекомых под опавшей листвой. Так же трудятся ехидны над гнилыми стволами упавших деревьев: обдирают с них кору, выцарапывают из червоточин мелких жуков, муравьев и сочных белых личинок. Мы видели много небольших сухих деревьев, вывороченных с корнями. Это тоже сделали ехидны, отыскивая пищу.
Особенно интересно ехидны охотятся на термитов. Жилища термитов построены из глины в виде холмиков до полуметра в высоту. Такой постройкой ехидна овладевает по строго определенному плану. Сначала она окапывает гнездо со всех сторон и выгребает землю. Потом из этой канавки делает подкоп и влезает в гнездо, поедая на своем пути все живое. Потом, проделав дыру в самой середине гнезда, опустошает его до последнего обитателя.
На больших сахарных муравьев, строящих муравейники в виде песчаных холмиков, ехидны нападают совсем по-другому. Они ложатся на холмик, высовывают язык и втягивают его обратно с прилипшими к нему муравьями. Это занятие продолжается непрерывно в течение нескольких часов. Истребив почти всех муравьев-защитников, ехидна прокапывает муравейник от одного края до другого, отыскивая и поедая уцелевших еще муравьев, их яйца и личинки.
Свою охоту ехидны начинают часа за два до заката солнца. Слышат они очень хорошо. Наблюдатель должен двигаться чрезвычайно осторожно: при малейшем шорохе ехидна приседает к земле и начинает закапываться. Работая сразу четырьмя ногами, она втискивается в ямку, а землю выгребает себе на спину. Быстрота, с какой она погружается в землю, почти молниеносна. После исчезновения ехидны под землей от ее рытья почти не остается следов. Ехидна редко роет продольные ходы. Я наблюдал такой случай только один раз, когда ехидну посадили в ящик без дна. Она быстро закопалась в землю и вышла наружу на расстоянии трех метров от ящика».
Не менее интересно поведение ехидны в неволе, описанное наблюдателями Куа и Гэмаром. На острове Тасмания они приобрели самца ехидны. В первый месяц он ничего не ел и заметно исхудал. Но это не отразилось на его здоровье. Выбрав темное место, он целыми днями лежал, спрятав голову и растопырив иглы, но в клубок не свертывался. В клетке он первое время метался, всячески пытаясь выйти из нее. Когда его сажали в большую цветочную кадку, наполненную землей, он через две минуты зарывался до самого дна. На второй месяц он начал лизать, а потом и пить воду с медом и сахаром, которую ему давали. Погиб он оттого, что его неумело выкупали.
Еще более интересные наблюдения сделал натуралист Гарно. Он купил иглистую ехидну в Порт-Джексоне, в Австралии. По совету продавца, Гарно запер ее в ящик с землей и давал ей зелень, суп, сырое мясо и мух. Но ехидна к этой пище не притрагивалась, а когда дали воду, тотчас же стала лакать. Так, на одной воде, она прожила три месяца, потом ее привезли на остров Маврикия. Снова пытались кормить: дали муравьев и дождевых червей. Но