— Если не уверены в накопителях, то не выжимайте его досуха. Ещё неизвестно, чем это может обернуться.
— Думаешь, сама не понимаю? Но времени у нас нет, и дело даже не столько… и не только в приёмке активов Светловых. Дело в том, что мы стараниями Юры стремительно подбираем под себя новые активы, а их нужно защищать. Сам знаешь, что в нашем мире ценится исключительно сила. А пока я княгиня, сила наша будет определяться в количестве боевых химер и в возможности защитить своё.
— Вы хотите, чтобы он в одиночку восстановил вам легион? Вам сколько для этого времени необходимо было? —сейчас Резван словно лев бросался на защиту своего детёныша. Хотя, положа руку на сердце, энергомант сомневался, что Юрию она требовалась. Однако же это ничего не меняло. Дети Угаровых так или иначе несли в себе частицы даров рода Эраго, а потому были в стае.
— Конечно же, не в одиночку. Ты думаешь, я только контролирую и запечатываю его создания? Ничего подобного. Я точно так же, как и он, после этого создаю своих. Единственное, что стараюсь пока их не смешивать. Ведь даже та магия, которой он обладает, ещё нуждается в проверке. Мало ли, при воздействии какого-либо из внешних факторов иллюзия развеется, и тогда разом половина легиона, а то и две трети исчезнут в небытие. Такого я себе позволить не могу, поэтому страхую внука.
— И сами работаете на износ, — пробормотала Эльза.
— Девочка моя, когда тебе за сто, слово «износ» воспринимается исключительно с юмором. Жизнь нас и так уже потаскала по таким местам, что износиться мы не боимся. Мы даже умереть не боимся. Мы боимся не успеть оставить за собой нечто незыблемое своим потомкам. Остального я не боюсь. Разразись сейчас война — я с таким же спокойствием пойду на передовую, как и до этого. Даже более того, я туда пойду с удовольствием. Ведь на передовой всё понятно: кто друг, кто враг, кто твой союзник, кто тебя прикроет в бою, от кого ждать нападения. К сожалению, в мирной жизни мы давным-давно потеряли эти ориентиры, и те, кто в бою был тебе едва ли не кровными братьями, стали врагами.
По лицу княгини скользнула грустная усмешка.
— Но, даст Бог, на моём веку войн не случится.
— И всё равно, княгиня… Нагружайте его поменьше, — хмыкнул Ризван. — Не хотелось бы однажды проснуться от того, что из моего горла алкают кровь.
— Ты заметил, что он остановился? — с нескрываемой гордостью спросила Елизавета Ольгердовна.
— Заметил. Не знаю, какого размера его источник, но, судя по всему, из Эльзы он выпил самый мизер. Ведь так?
Эльза кивнула. Чувствовала себя она нормально, да и доверяла клятвам при подпитке, потому даже не контролировала отдачу силы, разве что выбрала конструкт из наиболее сложных.
— Это значит, что у мальчика есть воля. А воля — это основное, что необходимо магу для творения магии. Так что я бы в случае чего беспокоилась не о нём, — резюмировала княгиня. — И да, Резван, по поводу перстня я не шутила. Я бы попросила тебя на время нас покинуть, пока ещё есть девять дней до выхода Юрия обратно на службу. Вернуться в род, поговорить со старейшинами. Мне нужен перстень для того, чтобы он смог запечатывать своих химер моей силой. Образец я тебе дам. Если необходимо будет, могу и часть собственного тела для вместилища дать. Кисти не пожалею. Но мне срочно нужен артефакт для запечатывания. У парня талант. И то, что пустотные гранаты, брошенные в мою внучку, его не убили, а лишь исковеркали его возможности, ещё не значит, что я просто так сдамся и не буду обучать его родовым умениям.
— Пустотные? — Резван вопросительно уставился на княгиню. Это то, о чём я подумал?
Княгиня кивнула головой, не став отвечать. До Эльзы, кажется, тоже начало кое-что доходить.
— Но ведь…
— Не стоит об этом никому не знать. Но сам понимаешь, какой силы должен был быть маг, если даже после пустотных гранат он не только выжил, но и сохранил силы в том объёме, который он имеет.
— Возможно ли, чтобы это было ещё и подарком от горга?
— Возможно. Всё возможно. Но даже дар от горга он приобрёл собственными силами. Я не подсовывала ему магическую тварь и уж явно не могла предположить, что она имеет разум. Когда Юра рассказал мне обо всём, скажу честно, мне стало не по себе. Ты знаешь, как я обращаюсь со своими химерами. Это для меня такие же дети, мои воспитанники, и при смерти каждого из них я чувствую боль. А здесь… я разумное существо почти полвека продержала без солнца, опасаясь, как бы оно не вырвалось на свободу, и не смогла найти с ним общий язык. В итоге смог он. Поэтому какие бы дары горг ему ни отсыпал, они заслужены. Как минимум потому, что у парня взгляд не зашоренный. А этого нашей аристократии, нашему дворянству, ой, как не хватает.
— Хорошо. Я созвонюсь с родней, узнаю всё по образцам и срокам, и тогда отправлюсь.
— Сразу уточни у них, что от меня требуется. Чтобы ты уходил не пустым. Что скажешь, то и пожертвую.
— Хорошо, княгиня.
На этом разговор завершился.
Летний зной висел над Невским проспектом, наполняя воздух медовым ароматом цветущих лип. Трехэтажное здание больницы, построенное еще в 1872 году, стояло безмолвное, будто вымершее. Его высокие окна слепо отражали солнце, а тени от карнизов ложились на мостовую четкими, как нож, линиями.
Перед входом, под сенью старых деревьев, собрались участники передачи: со стороны Светловых — молодой, но уже проникнутый холодным достоинством племянник главы рода Андрей Сергеевич Светлов, маг-лекарь шестого ранга и бывший главный врач больницы; с нашей стороны — мы с бабушкой, Эльза и доктор Лемонс, нервно теребящий рукой свой потертый медицинский саквояж. Леонтьев следовал за нами неотступной тенью, фиксируя всё увиденное в свой блокнот. Губы его при этом недовольно кривились, однако же пока он держал собственные соображения при себе.
— Ну что ж, — Светлов улыбнулся, широким жестом указывая на здание. — Всё ваше. Как и договаривались: стены, крыша, мебель… и кое-что из инструментов.
Бабушка лишь кивнула, не выражая ни разочарования, ни удивления.
— Мы всё же пройдемся и осмотрим? — предложил доктор Лемонс, уже направляясь к входу. Им с Эльзой предстояло взять больницу в свои руки, потому препятствовать его энтузиазму никто не стал. С ними отправился и поверенный императрицы.
Шаги гулко отдавались в мертвой тишине. Больница, ещё вчера наполненная голосами, стонами больных, звоном инструментов, теперь была пуста. Даже воздух здесь казался другим — разреженным, словно здание затаило дыхание.
Лемонс шёл первым, заглядывая в палаты, проверяя шкафы.
— Терапевтическое отделение… пятьдесят коек, — пробормотал он, проводя пальцем по пыльной поверхности тумбочки. — Матрацы есть, белья нет.
— Хирургическое… — прочитал я табличку на двери, отделяющую половину этажа. Толкнув дверь одной из операционных, обозрел стерильно-удручающую картину: внутри стояли голые столы, пустые шкафы для инструментов. Лишь несколько старых скальпелей валялись в ящике — явно как ненужный хлам.
— Родильное… — Эльза задержалась у двери, за которой когда-то рождались дети. Теперь там было тихо, как в склепе.
Лемонс направился в архив. Полки с медицинскими книгами и записями стояли нетронутыми, но все свежие журналы, рецепты, отчеты — исчезли.
— Архив есть, но только старый. Последние записи вычищены, — констатировал он.
Аптека и алхимическая лавка оказалась совсем пустой. Полки, где должны были стоять склянки с алхимическими эликсирами, пучки засушенных трав, банки с мазями, — всё было выметено дочиста. Лишь пара пузырьков с давно испарившимися настойками пылились в углу.
— Ничего, — прошептал Лемонс, сжимая кулаки. — Ни трав, ни зелий, ни даже базовых расходников. Всё придется закупать с нуля.
Когда осмотр закончился, мы снова собрались у парадного входа.
— Претензий нет? — Светлов улыбался, наслаждаясь моментом.
— Вы же эвакуировали больницу со всем содержимым! — вспылил Лемонс, но княгиня тут же бросила на него такой взгляд, что тому пришлось умолкнуть и пыхтеть дальше не хуже самовара.
— О кадрах и расходниках речи не было, — равнодушно ответил Андрей Сергеевич. — Только о больнице. Принимайте и владейте.
Светлов удалился, насвистывая весёленький мотивчик, его фигура растворились в солнечном мареве. А мы остались стоять перед пустым зданием, в котором теперь предстояло поселиться новой жизни.
— Ну что, — вздохнул Лемонс, — начинаем с чистого листа.
Пока лекарь отправился на улицу к паре экипажей, ожидавших окончания приёмки чуть в стороне, это ответа ждали друзья доктора, у ступеней больницы приземлился ездовой орёл с гвардейцем Пожарских в качестве всадника.
Тот слетел с седла, едва лапы питомца коснулись земли.
— Ваше Сиятельство, княгиня Елизавета Ольгердовна Угарова? — уточнил он у бабушки, и получив от неё ответный кивок, вынул из-за пазухи конверт, запечатанный магической печатью с оттиском феникса. — Велено передать лично в руки и получить подтверждение об ознакомлении! — отчеканил вояка, чуть побледнев на последних слова. Ещё бы… заявлять такое одному из восьми архимагов империи было почти равносильно наглости. Но служба есть служба, и бабушка прекрасно это понимала.
У меня же подобное явление вызывало холодок между лопаток… Такие конверты попахивали грандиозной задницей всеимперского масштаба. Хоть бы я ошибся…
Княгиня вскрыла печать, вынула из конверта записку не больше ладони в размере и пробежалась по ней взглядом.
— Буду ко времени! — отчеканила она, разом выпрямившись и став похожей на натянутую струну.
Получив ответ, курьер умчался прочь, а я подошёл и тихо уточнил:
— У вас такой вид, будто вас вежливо пригласили на каторгу.
— Если бы, — скривилась та. — Нас невежливо пригласили на войну.
ОТ АВТОРА:
На этом второй том истории Юрия Угарова завершается, но сама история продолжается! Не забываем ткнуть сердечко или лайкос книге, если не успели до того. Вам несложно, а мне приятно!