— Благодарю, — кивнул я, — в сложившейся ситуации слышать такие слова очень ценно.
— Брось, — отмахнулся оборотень. — И раз уж ты в моих руках, то не отвертишься от скромного урока. Я тебе хотя бы базовые принципы видения успею объяснить. Это не так сложно. Смотри: то, что ты воспринимаешь как грязный цвет — скорее всего, смешение нескольких спектров. К примеру, моя аура — отражение моих способностей.
Я кивнул, внимательно всматриваясь в его фигуру. На фоне озера он казался почти призрачным, окутанным лёгкой дымкой оттенков.
— Так вот: серебристый — это энергомантия, так называемый тёмный спектр. Пепельный — пассивка регенерации, ускоренной реакции и выносливости. А синий…
— А синий? — не удержался я.
Он усмехнулся, и в его глазах мелькнул отсвет воды.
— Оборотничество. Смена ипостаси. Так что все цвета, которые ты различаешь — просто разложение магии на составляющие: силы, способности, возможности. Одни активные, другие — фоновые. То же самое ты видел в княжнах Эстерхази…
— Грязно-жёлтый?
— Именно. Основной цвет — жёлтый, потому что их стихия — огонь. Но присмотрись внимательнее: там будут и другие оттенки. Другие виды магии. Вот почему в магической проверке артефактов используют несколько камней-образцов — чистые силы не всегда удаётся выделить в смешении. Взгляни на Эльзу: её энергомантия — серебристая, лекарское дело — зелёное, а третья направленность…
— Коричневая…
— Да. Она сама тебе скажет, какая. Так что, если видишь мутные цвета — пробуй разложить их на спектр.
Я задумался, глядя на отражение особняка в воде. Почему-то вспомнился принц с его алыми всполохами в ауре.
— А если я увижу один яркий, чистый цвет?
Резван замер, потом медленно провёл рукой по воздуху, будто рисуя невидимую линию.
— Это редкая проявленность. Бывает, что один талант подавляет остальные, не давая им развиваться и забирая весь резерв. Такой маг становится уникально направленным… но и ограниченным. У него есть все шансы достичь невероятных высот в одной области, но другие пути для него закрыты. Говорят, основатель династии Пожарских был чистым элементалистом — в нём горело только пламя, без примесей. Ни пассивных способностей, ни иных сил. Так что чистый спектр — это и перспектива, и приговор.
Я вздохнул, подбирая слова для следующего вопроса.
— Господин Резван… а вы видите магию в конструктах? В артефактах?
Он покачал головой, бросая камешек в озеро.
— Нет. Я вижу только цветную дымку — магический конструкт, которым маг управляет сейчас. Энергомант чувствует силу, направленную на него, и, как батарейка, впитывает её. Конструкт можно поглотить, если понимаешь его природу… но вот отдельно стоящие ловушки, древние проклятия, благословения — в пассивном состоянии мы их не видим. Они не управляются в моменте. Разве что в секунду срабатывания, когда волна силы уже летит в тебя. Тогда — да, с ней можно работать, но успевают далеко не все.
Я молчал, глядя, как круги от камешка расходились по воде. С одной стороны, моя способность не казалась теперь такой уж уникальной. С другой…
Значит, астральные сущности, вырывающиеся из орденских братьев, энергомантам невидимы.
А значит — это нечто совсем иное.
Глава 4
Самое удивительное, что четыре часа, отведённые мне принцем на отдых, в итоге были потрачены на учёбу. Сказать честно, я об этом ни капельки не жалел. Часа полтора мы тренировались вместе с Резваном, попросту разглядывая всех встречных через окна экипажа. Объехав родовой квартал, мы доехали до торговой стороны. Всё это время я описывал ему цвета аур проходящих аристократов, даже не зная, кто они, а Резван подсказывал мне, поясняя, что я вижу.
Смешения были достаточно интересными: далеко не всегда все силы находились в разном спектре, как, допустим, у нас с Эльзой. Чаще встречались единые спектры, то есть относительное единство. Имелось в виду, что светлые имели все три дара в светлом поле, тёмные — два, а то и три дара в тёмном спектре.
Эти полтора часа практики дали мне достаточно много. Пару раз я видел ситуацию, сходную со своей, когда у человека наблюдалось в лучшем случае два цвета. В этом случае Резван пояснял мне, что бывают случаи, когда дар или способность смогли поглотить более слабую пассивку для развития, но не смогли поглотить вторую, поскольку там тоже есть перспектива для роста. Вот и выходило, что виднелись две направленности.
Я в этом случае думал как раз о себе, ведь у меня, как говорит княгиня, активно проявлялись химеризм и магия иллюзий. Вопрос с пассивкой — видением энергии — подозреваю, был даже не столько энергомантским наследием от рода Эраго, сколько подарком со стороны горга. Всё же именно ауры я стал видеть не в момент пробуждения в каморке у Беловых. Ничего подобного: все ауры я начал видеть несколько позже, после единения с моим защитником. Так что к чистой энергомантии отнести это я не мог.
Но тогда возникал вопрос по поводу третьей магии. На сканировании сила явственно потянулась к пустому месту, потому никак нельзя было сказать, что её поглотила, допустим, магия иллюзий, в которой я оказался достаточно силён (судя по призванному дракону). Отчего-то я думал, что должен быть ещё один вид, иначе сила туда попросту не потекла бы на самом испытании. Но эти мысли я оставил при себе.
Стоило нам переступить порог особняка, как в полумраке прихожей меня перехватил Алексей Угаров. Его высокая фигура резко выделялась на фоне дубовых панелей стен, а в свете висячей лампы с матовым абажуром его лицо казалось ещё более угловатым. Он стоял, слегка скрестив руки на груди, и смотрел на меня с той характерной насторожённостью, с какой обычно встречают человека, вернувшегося с опасного задания. В его глазах мелькало что-то невысказанное — будто он взвешивал каждое слово, прежде чем его произнести.
— Кажется, обещал вам небольшой подарок из квартиры индийского лекаря, — произнёс он, проводя ладонью по кожаному ремню сумки, висевшей у него через плечо.
— Всё так, — ответил я, хотя за последние дни это обещание успело отодвинуться куда-то на задний план.
Алексей вытащил из сумки небольшой свёрток, аккуратно обёрнутый в пожелтевшую от времени бумагу и перевязанный грубой бечёвкой. Он протянул его мне, и я почувствовал под пальцами шероховатую поверхность упаковки.
— Я привык выполнять свои обещания, — сказал он, слегка нахмурившись. — Вот, пожалуйста. Только вот беда — на русском там лишь обложка, а всё остальное… — он развёл руками, изображая беспомощность, — сплошные закорючки. Индийские, надо полагать. Вряд ли вы сможете это перевести.
Сокрушённо вздохнув, он поправил прядь светлых волос, выбившуюся из-за уха, и сделал шаг назад, будто собирался уйти.
— Алексей, — остановил я его, слегка понизив голос.
Он обернулся, чуть приподняв вопросительно брови.
— Слушаю, княжич.
Я огляделся — в коридоре мелькали тени слуг, — и жестом пригласил его в сторону, подальше от любопытных ушей.
— Не могли бы вы найти человека с даром, похожим на ваш?
Угаров на мгновение замер, затем медленно склонил голову набок, словно прислушиваясь к чему-то.
— Для чего?
Я понизил голос ещё больше:
— У нас с княгиней возникла идея создать защитных химер, как часть комплексной охраны для особняков и поместий.
Алексей задумался, постукивая пальцами по рукояти скипетра у пояса.
— А остальные элементы защиты? — спросил он наконец, прищурившись.
— Я уже провёл переговоры с родом Юматовых, они из простецов, но с хорошей репутацией, — ответил я, отмечая, как его пальцы перестали барабанить. — Они занимаются охраной в своём сегменте, и мы могли бы объединить усилия: мы — боевые питомцы, они — всё остальное.
— Юматовы согласны? — он скрестил руки, и в его позе появилась лёгкая напряжённость.
— Пока раздумывают, но, судя по разговору с их главой, ответ будет положительным.
Алексей задумался, его взгляд скользнул по стенам, будто ища в резных панелях ответ.
— Это… может изменить нашу репутацию, — произнёс он наконец, медленно разжимая руки. — С мясников на защитников.
Я кивнул, и он, в свою очередь, ответил тем же, но затем внезапно спросил:
— А зачем вам человек с моим даром?
— Вы — интуит, — пояснил я. — Нам нужен кто-то, кто сможет анализировать информацию от химер. Княгине некогда, у вас своих дел хватает, а нам требуется аналитик, возможно, с зачатками химеризма. Просматривали ли вы выпускников сиротского интерната? Может там кто-то есть?
Угаров задумался, потирая подбородок.
— Вы знаете, в целом ярких жемчужин не обнаружил, однако крепких середнячков хватает. Всё-таки наш интернат даёт неплохое образование, знаю по себе, — кивнул тот. — Поэтому хотел бы с вами обсудить несколько кандидатур, подходящих, на мой взгляд, для службы в роду.
— Отлично. Вы сегодня здесь остаётесь?
— Да.
— Тогда как только вернусь после развлекательных мероприятий в виде балета и выгуливания венгерских княжон, я весь ваш! С удовольствием побеседуем.
Алексей вдруг резко выпрямился:
— Княжич.
Я остановился.
— Будьте осторожнее. Первый выход в свет редко обходится без сюрпризов.
— Я тоже так думаю, — усмехнулся я. — Но императорская ложа должна обеспечить хоть какую-то защиту.
— Иллюзия, — он покачал головой, и в его глазах мелькнуло что-то тревожное. — И ещё… насчёт выхода Эльзы с княгиней. Пока что — плохая идея.
Я вздохнул, проводя рукой по волосам.
— Я и не настаивал. Просто… рано или поздно ей придётся появляться в свете. Но княгиня права — такие вещи нужно планировать тщательнее.
Алексей слегка расслабился, уголки его губ дрогнули в подобии улыбки.
— Рад, что вы это понимаете. Удачного вечера.
Я поднялся к себе в покои, мельком отметив, как камердинер раскладывает аксессуары для выхода в свет возле фрака. Закрыв дверь в спальню, я уже собирался отложить книгу, но вдруг почувствовал, как её обложка странно нагрелась у меня в руках. Кожаный переплёт, казалось, излучал лёгкое тепло, будто живой. Заинтригованный, я провёл пальцами по шероховатой поверхности, затем развязал грубую бечёвку, стягивавшую обёртку.