Точнее, плацдармов он заготовил два, один южнее Киева, другой севернее. Обманул немцев. Те не могли понять, с какой стороны их будут выбивать из города… и проморгали наш удар! В освобождённый Киев Жуков въехал «на хвосте» советских танков.
В центре города его машина остановилась. Георгий Константинович вышел. Маршала узнали люди, которые выбирались из полуразрушенных домов, из подвалов, из руин.
– Жуков! Жуков! – летело над улицей среди развалин.
Вскоре его окружила толпа народа. Кто-то плакал от радости. Кто-то рассказывал, какие ужасы пришлось пережить за два года немецкой оккупации. Многие благодарили.
– Молебен бы… благодарственный, – прозвучала вдруг робкая просьба.
– А что, и пускай отслужат в церквях, которые уцелели! – неожиданно согласился Жуков.
«Мы с Богом больше не воюем, мы с немцем воюем» – так и слышалось в его словах. И в самом деле, советская власть на третий год войны поумерила своё богоборчество. Будто наконец прислушалась к тому, что сказал ещё 22 июня 1941 года глава Русской Православной Церкви митрополит Сергий: «С Божией помощью русский народ развеет в прах вражескую силу, как бывало не раз. Господь нам дарует победу!».
В ноябрьском стылом воздухе разносился над Киевом в тот день радостный звон колоколов. В храмах воздавали хвалу Богу за освобождение города, древней столицы Руси.
Глава одиннадцатая«Танки жуковского фронта»
Через несколько месяцев наши войска очистили от немцев и всю Украину. Георгий Константинович был награждён за это самой высокой полководческой наградой, Орденом Победы. Но война продолжалась. Врага ещё не изгнали полностью с русской земли. Да и соседние страны надо было освобождать от фашистской чумы. А немцы хоть и не могли уже побеждать, но огрызались сильно. Жадно цеплялись за города и территории, которые захватили в начале войны, не хотели убираться. Ещё немало предстояло нашим войскам трудной фронтовой работы.
Летом 1944 года настал черёд Белоруссии. Много она натерпелась от нацистов. Города стояли опустошённые, полуразрушенные, сёла – сожжённые. Но пришло время возмездия. Могучими танковыми ударами наши армии пробивали немецкую оборону, окружали крупные силы врага – брали в «котёл». И в этих «котлах» варили, как лучшие в мире повара. От немецких оккупантов только перья летели.
Двумя белорусскими фронтами управлял Жуков. Но у каждого фронта, у каждой армии были и свои командующие. За годы войны они наторели в полководческом искусстве, мастерски вели сражения. В Белоруссии особенно показал свои воинские таланты генерал Рокоссовский. Жукову почти не приходилось уже вмешиваться в их работу, самому командовать, как прежде. Под гром артиллерии Георгий Константинович спокойно прогуливался возле командного пункта и только выслушивал доклады.
А немецкие генералы, такие искусные раньше, наоборот, начали как будто глупеть, терять свою генеральскую сноровку. Жуков рассказывал:
– Часто стало случаться, что ждёшь от противника сильного, выгодного для него хода, а он делает самый слабый. Мы на фронте удивлялись, как они обрекали свои войска на гибель.
Недаром в народе говорят: кого Бог хочет наказать, того лишает разума!
Когда освободили столицу Белоруссии город Минск, Жуков снова, как и в Киеве, поразился. Он не узнавал город, в котором когда-то служил! Всё лежало в руинах. Из этих развалин к нашим солдатам выходили жители – измученные, истощённые, со слезами радости на лицах…
За освобождение Белоруссии Жукова наградили второй звездой Героя Советского Союза. А всего на груди у него после войны будут сиять четыре таких звезды.
Линия фронта передвинулась через западную границу Советского Союза. Наши войска входили на территорию Польши, Румынии, Болгарии, Венгрии. На совещании в Москве Сталин сказал Жукову:
– Заканчивать войну будут три фронта – Первый Украинский, Первый и Второй Белорусские. Первый Белорусский фронт находится на берлинском направлении. Мы думаем поставить вас во главе этого фронта. Будете брать Берлин.
Но сначала нужно было пройти Польшу, превращённую немцами в один сплошной укреплённый рубеж. Преодолеть пятьсот километров препятствий: минных полей, проволочных заграждений, оборонительных траншей, противотанковых рвов, артиллерийских батарей. Да ещё переправиться через две широкие реки, Вислу и Одер. Задача была чрезвычайно сложная – загнать разъярённого немецкого зверя в его логово, увернувшись от острых клыков и когтей!
Жуков, Рокоссовский, Конев – лучшие советские маршалы, наступавшие на Берлин во главе фронтов, – справились с этой задачей быстро и решительно.
Георгий Константинович всё время торопил своих генералов танковых армий:
– Вперёд без промедления! Не давайте отступающему противнику закрепляться на новых рубежах!
И танкисты рвались вперёд. Вылетали на полной скорости к железобетонным дотам размером с целый дом – а оттуда ни выстрела, тишина. Значит – успели! Такая стремительность была невероятна. Для немцев – ошеломительна. А сколько было героизма, подвигов наших солдат!
Вот, к примеру, переправились пятьдесят наших бойцов через Вислу. У них приказ – закрепиться на том берегу, дождаться подмоги. А немцы прут на них пехотой и танками. Одну атаку наши отбили, вторую, третью. В живых осталось всего двенадцать солдат. Командир роты говорит:
– Ребята, нас осталось мало. К вечеру подойдёт подкрепление. А пока что будем драться до последней капли крови, но врагу своей позиции не сдадим.
Вскоре немецкие танки подошли к ним почти вплотную. Ротный подбил один танк и бросился под второй со связкой гранат. Повредил и его, но сам погиб. Атака была отбита, но осталось всего шесть наших бойцов. И всё-таки дождались подкрепления, не сдали занятый рубеж!
Похожих историй Жуков на фронте слышал много. И всякий раз с трудом сдерживал волнение и горечь, оттого что гибнут такие мужественные люди, герои.
Меж тем из передового танкового корпуса маршалу пришло донесение:
– Мы в Германии!
У солдат уже было победное настроение. Даже частушки сочиняли и пели под гармонь:
Скоро Гитлеру могила!
Скоро фюреру капут!
Танки жуковского фронта
По Берлину побегут!
Глава двенадцатаяКонец войне!
– За свою столицу враг будет драться смертным боем, – говорил Жуков на военном совете в Кремле. – Нам предстоит разгромить крупнейшую группировку немецких войск на подступах к Берлину, взломать сильную оборону противника в самом городе.
– Да, драка будет серьёзная, – согласился Сталин, разглядывая карту Германии. На ней возле немецкой столицы была проведена карандашом черта. По одну сторону линии должен был действовать фронт Жукова, по другую, в стороне от Берлина, – фронт маршала Конева. Ивану Степановичу это казалось несправедливым.
– Мои войска тоже хотят участвовать в штурме Берлина! – заявил он.
– Хорошо, – подумав, ответил Сталин. Часть линии на карте он перечеркнул. – Кто первый ворвётся, тот пусть и берёт Берлин.
Первыми войти во вражескую столицу, вконец сломить сопротивление немцев, водрузить флаг над поверженной гитлеровской крепостью – это было дело не только доблести, но и чести! Каждый солдат, в тяжёлых боях дошедший до Германии, мечтал об этом. Каждый хотел увидеть победное знамя. Между фронтами Жукова и Конева началось почти что соревнование. Но не в характере Георгия Константиновича было уступать первенство. Он сделал всё, чтобы знамя над немецким рейхстагом подняли бойцы его фронта, Первого Белорусского.
– Немцы рассчитывают, что мы будем медленно прогрызать их оборонительные рубежи один за другим, – рассуждал Жуков. – Сражение затянется, и они измотают, обессилят наши войска. А мы сделаем по-другому. Мы навалимся на них сразу такой силой, какой они ещё не видывали. Обрушим на них всю нашу артиллерию, танки, авиацию, оглушим их своей мощью.
После войны Жуков провёл такой подсчёт. Если сложить в грузовые вагоны все эти тонны смертоносного металла, запасённые для берлинской операции, то получится поезд длиной в 1200 километров! Это примерно как от Москвы до Краснодара или Астрахани. А битва за Берлин длилась всего две недели! В 1941 году так молниеносно и жёстко действовали сами немцы, входившие в нашу оборону «как нож в масло». Теперь роли поменялись. Наши войска шли напролом, сметали со своего пути всё, что мешало им достичь победы.
Враг дрался за каждый квартал, каждый дом, даже за каждое помещение в домах. Тысячи и тысячи наших бойцов геройски погибали на улицах немецкой столицы. Один тяжело раненный солдат достал из кармана платок и обагрил его в своей крови. Протянул товарищам:
– Донесите моё знамя до Рейхстага и водрузите там!
И вот вечером 30 апреля над огромным зданием с куполом и башнями, олицетворением немецкого нацизма, взвился красный советский флаг. Жуков услышал по телефону радостное:
– На Рейхстаге реет наше Красное знамя! Ура, товарищ маршал!
А на следующий день немецкие парламентёры запросили… перемирие!
– Никакого перемирия! – отрезал Жуков. – Никаких переговоров. Только полная и безоговорочная капитуляция!
Германские войска начали сдаваться в плен. Их фюрер был мёртв. Чудовище, хотевшее завоевать весь мир и виновное в гибели многих миллионов людей, Гитлер сам покончил с собой.
Георгий Константинович побывал в те дни начала мая в Рейхстаге. Видел его стены и колонны, исчёрканные надписями и именами советских солдат. «Мы в Берлине!», «Дошли!», «Русские немцев били и в Рейхстаге были!» В этих словах отпечатались ликование, торжество, гордость за победу. Жуков тоже расписался на стене Рейхстага. А потом на улице возле здания его окружили наши бойцы. Душевная получилась беседа с победителями! Под конец разговора один из солдат протянул Жукову самодельный портсигар:
– Это вам, товарищ маршал. От всего сердца…
На крышке алюминиевой коробочки были отчеканены два портрета – Суворова и Жукова.