— Послушай, мама будет сердиться. Она вернется и будет недовольна, что ты не спишь, а капризничаешь.
— А мама к теляткам ушла, да? — довольно бодрым голосом спросил Гриша. — Она утром придет? Я знаю, я видел ее теляток. Они у нее такие гладенькие!
Я сообразил, что самое время уложить Гришу спать.
— А тебе спать пора, — сказал я. — Спать пора. Вот и кроватка готова. Давай я помогу тебе раздеться.
Но едва я попытался снять с Гриши свитерок, как он, отстранив меня, снова заявил:
— Я сам!
Он довольно быстро разделся и нырнул под одеяло.
— Вот и хорошо, — сказал я, облегченно вздохнув.
Но Гриша, покрутившись на кровати, снова захныкал:
— Ыы-ыы!
— Чего тебе?
— К маме хочу. Домой хочу!
Разве мог я ему сказать, что дома у него больше нет, что на том месте лежат сейчас одни головешки.
— Спи, спи, — только и ответил я. — Вот я посижу около тебя.
Гриша на минуту примолк и вдруг неожиданно заявил:
— Расскажи сказку.
— Ну вот еще! — возмутился я. — Какие могут быть сказки. Спи.
Но Гриша и не думал отступать от своего каприза. Он сбросил с себя одеяло и, сползая с кровати, босыми ногами ступил на пол.
— Куда ты? — взмолился я.
— Домой хочу, — пищал Гриша. — К маме. Мама мне сказку расскажет.
— Ну ладно, — сдался я. — Будет тебе сказка, ложись.
Пообещав рассказать сказку, я, конечно, изрядно прихвастнул. Все сказки, какие мне когда-то рассказывала мама, я давным-давно позабыл. Да и не до сказок было мне в тот вечер. Из головы не выходила мысль: что же там с Мишкой — уехал он без меня, вернулся домой или все еще сидит в овраге под Медведково? А Гришка пищал свое:
— Сказку!
— Хорошо, хорошо, — успокаивал я Гришу. — Сейчас будет тебе сказка, сейчас…
А сам тем временем пытался сообразить, о чем же ему рассказать. Кажется, чаще всего сказки рассказывают про мышей и кошек. Расскажу-ка я ему что-нибудь про маленького мышонка, которого видел однажды в лесу. Мышонок тогда удрал от меня, юркнув в едва приметную норку. Могу же я придумать про него сказку. Имею полное право. И, облегченно вздохнув, я сказал:
— Слушай, Гриша, мучитель мой, я расскажу тебе сказку про мышонка.
— Про маленького?
— Про маленького. Только ты не перебивай меня и внимательно слушай.
— Угу, — согласился Гриша.
НАЧАЛО СКАЗКИ ПРО МЫШОНКА
— Мышонок жил вместе со своей мамой мышкой на самом краю деревни. Там, где лес спускается с горы и переходит в поле.
— У Святого ручья? — живо поинтересовался Гриша, приподнимаясь на кровати.
— Нет, у Ромодановского, за оврагом…
— А-а! — протянул понимающе Гриша.
А я, сказав про Ромодановский ручей, опять вспомнил, что этим вечером должен был ждать там меня Мишка. А вспомнив, рассердился и прикрикнул на Гришу:
— А ты слушай, как обещал, и не перебивай.
— Ладно, — отозвался Гриша.
— Когда мышонок был маленьким, он очень не любил сидеть в узкой и темной норке. И тесно-то ему, и братики больно в бока толкаются. А впереди тоненькой полоской блестел пробивающийся в норку луч света, и мышонок старался вылезти наружу, чтобы взглянуть на такой большой и такой привлекательный мир. А мама мышка шлепала его и спать укладывала. Она всегда укладывала мышат спать днем, потому что ночью ей надо было бегать в поисках пищи для себя и своих детей. И мышатам она разрешала выходить из норки тоже только ночью, когда все затихает и можно незаметно пробежать среди сухой травы и показать детям, где искать самые вкусные и лакомые зернышки. Мышонок не понимал этого и капризничал.
«Не хочу спать, еще светло», — пищал он.
Тогда мама ему говорила:
«Не упрямься. Я сейчас по лесу пробегала и видела: уже и сова спит».
Сова жила в одном с ними лесу и всегда ложилась спать на рассвете, как только наступало утро и солнце ярко освещало землю. Ночью она охотилась.
«А что мне сова, — храбрился мышонок. — Сова мне не указ. Может, она соня-засоня. Может, она не понимает, как хорошо в лесу днем, когда ярко светит солнышко и когда каждую травинку и каждое зернышко хорошо видно».
«Эх ты, несмышленыш, — упрекала мышонка мама мышка. — Ты еще не знаешь, что сова злейший наш враг. Она по ночам охотится и прежде всего норовит схватить зазевавшуюся мышку. Вот сова выспится и будет к ночи бодрой и проворной. А ты, если сейчас не отдохнешь, как только из норки выберешься, спать захочешь. Вялость на тебя нападет. Сова тебя, нерасторопного, сразу увидит и сцапает. Хороший тогда ей будет ужин».
Не хотелось мышонку попадать сове на ужин, он и говорит:
«А я сову перехитрю. Я раньше ее усну».
И мышонок закрывал глаза и засыпал.
Рассказывая эту выдуманную мною сказку, я все время посматривал на Гришу. Вот он прикрыл глаза, глубоко вздохнул.
— Гриша, ты спишь? — осторожно спросил я.
— Сплю, — сонно ответил Гриша.
Когда пришла моя мама, Гриша уже крепко спал.
— Вот хорошо, — сказала мама. — Я и не знала, что ты такая отличная няня. А мне пришлось в больницу бежать. Но теперь все уладилось. Хоть тетю Груню я и не видела, но ей тут же все передали.
Потом мама сказала, что завтра она придет с фермы пораньше и посидит с Гришей. А вообще-то, мне придется с ним сидеть, пока тетя Груня не выздоровеет. Ведь у меня летние каникулы. Слушая маму, я думал: вот те и раз! Я-то собирался в каникулы рыбу половить, следопытское задание выполнить. А теперь сиди с Гришкой за няню до морковкиного заговенья. Когда она, тетя Груня, выздоровеет? Может, она до самой осени болеть будет. И все Мишка виноват. Не вздумай он из дому бежать, не попал бы я на пожар, не забрел бы после пожара в лес и не нашел бы Гришу. И гулял бы я все каникулы сам по себе. А теперь? Но, подумав так, я тут же осудил себя. У людей горе. У тети Груни дом сгорел и все пропало. Ей с Гришей теперь жить негде, а я только о себе думаю. Нехорошо получается. Нехорошо-то нехорошо, а все-таки жаль мне было пропавших каникул. И все из-за Мишки, сердился я на него, укладываясь спать.
УТРО, КОТОРОЕ ВЕЧЕРА МУДРЕНЕЕ
Утром следующего дня с Гришей сразу же началась канитель. Маме нужно было идти на ферму, а мне в ларек за молоком. Гриша же никак не хотел вставать.
— Гриша, — умолял я. — Пойми, если я опоздаю, мы с тобой без молока останемся.
Но Гриша ничего не хотел понимать.
— А у меня глазки слипаются, — бормотал он.
Тогда я вспомнил сказку про мышонка, которую накануне выдумал для Гриши.
— Знаешь что, — грозно сказал я. — Ты как мышонок, которого сова съела.
— А разве она его съела? — приподнявшись на кровати, спросил Гриша. — Расскажи.
— Чуть не съела, — поправился я. — Мышонок был вроде тебя. Когда его мама будила, он не хотел вставать.
«Ой, не буди, дай поспать», — пищал он спросонок.
Но мама мышка еще сильнее тормошила его.
«Вставай, вставай! Сова уже, наверное, проснулась. Уже физзарядку делает. Вот вылетит она, сон с себя стряхнет, станет бодрой и зоркой. А ты выползешь из норки сонной тетерей. Не будет в тебе расторопности и живости. Сова тебя и сцапает. Хорошая у нее будет закуска. Вставай, смотри, братики твои уже потягиваются, в мускулы силу нагоняют».
Не хотелось мышонку попадать сове на закуску. Стряхнул он с себя сон, вместе с братиками потянулся, хвостиком помахал, гимнастику сделал. И выскочил из норки бодрым и подвижным. Такой от любого врага убежит, а не только от жирной совы.
Луна едва скрылась за горизонт, когда мышонок пробежал по протоптанной мамой мышкой тропке. У куста можжевельника устроил свою норку хомяк. Заготовляя корм на зиму, он ронял по дороге зернышки ржи и пшеницы. И здесь всегда можно было найти вдоволь пищи. Мышонок огляделся и, не увидев ничего подозрительного, стал подбирать спелые и сочные зерна. Вдруг что-то шелохнулось в лесу. Мышонок мигом юркнул в запасную норку. И тотчас же затрещало, загрохотало вокруг, словно гром ударил неподалеку. Это сова с маху налетела на куст можжевельника, но поднялась с пустыми когтями.
Когда шум утих, мышонок выглянул из норки.
«Что? — сказал он, обращаясь к невидимой сове. — Съела? Я бодрый, я ловкий, я весь день отсыпался, чтобы легче от тебя удирать было».
С тех пор прошло много лет. Но и сейчас все мышата ложатся спать без капризов и напоминаний. Ведь им надо опередить сову, чтобы успеть выспаться, а проснувшись, набраться поскорее бодрости. Иначе немудрено угодить в лапы сове. А когти у нее острые.
Сказка понравилась Грише. Он быстро встал, оделся, и мы с ним, захватив бидон, пошли за молоком.
ОТКУДА ВЕТЕР ДУЕТ
После обеда мама сказала:
— Шли бы вы с Гришей в лес. Чего вам здесь в деревне в пыли торчать?
Мы быстро собрались и пошли в лес. Только вышли за деревню на взгорье, как налетел ветер. Пыль поднял, сухие листья взметнул выше деревьев. С Гришиной головы панамку сдернул.
— Ой, — закричал Гриша. — Откуда он взялся?
— Откуда? — сказал я. — Из-за бугра налетел.
— А за бугром откуда?
— А за бугром из-за другого бугра.
— Так не бывает, — сказал Гриша.
— Почему не бывает?
— Потому что за бугром нет другого бугра. Я с мамой ходил. Там поле. Ровное поле. А ветер все равно дует.
— Знаешь что, — сказал я. — Давай-ка спустимся вот сюда, в ложбинку. Там и переждем.
Я взял Гришу за руку, и мы спустились в ложбинку, сели там на пенек и стали пережидать; когда ветер стихнет. А он все не стихает и не стихает.
— Что же мы так сидим, — сказал Гриша. — Расскажи пока сказку. А то мне скучно. Когда мне скучно, мама всегда сказки рассказывала.
— Какие сказки? — спросил я, чтобы оттянуть время.
— Какие? Разные. И про осла, и про лисицу. И еще про волка.
— Про лисицу я ни одной сказки не помню. А хочешь, я расскажу тебе сказку про ветер.
— Про ветер сказок не бывает, — заявил Гриша.
— Почему же не бывает? Бывает. Я тебе расскажу сказку про то, откуда ветер дует. Согласен?