ПРОЗА СИБИРИ
№4 1995г.
НЕ ПОДВОДЯ ИТОГОВОт редакции
Ничего не итожим. Хотя и есть повод: „Проза Сибири“ прожила год и намерена жить дальше.
Пять книжек нового самого что ни на есть толстого журнала, увидели свет вопреки мрачным пророчествам и общеизвестным обстоятельствам.
Иные пророчества походили на приговоры — и года не протянет. Писатели де в Сибири вымерзли, читатели вымирают в жестокой борьбе за право продать-купить, короче — выжить.
Тяжко старым заслуженным журналам: издаваться не на что и не для кого — падают, падают тиражи... А тут кто-то на новенького! С ума сошли?!
А почему, собственно, и нет, если реальность согласуется со здравомыслием не более, чем землетрясение с таблицей умножения?..
Сошли малость с ума — и выпустили нулевой номер. И выразительный этот ноль на обложке красноречиво указывал: станет разве нормальный человек подсовывать напряженной окружающей среде такой козырный повод для насмешек над собой?
Не лучше и издатели — станут нормальные люди пускаться в столь прекраснодушное предприятие, ничего, кроме расходов, не сулящее?..
Ненормальные!
Норма, впрочем, понятие вполне мифическое.
Да, мы начали с нуля — как бы для упражнений в злословии тем, кому затея с „Прозой Сибири“ заведомо представлялась бредовой.
И злословие состоялось. Перепало нам и иронии. Прогнозы нас тоже не пощадили: вот де и года не протянут...
Что ж. Мы старались отпущенный нам краткий срок прожить так, чтобы не было мучительно больно за упущенные возможности.
Прокатился наш ноль по городам Сибири, перевалил Урал, добрался до столиц. И во многих местах отозвались те, кто вместо того, чтобы сочинять свою жизнь по новому, продолжает сочинять по старинке тексты, теша себя призрачными надеждами на востребованность.
Мы рады этому.
Вы пишите? Значит, Вы наш. Это не значит, что мы Вас непременно напечатаем, но мы непременно Вас прочтем. И будем рады, если сочинение Вам удалось. Вот тогда Вы и станете нашим окончательно.
Про читателей мы пока знаем меньше — не нажили редакционной почты. В некоторой степени мы склонны приписывать сие дороговизне почтовых отправлений. Ибо кое-что мы все-таки знаем, благодаря прессе, охотно откликающейся на выход каждой книжки журнала — от „Вечернего Магадана" до „Литературной газеты".
Была бы словесность, появится и Читатель.
Без толстых журналов какая в Отечестве литературная жизнь?..
Вот и все об „итогах", которые рано подводить. Но повод, согласитесь, немаловажный — год прожили.
Бог в помощь, Авторы!
И Вам, Читатели, дыхания ровного!
К сему: согласие сотрудничать с журналом ПРОЗА СИБИРИ дали —
Николай Александров (Москва), Виктор Астафьев (Красноярск), Андрей Балабуха (Санкт-Петербург), Александр Бирюков (Магадан), Кир Булычев (Москва), Владимир Войнович (Москва-Мюнхен), Евгений Войскунский (Москва), Николай Гацунаев (Москва), Ульяна Глебова (Новосибирск), Георгий Гуревич (Москва), Алексей Декельбаум (Омск). Сергей Другаль (Екатеринбург), Евгений Евтушенко (Москва), Андрей Измайлов (Санкт-Петербург), Александр Кабаков (Москва), Александр Казанцев (Томск), Илья Картушин (Новосибирск), Василий Коньяков (Новосибирск), Виктор Колупаев (Томск), Галина Корнилова (Москва), Владислав Крапивин (Екатеринбург), Андрей Лазарчук (Красноярск), Юлия Латынина (Москва), Святослав Логинов (Санкт-Петербург), Вадим Макшеев (Томск), Вильям Озолин (Барнаул), Евгений Пинаев (Екатеринбург), Валентин Распутин (Иркутск), Александр Рубан (Томск), Вячеслав Рыбаков (Санкт-Петербург), Марк Сергеев (Иркутск), Роман Солнцев (Красноярск), Андрей Столяров (Санкт-Петербург), Борис Стругацкий (Санкт-Петербург), Михаил Успенский (Красноярск), Александр Чуманов (Арамиль), Вадим Шефнер (Санкт-Петербург), Борис Штерн (Киев), Татьяна Янушевич (Новосибирск).
РЕДАКЦИЯ:
Геннадий Прашкевич (главный редактор),
Замира Ибрагимова,
Владимир Клименко.
Замира Ибрагимова
УБИТЬ ЗВЕЗДОЧЕТА Земные истории астронома ЯзеваДокументальная повесть
„Невежество — лучшая в мире наука, она дается без труда и не печалит душу!“
Джордано Бруно
Дочь и сына Иван Язев назвал звездными именами.
Гемма — из созвездия Северной Короны.
Арктур — из созвездия Волопаса.
Хотя тому времени больше подошли бы Владлен, Сталина. Или, например, Лора — „Ленин Освободил Рабочих". Ролен — „рожденный Ленинцем". Идея. Сталь... Был выбор. Новая вера, новые боги — новые имена.
Давая их детям, родители заверяли общество в своей благонадежности. И еще, наверное, мистически надеялись на охранную магию самого имени. Как, называя в честь святых, надеются на доброе покровительство небожителя над земным его тезкой.
На что надеялся Иван Язев, подыскав детям опекунов в далеких созвездиях? Да еще и в тех, которые с территории нашей страны и наблюдаются-то не круглый год?
Его увлечение звездами, похоже, границ не знало.
И — до добра не довело. Что, впрочем, не раз случалось с астрономами. Одного сожгли. У другого отняли честь и волю. Третьего запрещали — на парочку веков.
Но великих страдальцев посмертная судьба вознаградила признанием. Труды освоены, имена канонизированы, подвижничество оценено.
Печальнее и горше участь безвестных „еретиков" — и жизнь кончается костром, и мученический конец не приносит бессмертия. В пепел — озарения, труды, надежды. В грязно-серую золу — чистота помыслов, яркость мысли.
Зола, однако, умножает плодородие почвы.
Обвинения в ереси характеризуют обвиняемого не больше, чем самих обвинителей и их время.
Персональное дело новосибирского профессора Ивана Наумовича Язева исключения не составляет. Время в этом „деле“ присутствует и весомо, и грубо, и зримо.
Но и „еретик" выразителен. Через тернии — к звездам. Через звезды — к терниям. С энергией осознанного призвания. С неосторожностью ослепленного собственными прозрениями исследователя..
Натура, судя по всему, не из обыденных. „По всему" — и по тому, что удалось, и по тому, за что растерзали.
Первое требует благодарной памяти и усвоения. Второе — сочувствия, осмысления, разгадки.
В этом году исполняется сто лет со дня рождения Ивана Наумовича Язева.
Он заслужил того, чтобы о нем не забыли. Во всяком случае — в Сибири. (Весь прочий мир пока оставим в покое. Как знать, не обретут ли еще труды астронома Язева признание там раньше, чем здесь... Бывало, и не однажды. За примерами далеко и ходить не надо. Новосибирец Юрий Кондратюк с его скромным „Завоеванием межпланетных пространств" вовсе не землякам обязан посмертной пропиской в „Энциклопедических словарях". Это уж потом, в догонку чужим оценкам, даем своим площадям и улицам имена родных пророков, выплывающих из небытия).
И уж прежде всего — в Новосибирске. Иван Язев немало поспособствовал рождению и становлению „единственного в Сибири и второго в СССР" нового вуза — Новосибирского института инженеров геодезии, аэрофотосъемки и картографии. Вуз открылся в 1940-м, на базе астрономо-геодезического факультета строительного института, куда старшего астронома Язева пригласили из Полтавы в 1938-м. Коренной сибиряк, он принял приглашение сердцем — и оно не томилось дурными предчувствиями.
Наоборот, — все, казалось, складывалось превосходно: профессиональная зрелость, возраст максимальной отдачи счастливо совпадали с востребованностью в крае, где столько возможностей!
Здесь, в Новосибирске, исследователь закончил главный труд своей жизни.
Здесь разрабатывал проект Сибирской обсерватории.
Пятьдесят лет назад убеждал через газеты общественность: „... все обсерватории в нашей стране сосредоточены в Европейской части и в Средней Азии. На огромной же территории Сибири нет ни одной... Сибирскую обсерваторию надо построить не по существующему шаблону, а по характеру тех научных проблем, которые должны встать перед учеными Сибири. Эти проблемы столько же астрономического, сколько и геологического характера. Они связаны с изучением вопросов деформации земной коры и перемещением материков, а также движением земных полюсов, распределением силы тяжести и выявлением природных богатств...
Как патриот Сибири я хотел бы, чтобы Сибирская горная астрономо-геофизическая обсерватория на Алтае своими научными работами заняла достойное место среди лучших обсерваторий мира..." Не случилось. Обсерватория в 45-м — утопия? Кто нас знает... Воздвигли же „Большой театр Сибири" — наперекор несчастьям войны. Гордились, ликовали в День Победы на открытии храма высокого искусства.
Могла бы и Большая Обсерватория Сибири стать символом неодолимости нашего духа. Величия эпохи. Возвышенности строя.
Но резко свернул сюжет со столбовой дороги к свету в непроходимые топи обскурантизма.
Здесь же, в Новосибирске, и затравили астронома Язева, вогнали в инфарктно-инсультные передряги, в беспросветность земного отчаяния.
Тут и самые яркие звезды обожаемых им созвездий оказались бессильны.
Или это они и виноваты — лишили звездочета бокового зрения, оторвали от реальности, вскружили голову шальными фантазиями?
А плотно окружающая среда звезды не жаловала — разве те, что на погонах.
В январе 1946-го преподаватель Язев переходит из НИИГАиКа в НИВИТ (Новосибирский институт военных инженеров транспорта, нынешний НИИЖТ) — его пригласили сюда возглавить кафедру геодезии. Почему ушел из родного НИИГАиКа? Никаких объяснений на этот счет в документах не встретилось. Можно предположить вполне житейские соображения. Улучшение профессиональных и бытовых условий.
Кафедра, научный студенческий кружок, звание подполковника, новая большая квартира.