С утра пошла корову подоить;
Взялась уж за соски, да вот беда-то:
Подойник весь успел до дыр прогнить!
Пошла Наташа сена дать корове,
Да вилы поломались у неё;
Хотела детям завтрак приготовить,
Сломался таганок – что за житьё!
Подойники, железки, поварёшки—
Наташе всё давал Иван- Дурак;
За сала шмат, за самогона плошку;
То за спасибо, то за просто так.
Но вот меж ними кошка пробежала,
Теперь Наташе Ванька – лютый враг;
«Отдай мой самогон! – она сказала,—
Хочу быть самостийной, пшё-о-ол, Дурак!
Что я тебе должна – я всё прощаю;
А ты мне до копейки заплати!
С тобою я дружить не обещаю,
Тебе скорей советую уйти!
Твоя телега у меня осталась?
Раз хутор мой – здесь всё теперь моё!
З тобой я дужэ горя нахлебалась,
Бэз тэбэ будыть классное житьё!
З тобой я ридну мову подзабыла,
Як розмовлять мне с немцами, с ООН?
Ты врёшь, тебя я вовсе не любила;
Отдай рассол и сало; выйди вон!»
Всё хорошо – но где же взять подойник?
Как ей теперь доить, стирать, варить?
Умыться даже – где же рукомойник?
Его теперь у Ваньки – лишь купить!
Меж ними и границы, и таможни;
Забор колючий окружает дом;
Того «Низ-зя!» и этого «Н-нэ можна!»
Запрет, ограничения кругом.
И вдруг, как светом, озарило Нату!
И где была пустая голова:
«Ведь если наша ферма вступит в НАТО,
Тогда плевать нам на тебя, Иван!
Свою дубинку ядерную сдали,
Остались беззащитны мы совсем!
Чтоб снова нас Иваны не подмяли,
Спаси и сохрани нас, дядя Сэм!
То пустяки, что много темнокожих
Родными станут нам с чужой дали;
Ведь мы с твоим народом так похожи:
У нас такая ж точно буква „i“!
Друзья-американцы, негр и белый,
К нам испокон симпатии полны;
Готовы нам помочь не словом – делом:
Нам „Пепси“ дать и новые штаны!»
Зачем теперь вести хозяйство Нате,
Ломать башку над кучею проблем?
Ей всё дадут; ей НАТО скажет: «Нате!»
Всё привезут – трусы и ЭВМ!
Мечтает Ната: вдруг, на самом деле,
Грицько её – ну, чем не шутит бес!—
По «дембелю» вернётся из Брюсселя
Не на коне – в машине «Мерседес»!
Как хорошо без Ваньки заживётся!
Пусть даже не выходим мы из тьмы;
Как пан Кравчук сказал: «Пусть ошибёмся,
Но нас народ поймёт: ведь это – МЫ!»
Простой народ – как все нас понимали!
Зачем нам чукчи, Колыма, Нарым?
У нас ведь даже зэков посылали
Не на Таймыр, а худо-бедно – в Крым!
Но может приключиться, в самом деле,
Наташу в НАТО всё же не поймут:
Она попросит для детей «шрапнели»[4],
А вместо ячки им свинца пошлют!
Рамиль Джаманкеев
Родился в 1976 году в Казахстане.
В 1985 году переехал в г. Реж Свердловской области. Любит писать, рисовать, валять, лепить, творить и придумывать. Вдохновляют рыбалка и отдых на природе.
Та война
Как много молодых героев
Одетых в цинк в земле лежат,
Как много боли, много крови
Отдал стране простой солдат.
Сколь было – девятнадцать? Двадцать?
Что в жизни парень повидал?
Хотел он бегать и смеяться,
Хотел, но замертво упал.
А те, кто жив? О чём их думы?
Что память им рисует вдруг?
Свист пуль, огонь, и дыма клубы,
И раненый кричащий друг.
А ночью, в темноте проснувшись,
Вспотев, толкнув ногою стол,
В то время снова окунувшись,
Он ищет под подушкой ствол.
Но это сон, он понимает.
О нём не скажет никому,
И вновь, и вновь он вспоминает
Тот год, тот месяц, ту войну…
Юрий Кружанов
Родился в Одессе в марте 1941 года. Через три месяца началась Великая Отечественная война. Его отец находился на фронте с первого дня войны и до последнего своего дыхания в марте 1943 года.
Воспитывался мамой. После окончания одесской средней школы работал токарем, а затем поступил в Московский физико-технический институт на специальность «радиофизика и электроника». После окончания вуза работал на предприятиях Зеленограда в области микроэлектроники как разработчик аналоговых микросхем. В 80-е годы начал писать стихи. В 2015 году вышла книга стихов «Осенний вальс».
Бессмертный полк[5]
Над Родиной майские громы,
от ветра трепещет листок,
А мне вспоминаются годы суровых военных дорог.
Эпохи летят над страною, но память Россия хранит,
И каждый рубец в её сердце
пронзительной болью звенит.
Я вижу отца уходящим на страшную эту войну.
Он маму обнял и сказал нам:
«Я к вам непременно вернусь!»
Промчалось три четверти века,
и с нами в едином строю
В Бессмертном полку в день Победы
воскресшие рядом встают.
Встают, чтобы помнили внуки героев своих имена,
Чтоб добрая память о подвиге нашем осталась
на все времена.
Встают, чтобы недруги знали—
Победу у нас не отнять,
Ведь эту победу и ныне живые,
и ангелы павших хранят.
Россия умыта дождями, над Родиной песни звучат—
Те песни, которые грели озябшие души солдат,
Те песни, которые пели на трудных дорогах войны,
Те песни, которые нас охраняли
до самой победной весны.
Весною девятого мая мы славим Победу свою,
И белые ангелы – души ушедших—
вновь с нами в едином строю.
Мы празднуем эту Победу, и празднуют с нами они,
Ведь эта Победа была их мечтою,
единой мечтою страны.
Встаёт меж землёю и небом Бессмертное Племя
как свет,
Как символ Воскресшей России,
как знамя грядущих побед.
И я этой силы частица с портретом отца на Тверской.
Победа сияет на лицах, Победа плывёт над страной!
Верность
Ваш муж, Кружанов Владимир Семенович,
в бою за социалистическое Отечество,
проявив геройство и мужество, убит 2 ноября 1943 г.
Похоронен – море.
Ноябрь сорок третьего года…
Последнее с фронта письмо.
Ты пишешь о том, что победа
Уже заглянула в окно.
Близка справедливая кара!
Не сможет фашист устоять,
И скоро, теперь уже скоро,
Мы будем тебя целовать.
А вечером смерть разметала
Кровавые кудри зари.
И только волна целовала
Горячие губы твои.
Да, только волна целовала
Горячие губы твои.
Волна над тобой задрожала,
А где-то в Сибири, в пути,
Вдруг громко жена зарыдала,
Прижавши сынишку к груди.
И я, несмышленыш, почуял,
Поняв подсознаньем – нутром,
Всю страшную суть поцелуя
Волны с уходящим отцом.
Письмо ж прилетело с задержкой.
И мы представляли опять,
Как ты возвратишься с победой,
Как будем тебя целовать.
Письмо прилетело. И мама
Всю жизнь тебя верно ждала.
Ждала сорок лет телеграмму…
И с верой на встречу ушла.
23.12.1990
Письма, не пришедшие с войны[6]
Победа в дальнем Мурманске гремит,
Победа степь колышет под Ростовом,
Победа – вот что нас объединит,
Всю нашу жизнь одним расскажет словом.
В медсанбат мы везли обгорелых ребят,
А над нами виток за витком
Будто голуби белые в небе кружат—
Это письма, что ищут свой дом.
Южный ветер как будто сорвался с цепи,
На путях догорал эшелон,
В обескровленной, чёрной донецкой степи
Перевёрнут почтовый вагон.
Развороченный взрывом, почтовый пылал,
Переборки сквозь пламя видны…
Из него вихрь огня в небеса выметал
Треугольники писем с войны.
Треугольники писем солдатских с войны
Сам Всевышний пытался спасти,
Увести в облака, в ареал тишины,