– Вабога! – обращается он к чокто.
Предатель из числа трезвых, он сразу оказывается перед вождем.
– Возьми несколько молодых людей. Срубите дерево – одну из тех сосен. Срежьте ветви и принесите ствол сюда.
Вабога, ни слова не сказав, принимается за работу, и вскоре два томагавка рубят дерево.
Деревцо тонкое, древесина мягкая, вскоре оно падает. Ветви и вершину срубают, а ствол приносят туда, где стоит вождь; отдав приказ, он не сходил с этого места.
– Подойдет, – говорит он, посмотрев на сосну и как будто убедившись, что она соответствует его цели. – Теперь отнесите его к водопаду и поставьте так, чтобы вода падала рядом с ним. Сделайте глубокую яму, чтобы ствол стоял прочно.
Яму выкопали, ствол поставили вертикально, закрепив его со всех сторон камнями. Ручеек, падая сверху, опускается вертикально, чуть касаясь верха ствола.
По приказу вождя прочный кусок дерева, вырезанный из ветки, прикрепляют к стволу перпендикулярно, образуя крест примерно в пяти футах над землей.
Во все время приготовлений никто не знает, для чего они делаются. Даже индейцы, занятые этими приготовлениями, не знают; не знает и Вагоба.
Пленные тоже не могут понять, что это значит, хотя догадываются, что их ждет какое-то наказание.
Когда они увидели, как возводят крест, это само по себе сказало им о готовящемся наказании; но когда они поняли, в каком месте устанавливают крест, начали кое о чем догадываться. Снайвли и Блант Блекээдер сразу вспомнили о наказании, которое слишком часто применяли сами.
– Интересно, для чего это им нужно, – сказал один из плантаторов другому.
Никто не ответил. Догадка привела их в ужас.
Ответ на вопрос было получен по-другому. Вождь подозвал к себе десяток индейцев и стал давать им указания. Говорил он на языке шайеннов, и пленники не понимали, что он говорит; хотя по жестам вождя было ясно, что речь идет о них.
Но ждать им пришлось недолго. Пять или шесть воинов, выслушав приказы вождя, повернулись к нему спиной и направились туда, где сидели пленники. Они были радостно настроены, словно ожидали какого-то развлечения; враждебные взгляды говорили, что развлечение будет злым и жестоким, это какая-то пытка. Так оно и оказалось.
Не могло быть случайностью, что первой жертвой стал Блант Блекэддер. Он стоял за другими и, пытаясь скрыться, присел, но двое раскрашенных дикарей схватили его, поставили на ноги и разрезали веревку на ногах.
Не для того, чтобы освободить; просто чтобы не нести его туда, где он должен будет представить им забавное зрелище. Он сам не раз участвовал в таком спектакле, но лишь в качестве зрителя.
Другие пленники уже не сомневались в том, какая пытка ожидает его – а впоследствии и их. Даже если и сомневались, вскоре перестали, когда Бланта подтащили к водопаду и заставили встать под него – спиной к стволу.
Через несколько секунд его голени были привязаны к основанию ствола. Потом освободили руки, вытянули во всю длину и привязали к поперечному брусу, так что он стал напоминать распятого!
Оставалось сделать кое-что еще. Вокруг шеи ему привязали веревку из коровьей шкуры и прикрепили к дереву сзади. Водопад еще не затрагивал его голову, вода падала только ему на лицо.
Но он не остался в таком положении. Вождь внимательно наблюдал за этими действиями и, как можно было судить по его лицу под слоем краски, остался доволен. Он сказал несколько слов стоявшему рядом молодому воину. Воин, взяв продолговатый камень, поднял его над головой привязанного к кресту.
– Итак, Блант Блекэддер, – воскликнул вождь шайеннов – не на их языке, а на правильном английском, – твоя очередь. Дайте ему двойную дозу!
Индеец, державший камень, опустил его между шеей Блекэддера и стволом дерева. Закрепленный здесь камень привел голову в такое положение, что поток воды падал вертикально на макушку!
Произнесенные вождем шайеннов слова произвели поразительный эффект. И не столько на того, кто стоял под потоком, хотя он слышал их под плеск воды, падавшей ему на уши.
Он хорошо знал, с какой целью его здесь привязали; знал и то, какую боль ему предстоит испытать; он был в таком состоянии, когда испытывать больший ужас уже невозможно.
Не у него, а у остальных эти слова усилили страх; у тех, кто понял ужасный смысл этих слов.
Снайвли вздрогнул, услышав их; Клер Блекэддер тоже. У нее на лице появилось удивленное выражение.
Дайте ему двойную дозу!
Что это может значить? Снайвли слышал этот приказ раньше – он помнил день, когда исполнял его!
И эти слова произнес вождь индейцев, раскрашенный дикарь, боле чем в тысяче миль от сцены, которую помнил надсмотрщик. Даже на лицах негров, толпившихся поблизости в углублении в утесе, появилось выражение удивления; некоторые посерели от ужаса, словно в приступе раскаяния.
– Дайте ему двойную дозу! Господь всемогущий! – воскликнул один из негров. – Что говорит этот индеец? Эти слова масса Блант сказал пять лет назад, когда наказывал Голубого Дика!
Не один негр помнил этот жестокий приказ, и многие вспомнили, как смеялись над тем, кто был так мучительно наказан. Странно повторенные слова заставляли их подумать, что скоро они пожалеют о собственной бессердечности.
Они, как и Снайвли, в поисках объяснений посмотрели на вождя и с тревогой слушали, что еще он скажет.
Какое-то время других слов, которые могли бы разъяснить положение, не было. В свисавшей с плеч волчьей шкуре вождь стоял, наблюдая за наказанием; на его лице была возбужденная улыбка; он словно думал о том, какую муку испытывает его белый пленник.
С громким смехом он наконец приказал отвязать страдальца и оттащить от креста.
Он снова рассмеялся, когда Блант Блекэддер, полузадохнувшийся от воды, полумертвый от боли, лежал на траве у его ног.
Тогда он снова заговорил. Молодой плантатор мог его слов не слышать, зато надсмотрщик их услышал и узнал:
– Пока хватит. В следующий раз он проведет под насосом столько времени, что его толстый череп расколется, как кедровое полено.
Глава XIII. Попытка бегства
Услышав эти новые и еще более странные слова, Снайвли вздрогнул; на лице Клер Блекэддер выражение изумления усилилось, а среди черных послышались вопросительные и полные ужаса восклицания.
Но самое сильное впечатление эти слова все-таки произвели на надсмотрщика. Он был слишком умен, чтобы до сих пор не понять, в каком положении оказались он и все остальные пленники. Хорошая память и угрызения совести помогли ему найти объяснение и в то же время подсказали, что опасность гораздо больше, чем просто оказаться в руках индейцев. Это опасность смерти с предшествующей пыткой. То и другое теперь возникли в его воображении в самых ужасных формах – к страху перед физическими муками добавился страх перед муками моральными.
Он посмотрел на веревку, которой был связан, проверяя, можно ли как-то освободиться. Не в первый раз он это проделывал, но раньше проверял не так внимательно.
Веревка, смоченная потом его тела – кое-где и его кровью – чуть потерлась. Отчаянным рывком изо всех сил он сможет освободиться.
Что если это получится?
Свобода его будет недолгой – последует ли за ним новый плен или смерть?
Может ли быть судьба хуже той, что ждет его сейчас? Даже смерть казалась хуже боли от страшных опасений!
Снова взгляд на веревку, и в нем крепнет решимость освободиться.
И, больше не раздумывая, он начал борьбу, используя все свои силы и хитрость.
Веревка подалась сверхчеловеческим усилиям; освободившись, он вскочил со своего места среди пленников и побежал к прерии!
Но в этом направлении он бежал недолго. Рассчитывая только на быстроту ног, он далеко не уйдет. Поблизости лошади индейцев, на которых можно сесть за несколько мгновений: в таких условиях попытка бегства бессмысленна. Не успеет он сделать и десяти шагов, индейцы бросятся в погоню и не подумают делать это пешком.
Если Снайвли продолжит бежать в этом направлении, погоня будет недолгой. Он решил попробовать другое. Лежа на земле и думая о бегстве, он заметил ущелье, которое наклонно шло к вершине. Дно ущелья густо поросло деревьями. Это карликовые кедры, тенистые и с густой кроной. Если только он сможет добраться до них, то, заслоненный ими, сможет поставить преследователей в тупик. И больше надежды на то, что стрелы и пули в него не попадут.
Оказавшись наверху на горном склоне, тоже заросшем лесом, он получит хоть какую-то возможность спастись.
Он сильный человек, с быстрыми ногами, и он это знает. Это давало ему надежду и решимость предпринять попытку.
Это не так уж неосуществимо и даже могло увенчаться успехом, если бы его преследовали только всадники.
Но один человек, равный ему по силам и не менее быстрый, последовал за ним пешком. Это был вождь шайеннов. Он видел, как пленник рванул веревку и освободился от нее. В то же мгновение как Снайвли вскочил, вождь бросился к нему, приготовив к броску свое длинное копье. Чтобы обеспечить свободу рук, он сбросил плащ из волчьей шкуры.
Снайвли, как и собирался, неожиданно повернул в сторону и побежал вверх по ущелью, вождь гнался за ним. Индейцы, севшие верхом, не могли участвовать в погоне.
Через несколько секунд беглец и преследователь оказались в ущелье и скрылись от взглядов снизу за кедрами.
Какое-то время оставшиеся внизу слышали только шум раздвигаемых ветвей и стук сдвинутых ногами камней: преследование по идущему вверх склону продолжалось.
Затем послышались громкие слова, свидетельствовавшие, что преследователь догнал преследуемого.
– Еще один шаг, проклятый погонщик ниггеров, и мое копье пробьет твое тело! Спускайся! Или я проколю тебя от бедра до плеча!
Снизу не могли видеть возникшую трагическую картину.
Угрозу произнес вождь. Он стоял на карнизе, направив копье вертикально вверх. Над ним висел на более высоком карнизе долговязый надсмотрщик с Миссисипи; он висел на одной руке, его тело четко вырисовывалось на фоне утеса.