Нива злака золотого!
Звук пастушеского зова!
Башни замка векового!
Церкви Бога всеблагого!
Вам, великие герои,
Жертвы Вакха и жрецы —
Над великою водою
Вам привет во все концы!
Птица на миг умолкла. Кримхильда, задумчиво глядя на солнце, спросила:
— Скажи, а как был создан свет?
— Рассказывали мне, что однажды Бог лежал, отдыхая от дивных трудов, боги ведь тоже устают. А он, создавший жизнь, каждый день что-нибудь улучшал и совершенствовал, а потому устал. И вот, утомленный, он спал в темноте, потому что тогда еще не было света. Тут пришла навестить его теща. Она споткнулась о панцирь черепахи Отони, упала и сильно ушиблась. И тогда она принялась бранить бога Одина:
— Ты, Один, создал все, создал реки, долины, берега Рейна, крылья птиц, деревья, рыб, зверей. И ты, который создал все это, забыл создать свет? Я уже стара и нетвердо хожу. Один, ты должен создать свет.
Чтобы избежать ссор и упреков, Один на следующий день поднялся очень рано и отправился искать свет. Он долго шел и пришел в долину, где все звери питались и пили речную воду. Один притворился мертвым, превратившись в жука.
Прилетели комары и спросили:
— Ты умер, жук?
И так как жук ничего не ответил, они решили:
— Съедим его, а?
— Нет, — сказал вождь комаров, — подождем, пока прилетят мухи.
Прилетели мухи. Одна из них спросила:
— Жук, ты умер?
А другие тут же решили:
— Съедим его, а?
— Нет, подождем ворона. Подождем, пока прилетит король — ворон.
Прилетел король-корон. Он опустился на землю, посмотрел на Одина, превратившегося в жука, потрогал его клювом и сказал:
— Да, он мертв. Давайте съедим его.
Король-ворон приблизился и уселся на живот огромного жука. А тот только этого и ждал, схватил ворона-короля, тело которого было покрыто не черными перьями, как у других птиц, а волосами, и принялся душить его.
— Я тебя убью, если ты сейчас же не отдашь мне свет, — сказал Один.
— У меня нет света, Один, нет! Не убивай меня, — взмолился ворон-король.
— Одина ты не сможешь обмануть! Отдай мне свет или я убью тебя!
Почувствовав, что умирает, ворон-король раздвинул волосы на груди и выпустил утреннюю звезду.
Утренняя звезда быстро-быстро взлетела на небо. Один натянул свой лук. Зазвенела стрела и пригвоздила звездочку к ночному своду. Но Один не был удовлетворен.
— Это не тот свет, что мне нужен. Он слишком тускл и недостаточен для земли.
— У меня другого нет, — простонал ворон-король.
— Есть, есть. Или ты отдашь его мне, или я еще сильнее сдавлю тебе шею.
Ворон-король вздохнул в отчаянье и раздвинул блестящие волосы на груди, выпустив луну, которая тут же помчалась искать небосвод.
Один натянул свой лук, и стрела полетела. И луна была пригвождена к небу, как до этого утренняя звезда. Но и тут Один не был удовлетворен:
— Я хочу другой свет. Самый большой. А эти два света останутся для ночи, Мне же нужен свет для дня.
И он крепче сжал шею ворона-короля.
Тот снова простонал:
— У меня его нет, Один…
Но, произнося это, он уже открывал грудь…
И тогда солнце, ослепетильное и прекрасное, выплыло из его груди и стало подниматься в бездонную высоту.
Один натянул свой лук и пригвоздил светило к стенам дня. И до сих пор оно там. С того времени жизнь полна света. Созревшие фрукты налились золотом, а цветы заиграли яркими красками. Вода в реках засверкала. И теща Одина никогда больше не жаловалась. Никогда.
Вот так появился в мире свет, — закончила свой рассказ птица.
Волны тихо плескались, бились о берег, рассыпаясь на миллионы мельчайших брызг. Неподалеку за огромными валунами открывалось темное пространство, уходящее глубоко под землю.
— Будто бы чья-то нора, — сказала Кримхильда, разглядывая вход в пещеру.
— Сказывают, что в начале мира была только тьма, — вновь заговорила птица. — Из тьмы вышли два человека. Одного звали Караскубе, другой был его сыном Райру.
И вот когда они шли, Райру споткнулся о камень, выдолбленный, как горшок, и принялся бранить его. Караскубе, отец его, велел сыну взять этот камень с собой.
Райру послушался отца, взвалил камень себе на голову и понес. Пока они шли, камень начал расти. Когда же он сделался очень большим, юноша пожаловался:
— Уж очень тяжелый камень, отец.
Каракубе ничего не ответил.
Пошли они дальше.
Вскоре камень так вырос, что Райру, сгибаясь под его тяжестью, не мог больше идти. А камень, похожий на огромный горшок, все рос и рос.
Потом на небе появилось солнце.
Тут Райру преклонил колена перед отцом, который сотворил небо.
А Караскубе недолюбливал сына за то, что тот знал больше, чем он сам.
И вот однажды выстрелил Караскубе из лука, сбил сосновую шишку и послал Райру за стрелой. Ему хотелось посмотреть, останется Райру в живых или нет.
Начал Райру взбираться на сосну, а ее колючки повернулись так, чтобы не ранить его. Юноша благополучно спустился на землю и отдал отцу стрелу.
В другой раз Караскубе послал сына впереди себя, когда вознамерился делать просеку. Он принялся рубить деревья так, чтобы, падая, они убили Райру.
Так Караскубе вырубал вокруг сына все деревья, но ни одно из них не придавило юношу, он остался цел и невредим.
Однако Караскубе все же решил, что сын умер. Но, вернувшись на вырубку на следующий день, встретил живого Райру.
Тогда Караскубе сказал сыну, что хочет огнем расчистить участок, и велел сыну встать посредине вырубки, чтобы живьем сжечь его. И поджег участок со всех сторон. Райру, увидев, что он окружен огнем, ушел в землю, а когда пламя угасло, снова появился на поверхности, так что жар не причинил ему никакого вреда.
Страшно рассердился Караскубе, увидев, что сын все еще жив.
На следующий день Караскубе отправился в лес один. Там он сделал из сухих листьев броненосца и закопал его в землю, оставив торчать только хвост, который обильно смазал сосновой смолой. Потом позвал сына и предложил:
— Охотиться пойдем?
— Пойдем, — согласился Райру.
Они уже прошли достаточно много, когда Караскубе вдруг сказал:
— Смотри, Райру, броненосец! Вытащи-ка этого хитреца из норы!
Броненосец из листьев выглядел совсем настоящим, только наполовину зарывшимся в землю.
Юноша ухватился за хвост и принялся тащить. Казалось, зверь упирался, а когда Райру решил отпустить его, то не смог оторвать свои руки от его хвоста.
Так броненосец и увлек юношу за собой под землю.
Довольный отец ушел.
Но на следующий день, проходя мимо того места, где был броненосец, он увидел своего сына.
Разозлившись, схватил он дубинку и набросился на него.
Юноша взмолился:
— Не бей меня, отец! Я встретил под землей много хороших людей. Они идут сюда, чтобы работать на нас.
Отец отпустил Райру. Потом взял что-то помял в руках и бросил на землю. Из земли выросло растение, а когда оно расцвело, оказалось, что это — лен. Караскубе сплел веревку, обвязал ею Райру и опустил его в дыру, проделанную броненосцем.
По этой веревке поднялась тьма-тьмущая всякого уродливого народца, потом начали вылезать красивые люди, но не успели они все вылезти, как веревка оборвалась, и те, кто еще цеплялись за нее, попадали опять в дыру.
Райру удалось подняться наверх с красивыми людьми. Увидав такое множество людей, Караскубе приказал наделать разной краски и пометить ею мужчин и женщин. Караскубе понадобилось много времени, чтобы всех раскрасить. И вот одни люди стали дремать, а другие и вовсе уснули.
Ленивым Караскубе сказал:
— Вы лентяи, и потому быть вам птицами, летучими мышами, свиньями, мухами.
А другим, неленивым и красивым, он сказал:
— А вы положите начало рыцарскому роду на земле. И дети ваши будут могущественны!
Потом Караскубе спустился под землю через нору броненосца. С тех пор эту пещеру в земле так и называют его именем…
Кримхильда еще раз взглянула на пещеру, заваленную камнями и со вздохом сказала:
— Я же думаю, что это счастье — быть птицей… Иногда мне кажется, что когда-то давным-давно и я была птицей…
Птица, склонив набок голову, что-то прощелкала в ответ.
Тем временем солнце начало клониться к закату. Вскоре на небе начали появляться первые робкие звезды.
Королевна сказала:
— Как ни печально, милая птица, но мне нужно возвращаться во дворец. Я благодарю тебя за твои песни, почему-то они мне кажутся такими близкими, такими знакомыми…
Королевна вздохнула:
— Расскажи мне на прощание что-нибудь о любви.
— Хорошо, — согласилась птица. Она присела на плечо Кримхильды и запела:
— Сказывают, что жила среди людей одна девушка, на которую почему-то совсем не обращали внимания юноши.
Ее звали Нуэлина. Она очень хорошо знала свою беду и каждый вечер уходила к водопаду и там коротала ночи. Когда же восходящее солнце только-только начинало озарять землю, она возвращалась в деревню.
Мужчины, приходившие по вечерам к водопаду на рыбалку, старались как можно подальше обойти эту девушку.
Однажды ночью, когда Нуэлина спала, с неба упала на лицо ей прохладная капелька, от этого девушка проснулась и, хотя до рассвета было еще далеко, встала и пошла в деревню.
В это самое утро увидел ее возвращавшийся с рыбной ловли юноша и обомлел: Нуэлина показалась ему ослепительно прекрасной. Стал он всем рассказывать, какой красивой стала девушка, прежде столь невзрачная. Над ним смеялись и говорили:
— Это твои глаза приукрасили ее и заставили похорошеть.
Но в то утро удивилась, увидев дочь, даже мать Нуэлины и спросила:
— Доченька, что ты сделала со своим лицом?
— А что, мама, у меня с лицом?
— Ты стала такой красавицей!
— Да ничего я не делала. Правда, этой ночью спала плохо. На лицо мне упала капля дождя, и я после этого заснуть не могла: было так холодно.