– О нет! Ни в коем случае! Я ничего такого не имела в виду! – заволновалась Рейчел, виновато взглянув сначала на мужа, потом на старика.
– Не стоит беспокоиться. Абсолютно резонная, а главное своевременная постановка вопроса, – спокойно заверил Зигмунд, остановив вилку на полпути ко рту. – О планах стоит серьезно задуматься, – погрустнел он, слегка нахмурив брови.
– Может, тебе сходить в IMAX? – предложила Ребекка, размазывая ложкой кусок шоколадного торта по тарелке.
– IMAX? А что это? – искренне удивился Зигмунд.
– Ты что, не знаешь, что такое IMAX? – с детской непосредственностью звонко рассмеялась она.
Зигмунд затряс головой, недоуменно улыбаясь.
– Это кино! Ты надеваешь очки и как будто оказываешься внутри. Как в реальности! – размахивая рукой, восторженно объяснила она.
– Милая, осторожнее с ложкой, а то раскидаешь торт по всей кухне, – ласково предупредила ее мать.
– Как в реальности это очень хорошо, – игриво прокомментировал Зигмунд. – А очки такие, как у меня? – приподнял он оправу.
– Нет! 3D! – расхохоталась Ребекка.
Зигмунд округлил глаза.
– А какой твой любимый фильм? – присоединился к разговору Арон.
– Пожалуй, «Огни большого города». С Чарли Чаплином, – поразмыслив, ответил Зигмунд. – Но я не прочь посмотреть что-нибудь из Вуди Аллана, – шутливо предложил он, переведя взгляд на Дэвида.
Арон скептически поморщился:
– Нет… Мне нравиться «Гадкий я».
– Хм… Гадкий ты?
– Хорошо, ребята! – вмешался Дэвид, желая отвлечь детей, чтобы они не докучали старику. – Заканчивайте ужин и можете потом еще немного поиграть перед тем, как пойдете спать.
Дети послушно притихли и уткнулись в свои тарелки. Зигмунд с умилением уставился на них и пытливо прищурил глаз, наблюдая за тем, как младший из них, Натан, очистил банан и сунул его себе в рот.
– Поразительно, сколько может рассказать о ребенке поедание банана, – словно беседуя со своим давним коллегой, обратил внимание Дэвида Зигмунд.
– Зигмунд! Я вас умоляю! – цокнул Дэвид вилкой по краю тарелки. – Иногда бананы – это просто бананы! Разве не так? – призвал он его к милосердию.
– Так и есть, – согласился тот и довольно выпрямился на стуле. – Иногда бананы – это просто бананы, – состроил он хитрую физиономию, оглядываясь по сторонам.
– А чем еще могут быть бананы? – не удержалась от наивного вопроса Ребекка.
Зигмунд всем своим плутовским видом показал, что он проглотил язык.
– Вы не против прогуляться? – предложил ему Дэвид.
– Почему бы и нет! – озорно согласился тот.
Кокаин
– Я всегда хотел жить здесь… в этом городе… Я полюбил его с первого взгляда… – трогательно поведал Зигмунд, глядя через пассажирское окно на замаячивший по ту сторону Темзы Вестминстерский дворец. Словно высеченный из песочной глыбы, в отблеске вечерних фонарей, его стены казались безупречными в своей строгости и неприступности.
– Вы не находите его прекрасным? – обернувшись на Дэвида, с долей претензии спросил Зигмунд.
– Да… Пожалуй да, – неуверенно пролепетал тот, заворачивая на Вестминстерский мост. – Хотя мне наверно сложнее оценить. Я родился здесь и видел все это миллионы раз. Мне кажется, за повседневностью я, как и многие местные жители, перестал его замечать.
Будто оправдываясь, он пожал плечами. Зигмунд непонимающе хмыкнул и умиротворенно откинулся на подголовник сиденья, залюбовавшись видом приближающегося Биг Бена.
– Великое место разумной свободы… Героический английский пуританизм с благородной преданностью общественному благу, упрямством и обостренным чувством справедливости среди граждан… с огнем общего интереса, высоким представлением о жизни, которую следует прожить стойко, мужественно и почетно… – с торжественной гордостью заявил Зигмунд. Впечатленный такой пылкой речью, Дэвид пригнулся к рулю и сквозь лобовое стекло пригляделся к башне Елизаветы, пытаясь новым и незамыленным взглядом уловить скрытый в ней образ.
– Мне кажется, что с тех пор тут мало что изменилось, – высказал предположение Зигмунд, поубавив в тональности патетичность.
– Да… Нет… – путано согласился Дэвид, не желая разочаровывать старика на ночь. – Разве что приезжих стало больше, – острожно добавил он.
– Я всегда завидовал моему старшему сводному брату Эммануилу в том, что он имел возможность уехать и жить в Англии и что его дети выросли в условиях, далеких от ежедневных репрессий, которым подвергались мы в Австрии, – не слыша Дэвида, погруженный в свои раздумья, продолжил Зигмунд.
– Знаете… в своих фантазиях я часто отождествлял себя с сыном Эммануила, – тихо признался он. – Ведь тогда бы мне не пришлось проходить столь трудный жизненный путь.
– Ну, может, тогда бы вы не стали тем, кем вы стали? – робко сказал Дэвид.
Зигмунд прислушался к его словам и величаво вдохнул полной грудью. Признав бесспорную правоту довода, он принялся молча рассматривать мелькающие за окном улицы, здания и толпы молодых, веселящихся людей, которыми буквально кишил центр Лондона.
– Как на счет прогуляться по парку? – спросил Дэвид своего именитого пассажира, притормозив у свободного парковочного пятачка на углу Грин-парк.
– Вполне, – узнав знакомые места, согласился Зигмунд.
Они вышли из машины и довольно переглянулись, ощутив, каким необычайно теплым был этот поздний весенний вечер.
– Зигмунд, извините! – вдруг опомнился Дэвид, увидев по близости еще открытый магазинчик Marks & Spencer. – Я заскочу на минутку? Куплю парацетамол Рейчел, а то у нее снова обострилась мигрень.
– Конечно же! – с пониманием отнесся Зигмунд.
– Спасибо! Только никуда не уходите! Ждите меня здесь! Я мигом! – потребовал Дэвид и направился в магазин.
Оставшись один, Зигмунд посмотрел по сторонам и стал вылавливать внимательным взглядом проходивших мимо людей, оценивая их одежды, манеры и настрой. В какой-то миг он заметил стоявшего неподалеку чернокожего парня, достаточно крепкого телосложения, в джинсовой куртке поверх спортивной кофты, прятавшего лицо под плотным капюшоном. Тот явно обратил внимание на одинокого, пожилого джентльмена, как ему показалось, ищущего ночных приключений. Не решаясь подойти к старику поближе, парень остался стоять в тени переулка, дергано оглядываясь и потирая руки. Наконец осмелев, он рванул к старику и, делая вид, что проходит мимо, сквозь зубы процедил:
– Дурь нужна?
– Что, пардон? – не расслышал Зигмунд.
– Травка, колеса, кокс, – озвучил список парень, резко развернувшись и пройдя в обратном направлении.
– Кокс? – удивился Зигмунд.
– Да, кокс! Кокаин! Интересует? – настороженно оглядевшись, наркодилер остановился.
– У вас есть кокаин?
– Все что угодно! – сверкнул в темноте золотым зубом дилер. – Будешь брать? – распахнув куртку, он вытащил из потайного кармана уголок маленького целлофанового квадратика с белым порошком внутри. Зигмунд слегка наклонился к груди парня, чтобы разглядеть пакетик, но тот резко задернул полы куртки.
– Было время, когда я мог прославиться благодаря кокаину, – отпрянув назад, Зигмунд, с нескрываемым сожалением в голосе, почему-то решил поделиться своей историей с криминального вида парнем.
– Чё, серьезно, что ли?! – недоверчиво оскалился тот.
– Да… Но этого не случилось по вине моей жены… – пожаловался Зигмунд недоброму незнакомцу.
– Да, эти женщины они такие… Всю жизнь нам портят! – поддержал его парень, нервничая, что торчит около старика уже подозрительно долго.
– Я ознакомился с литературой о кокаине, содержащемся в листьях коки, которые жевали некоторые индейские племена для снятия напряжения и усталости, – начал Зигмунд свое поучительное повествование. – Потом узнал, что немцы испытывали кокаин на солдатах и сообщали, что он увеличивает их жизненную силу и повышает стойкость. Я раздобыл немного кокаина и попробовал испытать его воздействие на себе и выявил, что кокаин способствует улучшению настроения и вызывает ощущение сытости, снимая бремя всех забот, но не притупляя моего разума!
Зигмунд восторженно посмотрел на своего случайного собеседника. Тот со знанием дела ухмыльнулся.
– Сделав это важное открытие, я стал регулярно принимать малые дозы этого волшебного вещества против изводившей меня депрессии и несварения желудка! – продолжил Зигмунд. – Позже я открыл новые возможности применения этого целительного средства и предложил моему другу использовать кокаин через роговицу глаза, и обнаружил в случае моего другого приятеля, страдающего от болезненного пристрастия к морфину, что эту проблему можно устранить с помощью подкожных инъекций кокаина, не беспокоясь о его накапливании в организме.
– Да ты, чувак, в теме! – потеряв бдительность и все больше проникаясь интересом к чумовому старику, потрясенно зашумел наркодилер.
– Я был вдохновлен эффектом этого драгоценного средства, – печально улыбнулся Зигмунд и горько добавил: – Правда, мне пришлось столкнуться с нападками со всех сторон и яростно протестовать против клеветы по поводу применения кокаина…
– Черт! Вот это уважуха! – завелся детина. – Моим парням бы такой характер! А то они каждый раз начинают сопли жевать при любой облаве!
С нескрываемым восхищением он вытаращился на старика, ловя каждое его слово с такой же верой, с какой приблудная паства слушает библейское откровение из уст пастора.
– Однако я не сдавался, – стойко заверил Зигмунд. – Работая в Париже, я продолжал изучать действие кокаина.
– Подожди! – взволнованно перебил его парень. – В Париже?! А где ты там брал кокс? Не у моего кузена Этьена? Он похож на меня, но только более тупой…
– Нет. Кокаин мне поставляла фармакологическая фирма «Мерк», – без задней мысли проболтался Зигмунд.
– Твою-то мать! Охренеть! – возбужденно проревел наркоделец. – Я так и знал, что эти компании в доле! То-то нас власть так прессует! – потрясенный, он уставился на старика.
– Регулярные поставки позволили мне сконцентрироваться на дальнейшем исследовании кокаина, – не обращая внимания на бурную реакцию собеседника, продолжил Зигмунд. – Правда, Мерк запрашивал слишком высокую цену за него. И у меня даже стали появляться сомнения, смогу ли я когда-либо расплатиться за очередную дозу.