За пару минут Демси умудрилась написать столько, что последние предложения едва уместились на открытке. Закусив губу, она посмотрела на свое сообщение, оценивая его. Не подумает ли Пит, что она излишне навязчива? Не рано ли показала, что испытывает к нему интерес? Временами Демси и правда была слишком напориста, чем, скорее, отпугивала удачу.
«Поспешила», – заключила она, перечитав свое сообщение. Но исправлять поздно.
Судорожно вздохнув, Демси повернула голову и увидела бедолагу Мэла. Тот метался по закусочной, едва успевая убирать освободившиеся столики и выдавать готовые блюда новоприбывшим гостям. От лопоухой головы едва ли пар не валил.
Пора на подмогу. Срочно.
–Добро пожаловать в «Великолепную ворожбу Винкинда»! – Демси нараспев поприветствовала гнедого кентавра, для которых в закусочной была отведена специальная секция-стойло. – И с наступающим Новым годом!
–С наступающим! – улыбнулся в ответ кентавр. Он казался вполне жизнерадостным. – Будьте любезны, мисс, принесите омлет с овсом.
«Наконец-то хоть кто-то в добром расположении духа», – подметила про себя эльфийка, однако стоило доставить гнедому заказ, он заговорил вновь:
–На самом деле утро выдалось чрезвычайно сложным. – Кентавр картинно вздохнул, и его вежливая улыбка померкла.
Демси настороженно замерла, предчувствуя продолжение.
–Видите ли, я был расстроен и плохо спал ночью. Утром встал за телегу, но не справился с управлением и устроил аварию на центральном кольце. Теперь по моей вине перекресток усыпан пончиками. А потом, проходя мимо цветочной лавки, я от волнения скушал букет ромашек. Сам не понял, как так вышло. Просто успокоиться хотел. За букет я, само собой, заплатил, но впечатление о себе явно испортил.
Гнедой вздохнул так отчаянно, что Демси не смогла не спросить:
–Мне очень жаль, что ваше предновогоднее утро не задалось, сэр. Что же стряслось, отчего вы столь подавлены?
–Папа бросил нас с мамой, когда я был еще жеребенком…
Демси не сразу сообразила, что уронила челюсть.
–Оу… – раздалось из ее приоткрытого рта. – Сэр, мне очень жаль.
–А теперь он написал, что хочет приехать, встретиться, – продолжил тот. – Дескать, раньше был диким необузданным мустангом, а теперь остепенился. Совесть заела, к родной кровушке потянуло. Выговориться хочет. Прощение вымаливает… Мисс, скажите, как бы вы поступили на моем месте?
Кентавр впился в эльфийку взглядом, которым обычно просят совета. Однако вмешиваться в чужие семейные дела Демси решительно не хотела. В конце концов, что она может знать о чувствах других существ? Она и со своими еще не до конца разобралась, если уж совсем откровенно.
–Сэр, это действительно сложная ситуация, и я не вправе раздавать рекомендации, – осторожно начала она. – Как поступить с отцом, решать только вам.
Кентавр кивнул, но не отступил.
–И все-таки, – продавливал он, не обращая внимания на остывающий омлет, – как бы вы поступили на моем месте?
Закусив губу, Демси хорошенько задумалась, прежде чем ответить:
–Видите ли, я по натуре добрая. Мягкая. Забочусь о чувствах других, свободно отпускаю обиды и стараюсь жить с легким сердцем. А потому, получив подобное письмо от отца, я бы согласилась на встречу и позволила ему высказаться. Потому что, если этого не сделать, впоследствии можно пожалеть. Когда жизнь предоставляет шанс что-то изменить, понять или хоть немного исправить случившееся… Его не стоит упускать.
Услышав это, гнедой подался вперед, схватил тоненькую ладошку Демси и со всей силой затряс ее в пламенном рукопожатии:
–О мудрая мисс, благодарю вас! Благодарю от всего сердца! Вы буквально озвучили мои мысли! – Он едва не срывался на ржание. – Недаром вашу закусочную нахваливают! Здесь действительно творятся самые настоящие, всамделишные чудеса! Вы спасли меня и, кажется, вернули аппетит!
Отпустив руку смущенной, залившейся румянцем Демси, кентавр наконец-то принялся за окончательно остывший омлет и теперь поглощал его с таким удовольствием, будто ничего вкуснее не пробовал.
Отойдя в сторонку, Демси облегченно выдохнула: решать проблемы гостей одной лишь житейской мудростью удавалось не часто. Заглянув в открытку и не обнаружив там нового письма, эльфийка продолжила обслуживать столики.
Ближе к полудню в закусочную все чаще стали захаживать гномы. Эти товарищи всегда передвигаются гурьбой, сея вокруг себя истинный хаос. К счастью, Эвелита закончила выпекать пончики для Санты и теперь доблестно помогала усмирять шумных коротышей.
–Мы хотим свои коктейли! – без устали верещали они. – Мы снабдили сладкими подарками всех человеческих малышей, никого не обделили, так что заслужили вкусную награду сию минуту!!!
Нетерпеливые гномы стучали ложками по всем поверхностям, до которых могли дотянуться. Вопили, спорили между собой, скакали вокруг столов и швырялись колпаками, из которых во все стороны вылетали конфеты да леденцы.
–Без «Успокоина» здесь не обойтись, – сложив руки на груди, заключила Демси, прослеживая траекторию полета гномьих сладостей, от которых Мэл еле уворачивался.
–Однозначно, – вторила Эвелита, в очередной раз пытаясь посчитать всех собравшихся в зале гномов. – Значит, семнадцать сливочно-карамельных коктейлей.
–С шапочкой из сливок, – уточнила Демси, взглядом провожая ее на кухню. – Только не заболтайся с начальством!
Обернувшись, ведьмочка одарила Демси счастливой улыбкой. Похоже, она пребывала на седьмом небе.
Пока излюбленное гномье лакомство готовилось, эльфийка снова извлекла из кармана открытку со снегирями. Перевернула. На душе сразу потеплело, как только она увидела знакомые немного кривоватые буквы, написанные рукою Пита Уилока. На этот раз он написал немало, и сердце Демси забилось чаще.
Прежде всего, Демси: твой искренний интерес взаимен. Ты кажешься занимательной, многогранной личностью. И кстати, по-милому странной, а милые странности меня привлекают.
Новогоднее предсказание не получал никогда, но очень хотел бы.
Работаю резчиком. Вырезаю на заказ игрушки, сувениры и всякую утварь из дерева, из кости, реже из камня. Если ты приходила на блошиный рынок, то, возможно, даже видела меня и мои поделки. Мой фургончик легко приметить: он весь увешан бумажными фонариками, звонкими оберегами и причудливыми ветерками, которые я приобрел в странствиях.
Имея дом на колесах, сложно усидеть на одном месте. И вот после трех месяцев, проведенных в столице, моя вольная натура чувствует, что снова пора в путь.
А что думаешь о путешествиях ты?
Эмоции захлестнули Демси с головой. Впервые она встретила того, кто точно так же горел идеей увидеть окружающий мир своими глазами. Больше того, он этим и занимался! Пит Уилок был свободным, мог колесить по свету и каждый день ночевать в разных местах! Это даже представить здорово, а каково жить такой вольной жизнью?
Желая скорее ответить, Демси достала из кармана ленту с марками, отклеила одну и привычным движением прилепила между дерущимися снегирями, создавая своеобразный барьер. Это сработало: птицы действительно отвлеклись и принялись потихоньку поклевывать марку, не причиняя ей никакого вреда.
Пит, я в восторге от твоего письма, ремесла и образа жизни! Сама идея жить в маленьком передвижном фургончике, увешанном фонариками, восхищает! Должно быть, это и вправду очень здорово!
Таинства мира, разные культуры и страны манят меня с самого детства. Вот почему я разделяю твое увлечение. Однако пока я нигде, кроме столицы, не бывала. Надеюсь когда-нибудь это исправить.
Колокольчики над входной дверью снова тренькнули, и в помещение вплыла крупных размеров дама в сопровождении нескольких своих прожорливых кошек. Это была знаменитая писательница любовных романов и постоянная гостья закусочной мадам Ля Мур. Облаченная в меха и жемчуга, держа гордую осанку и высоко задранный подбородок, мадам Ля Мур взирала на мир сквозь вуаль модной шляпки.
–Котики мои, – обратилась она к пушистым питомцам, вышагивая по паркету от бедра, словно по подиуму, – ведите себя благовоспитанно!
Слушаться котики и не подумали. Рассредоточившись по закусочной, они принялись заниматься важными кошачьими делами: охотиться на ель, жевать мишуру, гонять по полу конфеты, преследовать чужие ноги, выискивать изъяны в мироустройстве, такие как возмутительно пустующие коробки или нагло свисающая со штор бахрома.
–Будьте любезны, – произнесла мадам Ля Мур, усаживаясь за барную стойку, – принесите мне мурчащие панкейки со снеженикой и горячий чай, чтобы скорее согреться.
–Конечно, мадам! – кивнула Демси, в спешке откладывая ленту с марками, ручку и открытку. – Панкейки посыпать сахарной пудрой?
–Не надо, – отмахнулась кошатница, сверкая перстнями на каждом пальце. – Отныне я на диете. А сахар вредит фигуре.
Очевидно, панкейки вредят не меньше, однако Демси не стала спорить.
Только после того как она обслужила писательницу и выполнила еще несколько срочных заказов, Демси решила вернуться к переписке с Тайным Сантой. Новое письмо уже дожидалось ее на оборотной стороне открытки:
Знаешь, Демси, я ведь часто вспоминаю недавний сон, в котором увидел тебя. В нем была такая уютная теплота. И хотя лица твоего не помню, зато хорошо запомнил улыбку. Интересно, в реальности она такая же очаровательная?
Не хочу показаться излишне настойчивым, но, возможно, имеет смысл встретиться? Я буду очень рад познакомиться в реальности со своим Тайным Сантой, подарившим мне такой классный свитер! Расскажешь что-нибудь интересное о себе и о фольклоре других народов.
Как тебе такая идея?
Пойму, если откажешься. Но если ты все-таки за и располагаешь хотя бы несколькими часами сегодня вечером, я мог бы заехать за тобой. Мне как раз подарили набор искрамина, радужно-пламенные бенгальские огни и целую упаковку бомбочек-салютов. Будет славно опробовать все это вместе!