енов: их и так осталось мало, и по всей Вселенной находилось куча естественных врагов, чтобы ещё между собой враждовать.
Из-за двери лаборатории выскочил какой-то лаборант, и Фырх’муан-мраа прошмыгнула в образовавшуюся щель.
— Есть какие-то подвижки, доктор Стрейтен? — услышала она Фьюри.
— Отличное усвоение опытного образца номер триста двадцать пять, жизненные показатели уже нормализировались. Несколько тестов помогут нам проверить… — забубнил человек её человека.
И тут в нос ударил родной запах…
Несколько земных лет назад Фырх’муан-мраа, благодаря энергии тессеракта и питательным соотечественникам Мар-Велл, произвела потомство. Она переместилась и сделала кладку на одной малообитаемой планете, но зато там был космодром Федерации. Кажется, координаты она знала потому, что сама родилась там же…
Но счастье только-только установившейся ментальной связи с детьми долго не продлилось: яйца нашли и уничтожили.
Здесь же, в этой лаборатории, пахло только вылупившимся малышом… её малышом. А вот связь не устанавливалась. Так что Фырх’муан-мраа поторопилась за нежным, слабым ароматом, решив нарушить обычные правила флеркенов по поводу потомства и самой проследить за его безопасностью.
— Опять эта кошка!
— Гуся, нельзя! — перекрыл все голоса Фьюри, но сейчас всё это было неважным.
Люди подождут.
Фырх’муан-мраа с воем запрыгнула на стол — к источнику запаха и с удивлением замерла. Котёнком пах голый человек с железной рукой.
— Гуся, не трогай Зимнего! — начал ласково увещевать Фьюри. — Ну чего ты, ты же знаешь, что его трогать нельзя…
— Уберите свою кошку, Ник, надо продолжить замеры, — недовольно попросил человек в халате, звякнув железными инструментами. И Фырх’муан-мраа, вспомнив про крики, приняла окончательное решение. Она не позволит издеваться над этим странным… котёнком. Её детёнышу… как бы странно тот ни выглядел, угрожала опасность!
Она прижала уши и зашипела. От Фьюри запахло страхом.
— Никому не двигаться, — распорядился тот. Всё же её человек был умным и умел учиться на своих ошибках. — Отойти на несколько шагов назад. Медленно. Всем.
— Но, Ник!.. Что за шутки?!
— Я серьёзен как никогда. Всем отойти. Покинуть помещение.
Люди попереглядывались и всё же послушали своего главного.
Лаборатория опустела и Фырх’муан-мраа успокоилась. Первым делом надо было вылизать этого котёнка, чтобы избавить его от склизкой дряни. А потом подумать о безопасном месте…
Мягкий запах детёныша успокаивал и настраивал на мечтательный лад. Теперь у неё есть свой собственный малыш. А то, что он так странно выглядит… так может, просто возросла мимикрия. Фырх’муан-мраа замурлыкала — этот навык почти единственный передался кошкам-потомкам — особые вибрации умиротворения, которые действовали практически на всех разумных. Вот и её Зимний котёнок расслабил напряжённые мышцы и задышал спокойно.
Глава 2. Кошку против шерсти не гладят
После очередной разморозки просыпаться не хотелось хотя бы потому, что телу очень тепло. На самой границе сознания что-то шумело, как автострада на краю глухого леса или работающий телевизор через плотно закрытую дверь. Звуки становились то громче, то тише… никак не удавалось понять их природу и источник. На груди будто лежало что-то тяжелое и горячее, и от этого «что-то» расходились волны приятного мягкого жара, которые и не давали окончательно проснуться. Угрозы это «что-то» точно не представляло. Наоборот присутствовало ощущение защищённости и безопасности. Последняя миссия выполнена на отлично, а значит, обнуления не производили. Возможно, опять всплыли неположенные воспоминания и это такой сон, за который самому хотелось уцепиться?
А следующую миссию ещё нужно было заслужить…
Затопило беспокойством, так как вспомнилось, что накануне проходили новые опыты «на благо человечества», ещё до того, как он полностью оттаял после криосна. Опыты явно важные, так как кроме техников и докторов в лаборатории был даже главный куратор Пирс. От препарата, который ввели, всё тело будто вывернуло наизнанку, а кости словно раздробили. Ему их уже дробили… Кажется. До сих пор фантомно тянуло мышцы. Зато неприятно стягивающей плёнки криогеля на коже не ощущалось, вероятно, тот догадались смыть. От исследования тела на предмет повреждений отвлёк тот самый звук, который стал громче: теперь словно тарахтел трактор или старый советский холодильник. Вибрация передавалась в грудь, разливаясь умиротворением по телу.
«Мр-мр-мр…» — раздавалось мерное мурлыканье, и он открыл глаза, чтобы убедиться, что это и правда кошка. Рыжая со светлыми подпалинами и зеленовато-жёлтыми внимательными глазами. Красивая, ухоженная, с ошейником и жетоном. Сидела на его груди и была источником тепла и звуков.
Откуда-то он знал, что нельзя, чтобы её увидели в лаборатории и показывать, что они контактировали. Обычно ничем хорошим это для животных не заканчивалось. Кураторы всегда были недовольны, если те к нему лезли. За этим следовало наказание. И для животного — тоже.
Но что-то предпринять не успел. Словно затвор щёлкнул замок, и в лабораторию вошёл одноглазый афроамериканец с военной выправкой и опасным взглядом. Этот человек точно присутствовал во время последних опытов.
— Пришёл в себя, Солдат? Отлично. Возьми на руки кошку и следуй за мной, — приказал одноглазый.
Из-за уверенного тона хотелось скорее бежать выполнять распоряжение, но это могла быть очередная проверка, когда наказывают за подчинение постороннему. Так что он отстранённо уставился в потолок расфокусированным взглядом, впрочем, не теряя из виду одноглазого, который подспудно не нравился и вызывал раздражение. Лживый человек.
— Так, да? — недовольно буркнул мужчина и посмотрел на кошку. — Гуся, может, ты пойдёшь со мной?
Кошка на миг прекратила мурлыкать, фыркнула, но осталась на месте.
— У меня для тебя есть вкусный кусочек кри… — на этих словах кошка заинтересованно повела ухом, всё-таки встала на четыре лапы подтягиваясь и выгибая спину. Её очень хотелось погладить, а ещё лучше, не отдавать одноглазому, но пришлось сдержать порывы.
Одноглазый поманил эту «Гусю» куском в пакете, но кошка задумчиво попрядала усами, а потом отвернулась задницей к своему угощателю и снова улеглась. На этот раз на животе.
— Агент Суини, — позвал одноглазый в двери, и, поигрывая шокерами, вошёл Куратор.
— Солдат, встать, — распорядился Куратор.
И первым желанием было послушаться, но в голове… образовалась странная пустота, а ещё появилось ощущение, словно на него смотрел кто-то изнутри и этому «кому-то» не понравилась эта готовность беспрекословно подчиняться приказам.
— Солдат, я сказал, встать! — рявкнул Куратор, и кошка Гуся поджала уши и заурчала.
— Пожалуй, достаточно, агент Суини, — остановил Куратора одноглазый, и они оба вышли.
«Это был Ник Фьюри — глава «Гидры, — заявил голос в его голове, и он чуть не вздрогнул от неожиданности, пытаясь понять, кто вышел с ним на связь и когда в него успели вмонтировать микрофоны. Во время опыта? Но одно дело звук, а чтобы тот подкреплялся слепком картинка-запах?! — Фьюри управляет организацией из тени, чтобы не получилось, как с прошлым её лидером, которого все стремились убить».
Он судорожно осмотрел пустое помещение и столкнулся взглядом с зелёно-жёлтыми глазами.
«Не волнуйся так, малыш. Я только что смогла наладить нашу ментальную связь».
И перед глазами замельтешило. Надо было подхватить ускользающую волну и направить…
«Кто ты?» — смог он оформить мысль и отправить по телепатическому коридору.
Кошка фыркнула, чуть встряхнувшись, возможно от того, что эта мысль была слишком громкая или ещё какая-то.
«Я — Фырх’муан-мраа. Твой родитель», — как бы странно это ни было, но имя имело свой запах и пахло металлом и чем-то вроде топлива.
«Моя ма-ма?», — вспомнил он непривычное слово, которое загорчило на языке.
Он был созданием, и родителей и матери у него быть не могло, тем более — кошки, пусть и обладающей необычными способностями. Но откуда-то вдруг вспомнилось, что животные иногда подбирают человеческих детёнышей и растят их как своих, и все возражения отпали. Было приятно быть чьим-то. Чувство общности, тепла и внимания делали с ним что-то непонятное, но точно не плохое.
«Мама? Пожалуй… Пусть будет мама. Ты совсем слабый, поэтому я буду защищать тебя, мой Барх’мраа-ффы», — имя, которое ему дала мама, пахло льдом и криогелем. И почему-то это «Барх» напомнило о чём-то ускользающем, как о каком-то прозвище или другом имени, которое ему дал кто-то важный. Но в любом случае у него появилось имя и ещё никто не хотел защищать его. Наверное… Он ощутил и облегчение, и что от слабости отключается, а может этот «ментальный контакт» выпил все его силы, как знать. Впрочем, если с ним будет… Фырх’м… мама, то ничего плохого не случится — в этом была твёрдая уверенность.
— Dobroe utro, Soldat, — пробуждение было, словно ледяной душ из лабораторного брандспойта.
Вдоль позвоночника пробежала стылая волна, а в висок словно наживо ввинтили крюк. Он открыл глаза и увидел Первого Таскмастера. Всё нутро перетряхнуло от его голоса, интонаций и пусть и сильно постаревшего вида. В лаборатории стоял Василий Карпов, которого он не видел с той поры, как его привезли в «Гидру», в США. Первый Таскмастер был с ним на время испытательного срока, а потом пропал, но вот опять появился.
Сознание замутилось, а непослушное и неповоротливое тело невероятно медленно приняло вертикальное положение навытяжку. За Карповым стояли Фьюри и главный куратор Пирс.
— Soprotivlyaeshsya? Zhelanie. Rzhavyj. Semnadcat'. Rassvet. Pech'. Devyat'. Dobroserdechnyj. Vozvrashchenie na rodinu. Odin. Tovarnyj vagon, — отчеканил Первый Таскмастер, и всё вокруг исчезло. Сузилось до единственного стремления выполнить команду наилучшим образом.