– Инга, – делаю глубокий вдох. Держу себя в руках, каким бы сильным ни было раздражение. – Все зависит только от тебя.
– Марк, благодарю за помощь, но я девочка большая и со своими проблемами в состоянии разобраться самостоятельно! – заявляет, со злостью щуря глаза.
– Ты поругаться хочешь? – спрашиваю в открытую. Замолкает, смотрит в пол. – Вот и я тоже так думаю.
Молчим.
Мне искренне жаль сестру, но помимо жалости есть еще много всего.
– Инга, ты должна себя взять в руки, – стараюсь говорить как можно более спокойно.
– Ради чего?! Ради того, чтобы выносить и родить этого гребаного ребенка?! – взрывается. – Я не хочу его рожать! – начинает плакать. – Не хочу! И не собираюсь! Как только получится, избавлюсь от него!
– В твою идеальную жизнь не укладывается ребенок от любовника-абьюзера? – не выдерживаю. Мои нервы не стальные, в конце-то концов. – Так нечего было с ним вообще связываться!
– Тебя не спросила! – огрызается, скрещивает руки на груди, вновь отворачивается к окну.
– Ну вот видишь, меня не спросила, теперь огребаешь, – парирую выпад. – Избавишься от ребенка – не факт, что потом вообще сможешь стать матерью. У тебя отрицательный резус, не забывай.
Инга молчит. Кусает губы до крови, часто вздыхает, но хотя бы прекращает истерить.
– Марта вернулась, – озвучиваю ей свое горе. Чувствую, бывшая подкинет мне бед.
– Кто? – хмурится сестра. Не понимает.
– Марта, – повторяю с нажимом. Пара секунд, и Инга округляет глаза.
– Твоя… Марта? – садится более удобно, подается вперед. В глазах появляется опасный блеск.
– Ну, – ухмыляюсь, – Марта уже не моя. Но да, это она.
– Твою мать! – вновь заводится. Но на этот раз не злится, ее одолевает праведный гнев. – Что этой суке понадобилось? Только ни слова не говори мне про деятельное раскаяние! Иначе я по голове тебе прямо вот этим, – показывает на аппарат зеленого цвета со шприцом и какими-то кнопочками. – Настучу!
– Не надо, – смеюсь. – Это страшная штука. А голова мне пока еще нужна.
Сестра улыбается. Она вновь оживает, и мне так радостно видеть силу и эмоции в ее глазах. Пусть пока они вызваны не радостью, а праведным гневом, мне все равно чем. Главное, они есть!
– Нафига эта тварь вернулась, Марк? – спрашивает, немного успокоившись.
– За мной, за детьми, – пожимаю плечами. – Я пока не особо разобрался.
Инга смотрит на меня с подозрением, вглядывается, щурится. Словно под микроскопом разглядывает.
– Ты ведь ее не простишь? Да, брат? – Голос сестры аж вибрирует. Она напряжена.
– Я что, похож на дурака? – вопросительно приподнимаю бровь. – Нет, конечно! – спешу успокоить сестру. А то она сейчас напридумывает себе всякого. – И к детям тоже не подпущу, – опережаю следующий вопрос.
Но продолжить разговор не удается. В палату заходит медсестра и забирает Ингу на процедуры.
Высиживать в ожидании, пока они вернутся, у меня нет времени, поэтому собираюсь и ухожу. Пора забирать Пашу из детского сада и ехать домой.
Дома ждут Забава и Маша. Наверное, они что-нибудь приготовили к нашему приезду.
Сажусь в машину, трогаюсь с места и выезжаю на шоссе. Еду по одной из центральных улиц в городе, вокруг все украшено к новому году. Красиво.
Проезжаю мимо указателя к елочному базару. Читаю. Сворачиваю правее и торможу.
Глава 26. Забава
– Давай еще вот сюда, – нажимаю на кондитерский мешок, выдавливаю немного глазури на печенье. Осторожно, чтобы не испортить нарисованную картинку, продолжаю закрашивать пустоты. – И вот сюда, – показываю Машеньке места, которые она пропустила.
Заливаю белой глазурью края снеговика, обвожу вокруг красных пуговок, показываю малышке результат. Она прижимает ручки к груди, ахает.
– Так красивее, как думаешь? – спрашиваю у девочки.
Машенька смотрит на расписанного снеговика из песочного теста, открыв рот, глаза полны восторга.
– Очень красиво, – говорит с придыханием.
– Ну вот видишь, – не могу не улыбаться. – Скоро папа с Павликом приедут, попробуешь печенье и поймешь, что оно еще и вкусное.
– Можно я еще раскрашу? – Малышка тянет ручки к кондитерскому мешку. Ей не терпится продолжить занятие.
– Конечно, можно, – улыбаюсь.
Вручаю девочке в руки пакет с глазурью, выкладываю на стол ровным рядом нераскрашенных снеговиков, поднимаюсь и встаю за Машей. Если вдруг потребуется помощь, то я буду рядом.
Сегодня мы с ней пекли печенье, которое решили раскрасить, упаковать по пакетикам и повесить на елку вместо шаров. От моей идеи Машенька была просто в восторге!
Я уже представляю, как шикарно будет смотреться высокая ароматная ель справа от камина. Сверху донизу усыпанная пряниками и печеньем, украшенная гирляндами. Эта красавица принесет самое сказочное и волшебное настроение обитателям дома. А какой божественный будет стоять запах! М-м-м…
Вот такая ароматная и красивая елочка будет украшать дом. Под нее малышам Дед Мороз ночью обязательно положит подарки.
Сказка, а не жизнь!
Мне очень хочется сделать для детей прямо праздник-праздник. Чтобы этот Новый год им запомнился. Чтобы они были счастливы.
Именно для этого мы с Машенькой и стараемся. Совсем скоро наступит праздник! Нам нужно подготовиться!
Достаю из духовки очередную порцию печенек. На этот раз в виде варежек.
Бережно, чтобы не поломать и не помять, выкладываю на полотенце. Оцениваю свое творение.
Сегодня мы печем ванильное печенье из песочного теста, завтра имбирное, а после, если получится, шоколадное. Но, наверное, раскрашивать его будут уже без меня.
Малышка выдавливает из мешка глазурь, заливает снеговика от и до, не оставляя свободного места. Она очень старается, сосредоточенно сопит, закрашивает все свободные места на печеньке. Даже те, которые нужны для глаз, носа и пуговиц.
Машенька заканчивает свою работу и довольно смотрит на меня. Она вся сияет от счастья.
– Вот! – с чувством собственного достоинства показывает на белоснежных снеговиков. – Раскрасила!
Смотрю на белоснежную глазурь и незаметно для малышки вздыхаю. Придется привозить пищевые маркеры. Без них это чудо будет тяжело исправить.
– Как красиво! – наигранно восхищаюсь. – Машенька, ты большая молодец!
Малышка сияет.
Вдруг сквозь мелодичные песни, вызывающие новогоднее настроение, слышу, как открывается входная дверь. Тут же напрягаюсь: вдруг опять та ненормальная пожаловала.
Но нет. Это не она.
– Папа! Папа приехал! – радостно кричит Машенька, спрыгивая со стула. Малышка бежит в прихожую.
Быстро выкладываю на противень последнюю на сегодня порцию печенья, убираю в духовку и собираюсь проследовать за Машей.
– А я думаю, почему ты не пришла нас встречать. – На кухню заходит улыбающийся Марк. Дети где-то там пищат от восторга.
Мужчина направляется ко мне. Его неторопливая, уверенная походка отзывается толпой мурашек, что бегут по моей коже. Взгляд голубых глаз заставляет внутри все полыхать от мощного неуправляемого пожара.
Ой, мамочки… Что со мной?
– Я собиралась, – стараюсь говорить максимально спокойно, но у меня не выходит. Голос осип, дает сбой.
Снимаю с себя фартук, вешаю на спинку стула, веду руку обратно, но Марк перехватывает ее. Тянет на себя, приближая. Сталкиваемся. Отступаю.
Между нами сущие миллиметры. Достаточно сделать один глубокий вдох, и соприкоснемся. И это осознание лишь сильнее пробуждает трепет в груди.
– А что ж не встретила? – внимательно смотрит мне в глаза. Наступает.
– Не успела, – отступаю. Безумно хочется до него дотронуться, но я не могу себе этого позволить. Боюсь.
Мне дико страшно погрузиться в новые отношения. Страшно, что в один прекрасный момент я проснусь, а вместо заботливого и чуткого Марка рядом со мной окажется совсем другой человек.
Я уже однажды обожглась. Теперь дую на воду.
Но этот взгляд…. Эти губы… Эти глаза…
Они сводят меня с ума, заставляют сердце биться чаще.
– Так я и подумал, – произносит негромко. Внутри все горит, я замираю, боюсь пошевелиться, чтобы не разрушить сладостный и такой волшебный момент.
Марк собственническим жестом прижимает меня к себе, наклоняется вперед. Между нашими губами миллиметры.
Я забываю, как нужно дышать.
– Привет, – шепчет, едва касаясь своими губами моих. Но это так чувственно… Голова кругом.
– Здравствуй, – говорю еле слышно в ответ.
Замираем. Не дышим. Наслаждаемся близостью и моментом. Томное ожидание перед тем, что вот-вот произойдет.
– Папа! Папа! Пойдем наряжать елку! – На кухню влетает Маша. Мы с Марком не сговариваясь делаем по шагу назад.
– Конечно, пойдем! – как ни в чем не бывало обращается к дочери. – Сейчас только Забаву позовем.
– Забава! Забава! – Малышня кидается ко мне. – Пойдем наряжать елку!
– Краси-и-ивую! – складывает ручки на груди Машенька.
– Живую! – прыгает от счастья Павлик.
– Хорошо, – смеюсь. – Пойдем.
Но не успеваю сделать и пару шагов, как тут же оказываюсь пойманной Марком.
– Детвора, доставайте игрушки. – Он обращается к малышам строгим голосом. – Мы с Забавой сейчас подойдем.
– Сейчас? – с любопытством смотрит на нас Маша.
– Мы вас подождем, – останавливается на пороге Паша.
Я прячу лицо у Марка на груди. Тихонько смеюсь.
– Идите. – По игре мышц понимаю, что он указывает детям на дверь. – Мы скоро, – произносит с нажимом. Судя по топоту, они уносятся в гостиную.
Стою не шевелясь. Упиваюсь приятным мужским ароматом и понимаю, что я себя чувствую пьяной без вина. Голова кружится.
– Посмотри на меня. – Марк бережно приподнимает мой подбородок, заставляет поднять на него глаза.
Кусаю губы. Чувств внутри слишком много, мне с ними не совладать.
Ожидаю, что он сейчас начнет задавать вопросы, пытаться пробить мою оборону, выведать то, что испытываю. Но нет. Марк и здесь поступает иначе.