Военная карьера Ивана Михайловича до Великой Отечественной войны мало чем отличалась от карьеры большинства командиров дивизий РККА. Он воевал в Первую мировую, дослужился до звания унтер-офицера. После Великой Октябрьской революции вступил в ряды Красной Армии, участвовал в гражданской войне. В межвоенный период успешно продвигался по «карьерной лестнице». Воевал в советско-финляндскую. Летом 1941 года назначен командиром 1-гв. ДНО. Полковник Фролов Иван Михайлович командовал дивизией в исключительно тяжелых условиях августа 1941 года. Как кадровый военный он прекрасно понимал, что немцы отлично подготовлены и вооружены, а ему предстоит с плохо обученными ополченцами остановить врага. И, несмотря на подавляющее превосходство противника, он смог грамотно командовать своей дивизией. Причем в журналах боевых действий немцы, всегда отмечали исключительное мужество и упорство советской пехоты на тех участках фронта, где сражались ополченцы. Судьба Ивана Михайловича сложилась трагически. В декабре 1941 года ему и ополченцам поставили заранее не выполнимое задание по прорыву блокады Ленинграда. Дивизия к тому времени понесла огромные потери и выполнить приказ не могла, о чем командованию и сообщил сам Фролов. За отказ выполнять боевой приказ Иван Михайлович был расстрелян. Впоследствии, в 1950-е годы Фролов был реабилитирован.
Основу 1-й гвардейской Ленинградской стрелковой дивизии народного ополчения (Володарского района) составляли:1-й, 2-й, 3-й стрелковый и 1-й артиллерийский полк. Согласно докладной записке военкома и начальника политотдела дивизии, к 8 августа 1941 года в соединении числилось 10341 человек (при некомплекте 438 человек) из них 1383 бойца совершенно не обучены (не проходили ни какого военного обучения), а из 781 человека начсостава только 82 были кадровыми командирами. Из стрелкового оружия, кроме винтовок в дивизии на вооружении имелись: 162 автоматические винтовки (предположительно АВС-36), 108 станковых и 162 ручных пулемета.
Худяков Иван Степанович – лейтенант 2-го танкового полка 1-й Краснознаменной танковой дивизии. Геройски погиб в Молосковицком танковом сражении. Сгорел в танке в районе деревни Беседа. Иван Степанович начал войну на границе, в составе 7-й танковой дивизии генерала Борзилова 22 июня 1941 года. Лейтенанту Худякову удалось вырваться из «Белостокского котла». Вскоре он был направлен в 1-ю Краснознаменную танковую дивизию генерал-майора Баранова (фотографию предоставил сын И. С. Худякова – Геннадий Иванович Худяков).
Артиллерийский полк 1-й гв. ДНО располагал 28 76-мм орудиями, значительную часть которых составляли старые царские «трехдюймовки», прошедшие модернизацию (76-мм полевая пушка обр. 1900/1930 гг.), но, как говорится, иногда «минус на минус дает плюс». В артполку служили командиры, воевавшие еще в Гражданскую войну. Они хорошо знали знаменитую «трехдюймовку». Причем старые военачальники использовали против немцев приемы борьбы, наработанные еще в гражданскую, и использовали очень эффективно. Кроме того, имелось четыре гаубицы 122-мм (хотя по штату положено восемь) и минометы: шесть полковых 120-мм, 18 батальонных 82-мм, 54 ротных 50-мм.
Часовня в Кряково (фотография Дениса Базуева).
На правом фланге, по воспоминаниям полковника Баранова, у деревни Кряково наши позиции усилили уцелевшие расчеты 14-й противотанковой артиллерийской бригады. Прибыв на фронт, бывшие рабочие и служащие из 1-й гв. ДНО, практически сразу оказались под массированным ударом двух немецких танковых дивизий. В 1941 году такой удар редко выдерживала и кадровая дивизия. Ополченцы смогли продержаться день, в конце концов, их оборона рассыпалась, но ДНО не утратила боеспособность. Отдельные «осколки» дивизии сражались с исключительным мужеством. Оказавшись 12 августа в трудной ситуации, Баранов принял единственное верное решение, он приказал 1 и 2-му танковым полкам занять глубокоэшелонированную оборону и действовать из засад. Опытный советский командир превратил леса в районе Молосковиц в сплошной «огненный лабиринт», через который предстояло пройти немецким танкистам. В небольших лесных массивах укрылись отдельные группы ополченцев, превратив линию своей обороны в непроходимый рубеж. В своих документах немцы отмечают, что такие «лесные рубежи обороны» их пехота преодолевала с очень большим трудом.
Командир 1-й Краснознаменной танковой дивизии приказал при выборе позиции учитывать расположение инженерных заграждений, для танков готовить такие капониры, чтобы боевая машина могла выходить из укрытия и вперед и назад. Экипажам было категорически запрещено бросать неисправные машины, комдив организовал эвакуацию поврежденных танков.
Баранов абсолютно правильно предположил, что 1-я и 6-я танковые дивизии противника будут наносить удар по сходящимся к станции Молосковицы направлениям. Исходя из этого, он расставил танки и огневые средства таким образом, что чем ближе подходили немцы к станции, тем серьезней для них становилась преграда. Глубокоэшелонированная система танковых засад строилась по следующему принципу.
В первый эшелон входили легкие танки БТ-7, в глубине обороны занимали свои позиции тяжелые КВ, средние Т-28, легкие новые Т-50, на тыловом рубеже находились 12 152-мм гаубиц, четыре из которых были готовы открыть огонь прямой наводкой.[2]
В своей книге «Город-фронт» начальник Инженерного управления Северного фронта Борис Владимирович Бычевский указывает, что применять танки из засад предложил командующий войсками Северного фронта генерал-лейтенант Маркиан Михайлович Попов. По мнению автора точно установить, кто первый предложил массово использовать тактику танковых засад Баранов или Попов на данный момент не возможно. В любом случае идея их применения уже буквально «витала в воздухе» и 1-я Краснознаменная танковая использовала такую тактику в боях за Саллы в июле 1941 года.
12 августа немцы снова перешли в атаку, но успех был на стороне советских танкистов. Немецкие танковые колонны последовательно попадали в искусно расставленные танковые засады и несли тяжелые потери. Лесисто-болотистая местность и малое количество дорог, вынуждали противника штурмовать укрепленные позиции «в лоб». Враг маневрировал в огненном лабиринте засад, из которого казалось, нет выхода.
На правом фланге в треугольнике Выползово – Кряково – Котино упорно оборонялся 2-й танковый полк, который, совместно частями 4-й ДНО, 3-м стрелковым полком 1-й ДНО и расчетами 14-й артиллерийской противотанковой бригады отбивал атаки 1-й и 6-й немецкой танковых дивизий. Причем 1-я атаковала с фронта, а 6-я во фланг. По немецким документам видно, что противник был вынужден буквально «прогрызать» нашу оборону, неся тяжелые потери.
Здесь отважно сражался танк 2-го батальона 2-го танкового полка, в составе экипажа которого был стрелок радист ефрейтор Долгих Николай Николаевич. В боях за Выползово экипаж уничтожил четыре вражеских танка и несколько десятков пехотинцев. Ефрейтор Долгих сражался, скорее всего, на БТ-7.
Генерал Раус в своих мемуарах особенно выделяет бой за Выползово. По его воспоминаниям это был сильнейший опорный пункт, состоящий из противотанкового рва, бункера с бронированными башнями и бетонированных артиллерийских позиций.
Против 1-й немецкой танковой дивизии на этом участке успешно сражалась боевая группа танков КВ 1-го тяжелого батальона 2-го танкового полка старшего политрука Николая Ивановича Васильева. В бою за Котино, она уничтожила 14 танков противника, причем сам Васильев подбил два вражеских танка.[3]
Лишь спустя сутки немцы смогли оттеснить наши поредевшие части в район Беседа – Ястрибино.
В районе деревни Котино отличились и артиллеристы 1-го гвардейского дивизиона артиллерийского полка 1-й ДНО. Расчеты двух орудий хладнокровно подпустили вражескую пехоту на дистанцию 100 м и расстреляли ее картечью в упор. Жестокие бои шли в центральной части оборонительных позиций. В районе деревни Неревицы отважно сражались танкисты 2-го батальона 1-го танкового полка и части 1-го полка 1-й ДНО. 19 танков БТ-7 заняли оборону на стратегически важном участке от деревни Рагулово до Неревицы. Немцы настойчиво атаковали наши позиции, пытаясь прорваться к Старым Смолеговицам, а затем и к станции Молосковицы. В этот день атаки противника были отбиты. Здесь серьезные потери понес 2-й батальон 1-го танкового полка 1-й немецкой танковой дивизии. Так в 6-й танковой роте из 12 Pz.III в строю осталось только пять.
Бои под Неревицами показали, что легкие БТ-7, действуя из засады способны успешно бороться с Pz.III. Но одними только легкими танками и необстрелянными ополченцами долго удерживать оборону под Неревицами было сложно, и немцы в любой момент могли прорваться дальше, к Старым Смолеговицам. Зная об уязвимости позиций 1-го танкового полка, генерал Баранов выдвинул к деревне Старые Смолеговицы батарею из четырех 152-мм гаубиц М-10. Они заняли замаскированную позицию для огня прямой наводкой. Артиллеристы ждали своего часа.
На нашем левом фланге в районе Лялино – Сырковицы – Лятцы оборонялся понтонный и разведывательный батальоны танковой дивизии и 2-й стрелковый полк 1-й ДНО. И здесь немцы встретили ожесточенное сопротивление, хотя удерживать правый фланг было труднее всего, так как понтонный и разведывательный батальоны имели в своем составе в основном устаревшие танки Т-26 и бронемашины БА-10. У противника здесь действовал 1-й танковый батальон 1-го полка 1-й немецкой танковой дивизии, а затем сменивший его 10-й танковый полк подошедшей из резерва 8-й танковой дивизии. К сожалению 1-я гв. ДНО не выдержала танковых атак и стала быстро отступать, на позициях остались только наши танкисты и отдельные части 1-гв ДНО, которые не утратили боеспособности.
Особенно храбро сражались ополченцы разведывательного батальона. Их успешные действия нашли отражение и в немецких воспоминаниях. Немецкие ремонтные службы в ночное время были вынуждены сражаться за каждый свой подбитый и поврежденный танк, так как наши разведчики постоянно их атаковали.