– И почему я только женат?
– Это, вне сомнения, ваша тактическая ошибка, сир. Майкл же, судя по всему, процветает. Но в игре этой лишь очень немногим удается выжить. Наши охотницы знают, как набросить сеть на свою жертву.
– Я об этом никогда по-настоящему не думал. Подобный дисбаланс может иметь весьма серьезные последствия.
– Совершенно верно. Вам следует приказать всем женщинам, рожающим детей вне брака, приносить только мальчиков. Через некоторое время в Кавелине появится изрядное число потенциальных мужей, хотя и очень юных.
Браги недовольно покосился на собеседника. Это была шутка совершенно в стиле Пратаксиса.
– Эта проблема присуща не только Кавелину. Так или иначе – в одном месте или в другом – Запад находился в состоянии войны с того момента, когда Бич Божий вырвался из пустыни. Сейчас мы вступили во второе поколение численного неравенства полов. Еще одно поколение – и все стражи древних моральных принципов уйдут из жизни. Поведение женщин начнет претерпевать все более быструю трансформацию…
– У меня вопрос, Дерел.
– Слушаю, сир.
– Неужели ты действительно способен прочитать лекцию на любую тему?
Пратаксис посмотрел на него изумленно и немного обиженно.
– Шучу, шучу! Каждый раз, когда я замечаю для себя что-то новое, оказывается, что ты об этом уже знаешь. И ты можешь без конца развивать эту тему, объясняя, что, как и почему и к каким последствиям это может привести.
– Я – выпускник университета Ребсамен, – суровым тоном произнес Дерел. – Там меня учили наблюдать, анализировать и делать выводы. И в моих рассуждениях не содержится никакой мистики. Да и вы сами размышляете в той же манере, только не так осознанно, как я. Именно этот подход позволяет вам принимать правильные решения более чем в половине случаев.
– Я вовсе не хотел тебя обидеть, Дерел, – сказал Рагнарсон, про себя сожалея о том, что такой замечательный человек столь обидчив и почти лишен чувства юмора.
Однако он сам попросил направить его в варварскую страну… Впрочем, нет. Дерел возразил бы против употребления этих слов как недостаточно точных. Он предпочел бы вместо термина «варварский» более обтекаемое выражение – что-то вроде «самодовольного невежества».
– Отец!
Рагнарсон посмотрел вниз. Его сноха стояла в футе от подиума, на котором находились троны короля и королевы.
– Кристен! Значит, ты все-таки нашла что натянуть на себя. А я-то думал, что тебе это не удастся.
– Лжец. Вы знали, что я приду даже в том случае, если бы мне пришлось появиться лишь в том, чем одарила меня мать-природа. А это мои подруги, – пояснила она, показывая на топчущихся рядом с ней девушек. – Ничего, что я их привела с собой?
– Чем их больше, тем веселее. Я предпочитаю смотреть на них, а не на плешивых, бородатых старцев. Но, может быть, вам всем стоит проявить чуть больше почтения к своему королю перед лицом многочисленной публики? – с улыбкой сказал он.
Подруги Кристен мгновенно сделали глубокий книксен.
– Ах да. Конечно, – немного растерянно произнесла королевская сноха и слегка присела.
– Достаточно. А теперь скажи мне, кто эти милые дамы?
– Аня. Тилда. Джулия, – сказала Кристен, указывая на девушек. – А это – Ширили. Ее вы уже встречали. Как и Джулию.
Девушки – когда их представляла Кристен – застенчиво кивали. Все, кроме маленькой изящной блондинки. Та смотрела ему прямо в глаза. Но при этом её руки побледнели и дрожали. Девица крепко сцепила пальцы, не сводя взгляда с короля. Во взгляде её не было призыва, но в нем, надо сказать, не замечалось и отвращения.
– Веселитесь, дамы. А ты, Кристен, не осчастливишь ли старика танцем?
Просьба удивила её, но лишь на миг.
– Не такой уж и старик, – сказала она и, посмотрев на блондинку, добавила: – Повинуюсь, если это приказ короля.
– Именно, – ответил Браги, и улыбка исчезла с его лица. Спускаясь с подиума, он краем глаза уловил изумленный взгляд Ингер. Король был весьма скверным танцором.
Доказал он это очень быстро, постоянно не попадая в такт.
– Вот дьявольщина, – бросил Браги, остановившись. – Мне просто надо было с тобой поговорить. Пройдем вон туда и попробуем игристое вино, которое Чам привез из Делхагена. Он утверждает, что шипучка стала хорошим экспортным товаром.
– Поговорить? – Глаза Кристен заискрились даже сильнее, чем знаменитое вино.
– Ты говорила что-нибудь этой самой Ширили?
– Я? Как можно, отец!
– Она мне по возрасту в дочери годится.
– А я-то думала, что мужчины всегда предпочитают юных и свежих женщин. Последний Криф был на полвека старше королевы Фианы.
– Я – женатый человек, Кристен. Король. И вообще… Это капкан, в который у меня нет намерения совать лапу.
– У меня создается впечатление, что вы пытаетесь себя в чем-то убедить.
Рагнарсон неуверенно ухмыльнулся и посмотрел на противоположную сторону зала. Ширили отыскивала его взглядом сквозь просветы в толпе гостей. Испуганный вид делал её ещё привлекательней.
– Что же, я действительно должен себя убедить. Что из этого? Слушай, Кристен, не занимайся провокациями. Искушение и без того слишком велико. Я совсем не знаю девчонку, но ничего не могу с собой поделать.
– Так, выходит, это все очень серьезно? – помрачнев, спросила Кристен.
– Да. Я могу это утверждать, просто глядя на неё и чувствуя, что при этом происходит во мне. Я втюрился как мальчишка и ощущаю себя полнейшим идиотом. Время от времени подобные передряги бывают полезными и приятными, но сейчас они мне ни к чему. На увлечения у меня сейчас просто нет времени. С двумя возлюбленными мне не совладать. А мою главную любовь, как мне кажется, ждут трудные времена.
Кристен вскинула брови в немом вопросе.
– Кавелин.
– О… Вы полагаете, что ему что-то угрожает?
– Не исключено. Я пытаюсь предотвратить неприятности. Приближение опасности можно почувствовать даже здесь. Послушай, о чем говорят люди. Виды на урожай и добыча металлов вовсе не главные темы сегодняшних бесед.
– Имеет ли это отношение к генералу Лиакопулосу?
– Возможно. Почему бы тебе ни перекинуть её на Майкла?
– Майкл её не интересует.
– Будь ты проклята! Какого дьявола ты мне об этом говоришь? Прости… – Он посмотрел на Ширили. Такая крошечная… Словно игрушка. И в то же время каждый изгиб её тела, казалось, выкроен по эротическому лекалу. Браги сердито потряс головой и добавил: – И я тоже будь проклят.
Ничего не понимающая Кристен бросила на свекра изумленный взгляд.
Вскоре к нему на подиум поднялась Ингер. Ее вечная издевательская улыбка на сей раз была сведена к минимуму.
– Что это должно означать? – спросила она супруга.
Ингер не любила Кристен. Их сыновья были претендентами на трон Кавелина.
– Речь шла о расходах на содержание дома. Кристен полагает, что у Айнджара и Браги должны быть разные учителя. Лишних денег у меня нет, вот она и прибегла к старому как мир подходу – «ублажу-ка я старика».
– Хитрющая маленькая ведьма. Знает, что такой подход на тебя действует безотказно. Простолюдины…
– Ингер!
– Что?
– Возьми меня за руку.
Королева протянула ладонь, на лице появилась обычная улыбка. Он чуть сжал её руку и, вздохнув, сказал:
– Ингер, не сочти за обиду, но ты держишься за лапу простолюдина, обычного пехотинца, многого добившегося своей хитростью. Ты даже сочла возможным выйти за него замуж.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я хочу сказать, что не имеет значения, кем были твои родители. Мы все есть то, кем стали. Поменяй местами ребенка Марена Димура и отпрыска Нордмена, и, став взрослыми, они будут вести себя как воспитавшие их люди. Кровь не будет иметь никакого значения. А ты, Дерел, помолчи.
Ему и раньше приходилось дискутировать с Пратаксисом по проблеме соотношения происхождения и воспитания. Сейчас Дерел был готов занять сторону любого из спорящих. Диспут для ученого всегда походил на игру.
– Я изо всех сил пытаюсь поверить в твои дела, но это дается мне с большим трудом, – сказала Ингер. – А из простой деревенщины можно сделать не более чем хорошо одетую деревенщину.
– А как насчет детей этой деревенщины? Больше всего меня интересуют его отпрыски. Впрочем, и он сам, если на то пошло. – Прежде чем Ингред успела открыть рот, Браги добавил: – Меня не волнует то, как человек говорит, мне плевать на его застольные манеры. Вот что для меня главное, – сказал король, постучав пальцем по лбу. – И насколько хорошо он справляется со своим делом.
– Как Абака? – не скрывая сарказма, спросила ненавидевшая полковника Ингер.
– Именно. Он сквернословит, у него тошнотворные привычки, но это – лучший тактик, дорогая, из всех, которых мне доводилось встречать. Таких, как он, в мире больше нет. Если дать ему время, то он и вести себя научится.
– Он даже хуже, чем простая деревенщина. Эти отвратительные люди едят насекомых…
– Дорогая, если кровь предков для тебя так много значит, то нашему браку предстоят тяжкие испытания.
Ингер чуть наклонилась вперед, улыбка исчезла.
– Что ты хочешь этим сказать? – воинственно спросила она.
– В тебе течет кровь Грейфеллзов, а Грейфеллзы слыли вероломными предателями, убийцами и мятежниками ещё в то время, когда мой прадед ходил пешком под стол. Если кровь имеет такое значение, то мне, пожалуй, следует приставить к тебе полсотни моих самых надежных людей.
Она смертельно побледнела, вскочила с трона и вдруг залилась пунцовым румянцем.
– Сиди, сиди, дорогая. Я просто-напросто хотел продемонстрировать тебе некоторые пробелы в твоей аргументации.
– Мне кажется, что это было сделано не лучшим образом.
– Возможно. Но, полагаю, что ты должна со мной согласиться.
– Видимо, придется, – ответила Ингер, обжигая его взглядом. – Если я не соглашусь, то мне скорее всего придется провести остаток своих дней в обществе твоих дружков из команды «Гвардейцев». А сейчас меня хочет видеть баронесса Карти. Я скоро вернусь.