Я уже собралась загадать желание, но едва начала произносить слова, в горле встал ком.
Я бросила цветы, которые держала в руке, и поплелась к зеркалу. Шею окутала сыпь, словно ладонь властного мужчины. Красное пятно расползлось ниже, уходя в ложбинку между грудей. Каждый сантиметр моей кожи становился ярко-красным.
Откуда у меня аллергическая реакция, черт подери? Все утро я была слишком взволнована, а потому ничего не ела.
Может, это все от зависти.
Зеленый монстр с острыми зубами вырывался из моего сердца. Напоминал о том, что это я мечтала стать невестой, а не Сейлор, чтоб тебя!
Конечно, это было не по-феминистски, не вдохновляюще, не прогрессивно, но оттого не переставало быть правдой. Моей правдой.
Я хотела выйти замуж, хотела белый заборчик из штакетника, хотела, чтобы смешливые малыши в подгузниках свободно разгуливали по моему заднему двору, а за ними бегали пахучие лабрадоры.
Каждый раз, когда я позволяла себе подумать об этом (что случалось нечасто), то становилось трудно дышать от чувства несправедливости. До встречи с Хантером Сейлор была самым асексуальным созданием на свете, после медицинской маски для лица.
И все же она в итоге вышла замуж раньше всех нас.
Стук в дверь вывел меня из оцепенения.
– Перс? – пропела с другой стороны моя старшая сестра Эммабелль – или просто Белль. – Церемония начнется через двадцать минут. Что ты так долго возишься?
Что ж, Белль, я поразительно похожа на Читос и цветом, и внешним видом.
– Лучше поторапливайся. Нашу девочку уже дважды стошнило в мусорку в лимузине. Она обматерила жениха за то, что не сбежал в Вегас, а один из ее наращенных ногтей разыгрывает Амелию Эрнхарт[4].
– Что ты имеешь в виду? – прокричала я через дверь номера.
– Он исчез. Надеюсь, не в ее прическе. – Я услышала улыбку в голосе сестры. – О, кстати. Можешь принести кольцо Хантера, если его брат не объявится, чтобы его забрать? Строго говоря, это задача Киллиана, но он, наверное, в саду, сдирает кожу с какой-нибудь сотрудницы и шьет из нее модные пальто.
Киллиан.
При упоминании его имени свело живот.
– Поняла. Буду через пять минут.
Я услышала стук каблуков сестры, когда она ушла обратно к ожидающему лимузину.
Я обвела комнату взглядом.
Как мне избавиться от этой дурацкой сыпи?
Мысленно щелкнув пальцами, я огляделась в поисках сумочки Эшлинг «Эш» Фитцпатрик, и нашла ее на кровати. Порылась внутри, перебрав пластыри, швейцарский нож и косметичку размером с большой палец. У нее точно должны быть антигистаминные средства. Она же девчонка-скаут, готовая к любой ситуации, будь то сыпь, сломанный ноготь, мировая война или внезапная пандемия.
– Есть! – Вытащила тюбик с успокаивающей кожу мазью из украшенной бриллиантами сумки Hermes.
Я втирала крем в кожу, довольная своей пьяной личностью, как вдруг дверь позади меня распахнулась.
– Пять минут, Белль. – Мое внимание было все еще приковано к покрытым пятнами рукам. – Да, я помню, кольцо Хантера…
Я подняла взгляд. Моя челюсть отвисла, а все остальные слова так и застряли в горле. Мазь выпала из рук.
На пороге стоял Киллиан «Килл» Фитцпатрик.
Старший брат Хантера Фитцпатрика.
Самый завидный холостяк Америки.
Наследник с каменным сердцем и высеченным из мрамора лицом.
Недосягаемый, как луна, и такой же холодный и непоколебимый.
А самое главное: мужчина, которого я втайне любила с того дня, как впервые увидела.
Его каштановые волосы были зачесаны назад, а глаза – как пара манящих янтарей. С ободком медового цвета, но напрочь лишенные теплоты. На нем был смокинг в эдвардианском стиле, массивные часы Rolex и слегка хмурый вид человека, который считал обузой любого, кого не мог поиметь или на ком не мог заработать денег.
Он всегда был спокойным, молчаливым и сдержанным, никогда не привлекал к себе внимания, но все равно завладевал им всюду, где бы ни появился.
В отличие от брата и сестры, Киллиан не был красив.
Во всяком случае, в общепринятом понимании. Черты его лица были слишком резкими и выраженными, ухмылка слишком насмешливой. Сильная челюсть и глубоко посаженные глаза не гармонировали друг с другом в симфонии безупречных черт. Но было в нем нечто до неприличия прекрасное, что казалось мне более привлекательным, чем бесхитростность в достойном Аполлона совершенстве Хантера или красоте похожей на Белоснежку Эшлинг.
Киллиан был темной колыбельной, манившей меня пасть в его когтистые лапы и уютно устроиться в его мраке.
И я, очень кстати названная в честь богини весны, жаждала, чтобы земля разверзлась и поглотила меня. Жаждала упасть в его подземный мир и никогда оттуда не возвращаться.
Ух ты. Последняя выпитая «Мимоза» и правда добила все оставшиеся клетки моего мозга.
– Киллиан, – пролепетала я. – Добрый день. Привет. Здравствуй. – Как красноречиво, Перс.
Я дополнила свое приветствие тем, что почесала шею. Такое уж мое везение, что я впервые оказалась с ним наедине, когда выгляжу и чувствую себя, будто шар из лавы.
Киллиан неспешно направился к сейфу с ленивой грацией большой кошки, источая истинную опасность, от которой у меня поджались пальцы на ногах. Его безразличие часто заставляло меня сомневаться, что я вообще нахожусь с ним в одной комнате.
– Лимузин отъезжает через три минуты, Пенроуз.
Так значит, я все-таки существовала.
– Спасибо.
Дыхание стало затрудненным, медленным, и я начала понимать, что мне, возможно, придется вызвать «Скорую».
– Волнуешься? – сумела произнести я.
Никакой реакции.
Металлическая дверь сейфа открылась с механическим щелчком. Киллиан достал оттуда черную бархатную коробочку с кольцом Хантера, а затем остановился на мгновение, чтобы посмотреть на меня. Его взгляд прошелся от моего красного лица и рук к бело-розовым цветам на моей голове. На его лице что-то промелькнуло – мимолетное сомнение – после чего он покачал головой и пошел обратно к двери.
– Подожди! – закричала я.
Он остановился, но оборачиваться не стал.
– Мне нужно… мне нужно… – Видимо, словарный запас получше. – Мне нужно, чтобы ты вызвал «Скорую». Кажется, у меня аллергическая реакция.
Он развернулся на каблуках и окинул меня оценивающим взглядом. С каждой секундой под его пристальным взором моя температура снижалась на десять градусов. Находиться в одном пространстве с Киллианом Фитцпатриком было уникальным переживанием. Все равно что сидеть в темном пустом соборе.
В этот момент мне очень хотелось быть моей сестрой Эммабелль.
Она бы велела ему засунуть свое высокомерие в одно место. А потом утащила бы его после церемонии в один из частных садов и уселась ему на лицо.
Но я не Белль. Я Персефона.
Застенчивая, милая, примерная девочка Перси.
Перс, которая занимается сексом только в миссионерской позе и с выключенным светом.
Неуклюжий романтик.
Любительница угождать.
Скучная.
На мгновение наступила тишина, а потом он шагнул обратно в комнату и закрыл за собой дверь.
– В этой хорошенькой головке совсем пусто?
Киллиан вздохнул, бросил пиджак на кровать, а потом расстегнул запонки. Закатал рукава рубашки по мускулистым предплечьям, не сводя с меня недовольного взгляда.
Мое тело решило, что сейчас самое время рухнуть на пол, поэтому так и сделало. Я повалилась на ковер, тяжело дыша и с трудом пытаясь сделать следующий вдох.
Так вот как себя чувствовала тетушка Тильда.
Оставшись равнодушным к моему падению, Киллиан включил кран над ванной с декоративными ножками, стоящей посреди комнаты, и повернул его в сторону синей отметки, чтобы вода была ледяной.
Довольный ее температурой, он подошел ко мне, перевернул на живот носком ботинка, будто мешок с землей, и опустил ладонь мне на поясницу.
– Что ты… – ахнула я.
– Не волнуйся. – Он сорвал с меня платье с корсетом одним протяжным движением. Окружающее пространство пронзил звук рвущейся ткани и отлетающих пуговиц. – Маленькие девочки не в моем вкусе.
У нас и правда была разница в возрасте. Двенадцать лет так просто не оставишь без внимания. Однако меня это никогда не беспокоило.
А что и впрямь беспокоило, так это моя нынешняя степень наготы. Я дрожала под ним, словно осиновый лист.
– Что ты наделал, черт возьми? – взвизгнула я.
– У тебя отравление, – констатировал Киллиан.
Его слова привели меня в чувство.
– Что?
В ответ он пнул лежащие рядом со мной розовые цветы в дальний конец комнаты.
Мое дыхание стало более поверхностным, затрудненным. Жизненная сила покидала мое тело. Отзвук воды, льющейся в ванну, был монотонным и успокаивающим, и внезапно я почувствовала себя, как выжатый лимон. Мне хотелось спать.
– Я нашла их в саду возле номера, – пробормотала я, еле шевеля губами. А потом вытаращила глаза, как только кое-что осознала. – И на вкус тоже попробовала.
– Кто бы сомневался, – его голос сочился сарказмом.
Киллиан закинул меня на плечо и отнес в уборную. Бросив мое обмякшее тело возле унитаза, он за волосы приподнял мою голову. Колени заныли от боли. Он был отнюдь не нежным.
– Я вызову у тебя рвоту, – объявил он и безо всяких дальнейших вступлений сунул мне два своих крупных пальца прямо в горло. Глубоко. Я подавилась, и меня тут же вырвало, пока он придерживал мою голову.
Говоря словами Джо Экзотика, я никогда от этого не оправлюсь. Киллиан держит мои волосы, пока вызывает у меня рвоту.
Я опустошала желудок, пока Киллиан не убедился, что в нем больше ничего не осталось. Только после этого он вытер мое лицо голой рукой, даже не смутившись остатками рвоты.
– А ш-што это воо-ще такое? – пролепетала я, опустив голову на стульчак. – За цветы.
Он с пугающей легкостью подхватил меня на руки, пронес через всю комнату и бросил на кровать. Я была совершенно голой, если не считать стрингов телесного цвета.