Внутри дворца ожидаемо все также золотое, в том числе и мебель, и даже картины на стенах выписаны золотом от темных до почти белых оттенков. Я словно внутри фотографии, на которую наложили фильтр.
Ощущение давления усиливается. Возможно, воображение играет, а возможно, дворец и правда на меня смотрит, в самую душу заглядывает.
Жутко.
Заметив, как Шаоян то ли прислушивается к тишине, то ли вовсе мысленно общается с… доменом, я начинаю подозревать, что дело отнюдь не в разбушевавшейся фантазии. Получается, Шаоян привел меня, чтобы показать своему предку?
Мы спускаемся на первый этаж. Я не совсем понимаю, зачем мы делали такой странный крюк, почему не зашли с парадного входа. Я собираюсь спросить, как вдруг осознаю, что платье на мне ощущается по-новому, еще и ткань шуршит по ступенькам, тянется длинным шлейфом. Я резко останавливаюсь, смотрю на себя вниз. Где мое милое сливовое ханьфу⁈ Почему я в кроваво-красных одеяниях⁈ На Шаояне одежда тоже изменилась — покраснела, стала роскошно пышной, царственной.
— Что происходит? — хрипло спрашиваю я.
— Я кое-что дам вам, моя прекраснейшая госпожа.
Ответ без ответа.
— Разве это не свадебная одежда? — Цвет об этом откровенно кричит.
— Нет, — хмыкает Шаоян. — Скорее, одежда, соответствующая месту и времени.
По-моему, он продолжает увиливать от ответа.
— Ты мне не скажешь?..
— Вы можете приказать мне, моя госпожа. — Он с легкой улыбкой мягко увлекает меня по ступеням дальше вниз.
Отчасти он прав, я могу заставить его сказать, но… есть в этом что-то неправильное. Ха, не зря говорят, что от любви глупеют. Я решаю довериться.
— К чему секретность — тоже не хочешь объяснить?
— Боюсь, что тебе не понравится.
— Мне уже не нравится.
— Ну… пока что ты не сбежала.
— А⁈
Шаоян заливается смехом.
Мы пересекаем внутренний зал. Шаоян легким взмахом руки посылает вперед поток искаженной ци, и двустворчатые двери под напором энергии раскрываются с неожиданно мелодичным звуком, словно одновременно невидимый царедворец ударяет в гонг.
Взгляду открывается огромное пространство, заполненное демонами и демоницами. Все они при нашем появлении опускаются на колени, как и принято приветствовать императора. Точнее, титул у Шаояна звучит иначе: владыка Срединного домена. Но по сути разницы никакой, в определенном смысле власть Шаояна даже больше и более всеобъемлюща, чем у императора.
Но зачем здесь я⁈
Шаоян ведь не решил подарить мне пару-тройку своих подданных? Понимаю, что нет. А еще я понимаю, что самое время бежать. До меня уже дошло, что именно происходит.
Неужели?
Может, я все же ошибаюсь?
Шаоян ведет меня вперед, и с более близкого расстояния я вижу, что есть небольшой перепад высоты и мы на возвышении, в центре которого — я уже не удивлена — огромный золотой трон, формой напоминающий то ли половинку яйца, то ли капюшон, надежно защищающий правителю спину и голову.
Пафос разбивается об очень прозаичный вопрос: а, простите, как сидеть на холодном металле? Долго? А подогрева не предусмотрено? Впрочем, все оказывается не так плохо. Изнутри трон обтянут золотым шелком, на сиденье шелковая подушка.
Подведя меня к трону, Шаоян помогает сесть — внутреннее пространство «капюшона» легко вместит двоих, и Шаоян занимает место справа от меня.
— Вы можете подняться, — торжественно объявляет он.
По залу словно волна прокатывается. Первыми поднимаются демоны и демоницы, стоявшие ближе к трону, затем те, кто за ними, и так, пока не встают все. Их приветствия сливаются в многоголосый хор. Ощущение возникает странное, словно Шаояна и меня вместе с ним приветствует не просто толпа, а весь домен.
— Бессмертной жизни и безграничного благоденствия владыке!
Прямо в воздухе появляется корона.
Шаоян встает, и корона плавно опускается на его голову.
Вот как, не свадьба. Коронация.
В воздухе появляется еще одна корона, возникает она чуть ниже, и по размеру она немного меньше. Шаоян берет ее обеими руками, разворачивается ко мне:
— Приветствую отныне и навсегда мою супругу и владычицу Срединного домена. — Он возлагает корону мне на голову.
— Бессмертной жизни и безграничного благоденствия владычице! — Демонов моя недемоническая природа, кажется, ни капли не смущает.
Среди многоголосия один голос все же выделяется и кажется знакомым. Шаоян возвращается на трон, тем самым открывая обзор на зал, и перед возвышением я вижу того, кого еще недавно там не было: небесного заклинателя, мастера флейты светлого Дэшена.
Глава 44
Что за шутка такая⁈
Бессмертный, преклоняющий колени перед демоном? Я скорее поверю, что Земля плоская и лежит на спинах трех черепах.
Покосившись на Шаояна, я ловлю его брошенный на меня полный самодовольства взгляд. Значит, моего демона не смущает появление недавнего соперника? Как же хочется встряхнуть Шаояна за грудки и применить печать, но не при подданных же, так что какое-то время мне еще придется потерпеть неведение.
По крайней мере, бояться вроде бы нечего. Хотя кто их, великих и бессмертных, разберет? От любезности до драки всего один удар.
Шаоян жестом приглашает флейтиста подойти ближе к трону, почти вплотную к возвышению, и с улыбкой приветствует в ответ:
— Наш любимый старший брат.
Что-что?
Я не ослышалась?
Как небожитель может быть братом демону⁈ Да, есть заклинатели, которые встают на демонический путь развития способностей и поглощают не чистую ци, а искаженную. Но… это другое, такой заклинатель все равно остается человеком, демоном можно только родиться.
Я чего-то не знаю? Что вообще может связывать демона и заклинателя? Ха, а меня что с Шаояном связывает? И я отнюдь не про печать — меня угораздило влюбиться.
Как бы невероятно ни звучало, Шаоян и флейтист могли бы подружиться и, например, стать назваными братьями.
— Брат-владыка. — Флейтист делает пару шагов вперед, складывает руки перед грудью и исполняет очередной поклон.
Самое неприятное, что я по-прежнему чувствую исходящую от светлого заклинателя фальшь. Шаоян ведь знает, что именно с этим заклинателем не так?
— Мы рады тебя видеть здесь в этот особенный день.
— Как я мог не прийти? — Легкий смех флейтиста похож на чарующую мелодию. — И как я мог прийти без даров для владыки и владычицы?
Смесь пафоса, этикетных словесных формул и ехидства звучит очень странно и одновременно естественно.
Флейтист достает из рукава ничем не примечательный с виду свиток, разве что бумага бросается в глаза — тонкая и коричневато-желтая, неровная, явно дешевая. И шнурок тоже простенький, кожаный, с белой бусиной, слабо поблескивающей глянцем. Не дожидаясь, пока заклинатель согнется в поклоне и предложит дар на вытянутых руках, Шаоян вихрем ша-ци подхватывает свиток и небрежно ловит, тут же разворачивает.
— Это то, о чем я думаю? — серьезно спрашивает он.
— Это имена тех, кто ошибочно решил, что может уничтожить Срединный домен. К вашей коронации, наш владычествующий брат, я вычеркнул каждое из них. Из числа живых и из списка. Вы можете быть спокойны, ваше правление начнется с установления мира и благополучия. — Флейтист кланяется.
— Ты успокоил беспокойство в нашем сердце. — Шаоян сворачивает свиток и растворяет в воздухе.
— Подарок для владычицы, — объявляет флейтист. — Семиголосая цитра Юнь, изготовленная старейшиной Хань Хуан. В старых книгах говорится, что на пути самосовершенствования небесная певица дала обет играть без перерыва сто дней и ночей, однако не прошло и десяти, как струны цитры полопались, не выдержав силы Хань Хуан. Тогда, чтобы мелодия продолжала звучать, небесная певица создала струны из собственной души.
— Вы подарили нам подлинное сокровище, — отвечаю я, рассматривая темное, почти черное, дерево и струны, мерцающие бледно-голубым светом, словно и правда созданы если не из души, то из призрака.
Жуть…
— Ваша высокая оценка делает меня счастливым.
Неужели? Он вежлив или иронизирует?
Лишь бы сыграть не просил — я не готова притронуться к инструменту.
— Пока нашей супруге нравится, мы тоже чувствуем себя счастливыми. — Шаоян кончиками пальцев делает небрежное движение, словно сметает пылинки, и волшебная цитра исчезает, точь-в-точь как недавно исчез свиток.
Вот и замечательно.
Многозначительно улыбнувшись, флейтист отступает, и коронация на этом, можно сказать, завершается. Краснокожая демоница, исполняющая обязанности, аналогичные обязанностям главы Ведомства церемоний и ритуалов, ударяет в гонг.
Шаоян, поднявшись с трона, направляет в зал такую волну искаженной ци, что всех демонов ничком вдавливает в пол. Флейтиста… тоже.
Демонстрация силы, надо полагать?
В зале становится очень тихо.
Кажется, демоны, кто послабее, не просто распластались тряпочками, многие без сознания, другие лежат неподвижно, даже шевельнуться не могут, а вот флейтист, хотя по-прежнему касается лбом пола, уже опирается на руки. Правда, дышит светлый заклинатель с заметным трудом, встать не пытается, и от былого лоска не осталось и следа, даже волосы взлохматились, будто ветром трепало. Не ветром — силой моего демона.
Приятно убедиться, что Шаоян превосходит…
Он вдруг оглядывается, ловит мой взгляд, и мы замираем, глядя друг на друга. Всё вокруг становится совсем неважным. Есть только Шаоян, и я, оставаясь собой, оставаясь целостной, парадоксальным образом растворяюсь в его глазах, в его душе. Может, правильнее сказать — слияние? Ведь я чувствую, что для Шаояна я не менее притягательна. Как я растворяюсь в нем, так и он — во мне.
Приходит сладкое ощущение правильности всех моих выборов и решений, которые через две жизни и перерождение привели меня в сегодняшний момент.
На миг перед глазами темнеет, я ощущаю прикосновение к спине и, моргнув, обнаруживаю, что окружающее пространство изменилось.