— А⁈ — вырывается у меня.
Словно изображение на экране перещелкнул, Шаоян вернул нас на террасу жилого павильона.
— Ждать, когда они очухаются, скучно, — фыркает он и, оставив меня стоять, плюхается в ближайшее кресло, вальяжно вытягивает босые ноги.
До меня доходит, что праздничные наряды тоже исчезли. На мне снова легкое утреннее ханьфу, на Шаояне из одежды и вовсе, кроме коротких, выше колена, нижних штанов, нет ничего. Впрочем, его собственная нагота не смущает.
— Наложники так вольно в присутствии госпожи себя не ведут. — Я занимаю соседнее кресло и тоже вытягиваю ноги. — Я буду чай.
— Это обычные наложники, — возражает он, — а я наложник-владыка, мне можно.
— Наложник? — раздается знакомый голос… третьего лишнего. Который, в отличие от простых демонов, пришел в себя слишком уж быстро.
Пространство впереди искажается, идет рябью, и флейтист, появившись прямо в воздухе, мягко ступает на перила террасы с такой легкостью, словно равновесие его второе имя и ему совершенно безразлично, стоять ли на полу или на узкой жердочке. Левая рука заведена за спину. В правой руке поднос, пузатый чайник пускает тонкую струйку пара. Видимо, чай, который я заказывала?
— Завидно? — тут же ухмыляется Шаоян, ни капли не встревоженный.
Мой демон выглядит расслабленным и довольным, на губах блуждает улыбка.
— Так госпожа Юйлин отвергла меня по этой причине? — щурится флейтист. — Действительно, зачем соглашаться только на одного…
Мне не нравится то, к чему флейтист ведет, и я перебиваю:
— Шаоян уже повышен до супруга, единственного.
— Как жаль. — Флейтист спрыгивает с перил. Судя по тону, на самом деле ему совершенно не жаль.
— Как демон и светлый заклинатель могут быть братьями? — наконец-то задаю я вопрос, ответ на который мне по-настоящему интересен.
Хватит тайн!
— Понятия не имею, — усмехается Шаоян.
— Светлый заклинатель? — вторит ему флейтист с непонятной мне злой иронией. — Кто? Где?
— Ты.
— Вынужден вас разочаровать, госпожа Юйлин. Личность мастера флейтиста всего лишь качественная фальшивка. Я мастер… иллюзий.
Он оставляет поднос висеть в воздухе, кланяется, и человеческий облик с громким треском слезает с него, словно шкура с линяющей змеи, с той лишь разницей, что чешуя остается лежать там же, где ее бросили, а светлый образ тает, расползается по полу клубами белого дыма, постепенно превращаясь в ничто.
Передо мной стоит еще один демон.
Угольно-черная кожа, ярко-желтые, словно жидкий огонь, глаза… Сходство с Шаояном очевидно и в телосложении, и в чертах лица. Оказывается, они и вправду братья.
— Зачем было предлагать мне брак, мастер… обмана?
— Мое имя Чаоци, прекрасная госпожа. Я предложил вам брак, чтобы вы могли сбежать от демона с небожителем до того, как станете владычицей. Вы не должны меня винить, госпожа. Я лишь исполнял долг старшего брата.
Значит, это была проверка?
Что же, лучше так, чем жаждущий мести отвергнутый небожитель.
Больше всего меня поражает, что демон годами скрывал свою природу и ни один заклинатель, ни один старейшина его не разоблачил. Насколько же Чаоци талантлив? И насколько высокую цену заплатил за возможность жить под личиной? Как сильно ему пришлось исказить свои энергетические структуры, ядро? Едва ли Чаоци уступил трон Шаояну без веской причины.
Картинка наконец-то складывается: когда Срединный домен был сокрушен предательским ударом изнутри, Чаоци сумел выжить сам, защитить Шаояна и — я вспоминаю список — разделаться с врагами.
Да, впечатляет.
— Чаоци, — на моих губах появляется улыбка, и я взглядом указываю на парящий в воздухе поднос, — подай мне чаю.
Глава 45
Забавно…
Никогда бы не подумала, что Нижний мир, тот самый, которым пугают маленьких детей, станет моим домом, местом, где я ощущаю себя в безопасности, где мне уютно и хорошо, местом, которое хочется обустроить как родное гнездышко. Кажется, именно здесь я смогу не выживать, бесконечно отстаивая самостоятельность и личную свободу, а просто жить, быть счастливой, самосовершенствоваться, привносить в свой новый дом знания и опыт земной жизни, делать что-то стоящее, что-то полезное для… демонов.
И пусть на восстановление Срединного домена понадобится немало времени, задумываться о далеком будущем пора уже сейчас.
Например, почему бы не подумать о том, что мой отец идеально подходит на роль торгового посредника между Срединным доменом и императорским двором? Редкие для мира людей алхимические ингредиенты в обмен продовольствие — хорошая взаимовыгодная сделка.
Я смотрю на свое отражение в зеркале и тонкой кистью подвожу глаза, добавляя взгляду выразительности.
— Моя драгоценная супруга. — Шаоян, уже полностью одетый, скучает в кресле. — Давайте отменим визит и не будем навещать вашего отца?
— Это еще почему? — оборачиваюсь я.
Что за чушь? Как это я с папой не увижусь⁈
Только вот обещание привести меня в гости давал Чаоци, еще вчера восстановивший личину небожителя и под сладкую мелодию флейты покинувший Срединный домен в неизвестном направлении. Шаоян ничего не обещал.
Впору вспомнить про печать…
Шаоян, округлив глаза, корчит гримасу.
— Я боюсь! — восклицает он.
— М-м-м?
— Я боюсь, что люди, сраженные вашим лучезарным очарованием, пожелают переселиться в наш домен, но, очевидно, мы не сможем принять всех желающих. — Он нарочито беспомощно разводит руками и тут же заливается хохотом.
— Тьфу! — Я думала, он серьезно, а он опять шутит.
Я завершаю макияж, откладываю кисть.
Я и правда отлично выгляжу. Эликсиры, укрепляющие энергетическую структуру, повлияли на внешность, такой приятный побочный эффект…
Шаоян подходит и молча добавляет в мою прическу шпильку из бледно-розового нефрита.
— Идем? — спрашивает он, и его лицо преображается. Черная кожа становится смуглой, янтарные глаза подергиваются пепельной дымкой и превращаются в непримечательные карие, даже лицо словно оплывает и черты становятся более человеческими.
— Оу.
— Я не так хорош в иллюзиях, как мой старший брат, но было бы странно не освоить это в высшей степени полезное искусство. — Он подхватывает мою руку.
— Значит, решил спрятать свою красоту? — хмыкаю я.
Перед глазами привычно темнеет, а мгновение спустя, проморгавшись, я узнаю дорожку, ведущую от ворот к переднему павильону, и сразу отмечаю, что лишние травинки тщательно прополоты, цветы обихожены, а сухая листва и прочий мусор подметены. Видимо, слуги, отосланные под столицу, уже вернулись.
Гораздо интереснее, что ступеньки переднего двора теперь охраняет фигура черепахи с пучеглазыми жабами на панцире. Надо полагать, подарок императора? Папа по-прежнему в фаворе? Хорошо…
Мы заходим в павильон, и за столом на месте хозяйки я вижу увлеченную вышивкой незнакомку. Нежно-бирюзовое ханьфу подчеркивает белизну фарфоровой кожи и тоном перекликается с одеждой служанок, стоящих за спиной своей госпожи, — те одеты в темно-бирюзовые простые платья.
Я бы решила, что у поместья сменился владелец, но служанки знакомые. Одна из них наклоняется и шепчет красотке отвлечься, и девушка поднимает растерянный взгляд:
— Мне не докладывали, что кто-то пришел.
— Старшая госпожа, — вмешивается служанка, — пришла госпожа Тан Юйлин.
— Так вы единственная дочь моего мужа.
Что⁈
— Странно. Всего три дня назад отец не был намерен принять в дом хозяйку.
— Госпожу Анши прислал император, — объяснения берет на себя служанка. Она говорит таким тоном, словно хвалится. Упоминание императора явно льстит красавице.
Я же из слов служанки понимаю другое: трех поклонов не было.
— Так госпожа Анши наложница, — хмыкаю я. — И пока отец не женился, временно взяла на себя заботу о поместье. Отцу повезло.
Хотя я вежлива и хвалю Анши, улыбка медленно гаснет на ее лице, она меняет тему разговора:
— Муж еще не вернулся, и я жду его. Госпожа Юйлин, вы присядете со мной? Позвольте предложить вам чаю. Император добавил к моему приданому мешочек драгоценного «Дыхания дракона», и я буду рада поделиться столь ценным чаем с вами.
Шаояна она словно не замечает. То ли он отвел от себя ее взгляд и она действительно его не замечает, то ли она притворяется, что не знает, с кем я должна была прийти. Хотя… Вдруг не знает? Слуги в поместье умеют не болтать. «Выдана замуж за заклинателя, защитившего императора от бунтовщиков» не то же самое, что «замужем за светлым мастером».
Я оглядываюсь на Шаояна и отмечаю, что он с большим интересом смотрит на запястье самопровозглашенной старшей госпожи. На мой взгляд, в браслете из розового нефрита нет ничего интересного.
— Госпожа идет демоническим путем культивации?
Она меняется в лице.
— Я…
— Император знает? Уверен, да.
— Теперь, когда министр Тан является тестем одного из величайших заклинателей, император хочет знать, что происходит в поместье. И… я не практикую ша-ци.
— Вижу. На вас, госпожа, подчиняющая печать, которая убьет вас в случае непослушания.
— Она в любом случае меня убьет. Я знаю, что ша-ци разъедает душу.
— Есть нюансы, — возражает Шаоян, — но в целом вы правы. Не беспокойтесь, госпожа, от печати вы не умрете. Кстати, «Дыхание дракона» действительно настолько хороший сорт, как о нем говорят? Никогда не пробовал.
Анши шевелит кончиками пальцев, и одна из служанок уходит за чаем.
В павильоне воцаряется тишина. Анши, растеряв уверенность хозяйки поместья, явно чувствует себя очень неловко. Шаоян, наоборот, устраивается за столом с самым вальяжным видом, и под его взглядом Анши еще больше сжимается.
Я молчу, говорить с девушкой мне особенно не о чем. Точнее, тема для разговора есть, но вести его должен отец: останется Анши его наложницей или даже главной женой или, например, пойдет путем самосовершенствования, присоединится к одной из сект. Когда папе… больше не нужно беспокоиться о том, что мачеха меня как-то обидит, ущемит, подставит, захочет ли он, чтобы в его жизни появилась женщина или даже женщины? На самом деле, это вообще не то, о чем мне, как дочери, стоит задумываться.