— Подать ужин, ваше высочество?
А ничего, что по правилам храма есть после захода солнца запрещено?
— Уже поздно, проводите нас в комнаты, — распоряжаюсь я тоном, не терпящим возражений.
На самом деле на территории комплекса для высокородных гостей есть небольшие домики. Отдельно стоит домик для членов императорской семьи, так что я попадаю в знакомые двухкомнатные покои: нечто среднее между гостиной, столовой и будуаром и вторая комната, естественно, спальня с примыкающей к ней тесной уборной.
Добравшись до кровати после ополаскивания неприятно прохладной водой, я забираюсь под толстое шерстяное одеяло, чувствуя, как вместе с его тяжестью на меня наваливается усталость. Только вот мечты об отдыхе так и остаются мечтами.
Мой сон, не дожидаясь особого приглашения, нарушает давным давно почившая принцесса.
Глава 14
— Моё терпение кончилось приблизительно полтысячелетия назад, — усмехается она, глядя мне в глаза.
Странное зрелище, почившая гостья очень похожа на меня. Правильнее, наверное, сказать, что это я похожа на неё. Только по сравнению с ней, я грубая подделка. В моём лице нет той же утончённости, скульптурности, фамильные черты выражены не столь явно.
— Получается, вырождение касается не только магии, но и внешности?
Принцесса склоняет голову к плечу:
— Леди, вы забыли, чья кровь течёт в ваших жилах? Утрачивая силу, мы, естественно, утрачиваем сходство с нашей прародительницей Рейзан Судьбоносной.
— О-о-о…
Гостья досадливо морщится. Видимо, мной она разочарована с первого взгляда, и я не могу её в этом винить.
Я осматриваюсь. Очевидно, что я заснула, и мы встретились во сне, декорации могли быть какими угодно, но тем интереснее выбор — пустая кофейня с панорамным видом на мегаполис. Под окнами авария, столкнулись сразу три авто, к счастью, без серьёзных последствий для пассажиров, потому что водители уже выбрались, оценили смятый металл и самозабвенно ругаются. Образовался затор, бесполезные сигналы раздаются почти беспрерывно.
— Занятный мирок, не правда ли?
— Экологически неблагополучный, — хмыкаю я. — Смартфона с интернетом в нагрузку очень не хватает.
— Хм?
— Жила здесь некоторое время.
— Неужели? — принцесса почему-то воодушевляется. — Похоже, вы не столь безнадёжны, как мне показалось в начале нашего знакомства.
Не понимаю…
— Какое отношение чужой мир…?
— Он не чужой, — перебивает принцесса. — Этот мир существует в сцепке с нашим. Именно поэтому сюда можно сбегать от перерождения. Как ты могла жить здесь, не зная столь базовых понятий?
— Интуитивно, к тому же я теряла память и не сразу вернула воспоминания. Но разве вы хотели обсудить этот нечужой мир, леди?
Принцесса отходит от панорамного окна. Одежда на ней меняется. Жреческое облачение исчезает, появляется лёгкий сарафанчик на узких бретельках. Леди садится за столик, неаристократично закидывает ногу на ногу.
— Сила нашего рода изначально женская. Нельзя сказать, что мужчины обделены, отнюдь. Их способности больше проявляются в сфере государственности. Мужчины правили, а женщины помогали выбрать наиболее благоприятный политический курс. Мы были советницами при императоре. Но я оказалась последней Хранительницей, последней императорской принцессой. На протяжении четырёх поколений в основной ветви рода девочки не рождались, а попытка повлиять на пол будущего ребёнка магией обернулась крахом. Девочка родилась, но родилась болезненной и слабоумной.
— К чему всё это?
— Чтобы род смог восстановиться, только моей жертвы недостаточно.
— Что ты сделала, кстати?
— Отдала роду энергию своей души. К сожалению, передать всю силу разом невозможно, душа сопротивляется. Я отдавала по глотку в течение веков, себе оставила лишь пару капель, чтобы встретиться с вами, моя драгоценная преемница.
— Это значит, что вы не уйдёте на перерождение, а исчезнете окончательно?
— Да. И у нас мало времени. Слушай!
За стеклом с неба на город обрушиваются хлопья пепла. Похоже на снегопад, только серый. Люди внизу поднимают головы, самые сообразительные не застывают, глядя на несущее смерть чудо, а бросаются к укрытиям. Только тщетно. Пепел валит сплошной стеной, скрывает за собой небо, заваливает мегаполис. Вскоре он погребёт под собой всё без остаттка.
Кафе ещё не тронуто тленом, а вот сарафан принцессы расползается как древний саван. Пепен припорошил её волосы, щёки, руки.
Принцесса невозмутимо поднимает чашечку.
— Слушаю, — я машинально беру вторую.
Какой бы напиток ни был налит в неё раньше, сейчас в чашке пепельное месиво.
— Нет, не притрагивайся, не стоит пробовать тлен моей души. Леди, как я уже сказала, моей жертвы было недостаточно, но вы подарили мне надежду на возрождение нашего рода. Я жду вас в святилище, леди. Вы увидите на алтаре Колыбель, вы не ошибётесь. Вам не нужно ничего делать, ни о чём беспокоиться. Как только вы ляжете в неё, вы уснёте.
— Колыбель?! Предмет, упоминавшийся в перечнях регалий прошлого, но утерянный и считающийся вымышленным?!
— Она самая.
Принцесса говорит, но теперь заметно, что с каждым мгновением произносить слова ей всё труднее и труднее. Её тело стало полностью тёмно-серым, она словно состоит только из пепла, как песчаная фигура из песка.
От мимических движений ползут трещины.
Зрелище пугающее, но одновременно завораживающее. Главное, не думать о том, что я наблюдаю за распадом обречённой души. Самообладание принцессы восхищает. Лучше меня осознавая, что это окончательный финал её существования, что перерождения не будет, что она исчезнет, принцесса поддерживает легкомысленный тон и улыбается.
А вот меня улыбаться не тянет.
— Леди, если я лягу в Колыбель, я умру, и века спустя моя душа будет безвозвратно разрушена, как ваша.
Чашка выскальзывает из ослабевших пальцев принцессы, разбивается о столешницу, из чашки выплёскивается пепел, и тлен начинает пожирать кафе. Серость уничтожает мебель, посуду, расползается по полу, стенам, потолку. Пепел начинает просачиваться сквозь исчезающее стекло, и в помещение влетают первые хлопья.
Только я остаюсь ярким цветным пятном, ещё не запорошенным. Пока…
Напоследок принцесса обливает меня презрением.
— Пожертвовать собой во благо рода твой долг, — требовательно произносит она.
Ей не стоило хмуриться. Её лицо, несмотря ни на что, всё ещё красивое, перечёркивает трещина. Пепел ручейком течёт вниз, а в следующий миг вниз обрушивается целый пласт пепла, будто у песчаной фигуры часть срезало.
На мгновение мир будто замирает, сыпавшийся с потолка пепел больше не падает, он висит в воздухе. Тело принцессы разом обрушивается. Пепел смешивается с пеплом на полу. Серость будто с ума сходит, взвивается вверх.
Не зря я песок вспоминала. Я будто в пустыне попала в песчаную бурю. Пепел всюду, пепел облепляет меня со всех сторону, пепел лезет в глаза, в нос, в рот. Я пытаюсь закрываться, только бесполезно — в пепельном аду всё равно нечем дышать. Грудь сдавливает.
И я наконец с криком просыпаюсь.
Сев на узкой койке, под бешеный стук сердца я провожу ладонью по лицу:
— Всего лишь кошмар, — произношу я вслух, чтобы голосом отогнать ужас пережитого. Сон был больше, чем просто сон, происходившее вполне реально.
Лежать больше не хочется, я раскрываю ставни. Раннее утро встречает меня розовеющим востоком и россыпью росинок. Я касаюсь пальцами стекла, невольно думаю о стеклянном панорамном окне.
Внезапно уже здесь, в реальности, на тыльную сторону ладони садится невесть откуда взявшийся пепел.
— Колыбель ждёт тебя, — доносится до меня последний вздох принцессы.
Проклятье! Когда я размышляла на тему поисков святилища Рейзан, я имела в виду совсем не это!
— Ваше высочество? — окликают меня. Голос незнакомый, мужской.
Выглянув из окна, я обнаруживаю своего рыцаря, сидящего на лестнице и подпирающего стену домика. Заметив моё появление, он задрал голову и так и смотрит на меня из положения сидя. О том, что леди, тем более принцессу, следует приветствовать стоя, он не вспоминает.
— Что вы здесь делаете? — спрашиваю я не особо дружелюбно.
— Ожидаю с докладом, ваше высочество.
Спохватившись, оборвыш вскакивает, но тотчас нагибается и болезненно обхватывает себя за левую ногу чуть ниже колена. Кстати, форму он получил новёхонькую, оружие в ножнах. Подозреваю, не самое лучшее, но уж точно не ржавая рухлядь.
Я ничего ему не отвечаю и задёргиваю штору. Кажется, парень не понял, что я выснулась в одной нижней сорочке, в которой показываться допустимо либо перед личной горничной, либо перед лекарем. То, что он не понял, не повод продолжать сверкать бельём. Хотя… будь на месте парня Феликс, я бы не только не пошла одеваться, но и бретельку бы приспустила.
Дорожный костюм лежит там же, где я его бросила вчера. Багажа я не нахожу ни в спальне, ни в гостиной, зато в шкафу висят храмовые мешкообразные платья, ношение которых раньше я находила весьма мучительной обязанностью. Я быстро умываюсь и, одевшись, спускаюсь к рыцарю.
— Доброе утро, ваше высочество, — он кланяется.
С правилами этикета у него беда. Заговорить первым — грубейшая ошибка.
— Как ваше самочувствие, лорд? Как ваши ноги? — он выпрямился, на первый взгляд стоит твёрдо.
— Простите, ваше высочество. Я не лорд, я простолюдин.
Парень напрягается, словно всерьёз опасается, что я незамедлительно вышвырну его прочь. Между прочим, весьма глупо. То, что он не лорд мне с турнира очевидно. Зато честный, хотя и не сказать, что он открыл мне нечто секретное.
— Вы мой рыцарь, лорд. Став рыцарем, вы получили статус аристократа. Другое дело, что титул ненаследственный, что решается преданной службой. Вы сказали, что ожидаете меня с докладом, лорд.
— Так точно, ваше высочество. На рассвете отряд благополучно встал лагерем перед главными воротами храма.